всей шпионской паутины в Латинской Америке. Все немецкие агенты в Южной Америке должны были передавать по рации информацию ему, а он, базируясь в Буэнос — Айресе, суммировал и отправлял данные в Берлин. Хайнцу Ланге, который сумел ускользнуть из Бразилии в Парагвай, поручили наладить «радиооркестр» в Чили. Джонни Хартмут («Гуапо») отвечал за аналогичную работу в Парагвае. Агент Вольф Франчок (он же Густав Утцингер, «Луна») отвечал за бесперебойное техническое функционирование всей радиосети.
Тем временем с мая 1941 г. под давлением американцев пошли аресты немецких «пианистов» в Аргентине, и в июне 1942 г. там был задержан последний радист абвера.
Однако ситуация в Аргентине резко изменилась в пользу Германии 4 июня 1943 г., когда в стране произошёл бескровный военный переворот, организованный тайной «Группой объединённых офицеров» (испанская аббревиатура ГОУ). Формально 7 июля президентом Аргентины стал генерал Рамирес, но реальная власть постепенно сосредоточилась в руках нескольких честолюбивых полковников, среди которых выделялся Хуан Перон.
В Берлине считали аргентинскую военную хунту и в целом и Перона в частности своими единомышленниками, и на то были основания. Как и нацисты, Перон выступал и против мирового коммунизма и против «прогнившей» западной демократии за некий «третий путь». В хунте он отвечал за работу с профсоюзами и, как и Гитлер в своё время, заставлял предпринимателей идти на экономические уступки рабочим, чтобы отвлечь пролетариат от классовой политической борьбы. Профсоюзам льстило подчёркнутое внимание новых властей, и популярность Перона в народе быстро росла.
Перон высказывал и антисемитские мысли (что с удовлетворением отмечали в Берлине), которые, надо сказать, были широко распространены среди аргентинских правящих классов задолго до прихода нацистов к власти, главным образом ввиду влияния католической церкви. Однако в отличие от Гитлера Перон был настроен прагматично. Евреи традиционно играли большую роль в экономике Аргентины, и военные власти не предпринимали против них никаких дискриминационных мер.
Заметим, что после начала Второй мировой войны правительство Аргентины (задолго до прихода Перона к власти) отдало указание своим консульским учреждениям за границей прекратить выдачу въездных виз евреям. Тем не менее многие аргентинские дипломаты в Европе просто торговали визами, вымогая у еврейских беженцев огромные деньги.
В 1939 г. военное министерство Аргентины отправило Перона в Италию изучать опыт горной войны. Побывав во многих европейских странах (в том числе и в Германии), Перон пришёл к выводу о том, что «социальная» диктатура является хорошей альтернативой как тоталитаризму (он имел в виду СССР), так и классическим либеральным демократиям англо — саксонского стиля.
Как и многие аргентинские военные, Перон желал победы германо — итальянскому блоку, но отнюдь не потому, что был убеждённым фашистом. Он считал, что победа немцев в Европе ввергнет их неизбежно в затяжное противостояние с США, и американцам будет не до Латинской Америки. Вторжения же Германии в Западное полушарие в условиях тотального господства на морях англо — американского флота можно было не опасаться. Такой стратегический германо — американский пакт открывал Аргентине возможность стать мировым арбитром, фактической сверхдержавой. И именно это и было целью националиста Перона.
ФБР подозревало Перона в симпатиях к нацистам, а между тем тайные политические контакты между Германией и Аргентиной начались ещё до прихода военных к власти.
Внешнюю политику Аргентины в то время определяли сторонники испановатиканской ориентации. С помощью франкистской Испании и антикоммунистически настроенного Ватикана аргентинцы стремились добиться выгодного для Германии и Италии мира в Европе, а затем, опираясь на помощь папы, Франко, Гитлера и Муссолини, создать — таки католическую империю в Южной Америке в противовес Бразилии.
С тайной миссией в Европу решили отправить Хуана Карлоса Гойенече, известного католического националиста, чей дед был президентом Уругвая, а отец — мэром Буэнос — Айреса[486]. Американцы позднее подозревали его в работе на СД. В апреле 1942 г. Гойенече с дипломатическим паспортом «атташе по культуре» аргентинского посольства в Мадриде прибыл в Испанию. У него было секретное поручение от министра иностранных дел Аргентины Энрике Руиса Гуньясу, который до своего назначения на этот пост был послом в Ватикане[487]. В Риме Гуньясу установил дружеские отношения с проходившим там тогда стажировку Пероном. Именно Ватикан по замыслу аргентинцев должен был выступить посредником между Гитлером и его противниками в Европе, исключая «безбожный» Советский Союз.
В ноябре 1941 г. на фоне, казалось бы, феноменальных успехов вермахта на Восточном фронте Гуньясу сказал послу рейха в Буэнос — Айресе барону Эдмунду фон Терману[488], что вся Европа готова к немецкому лидерству и пора, пока не поздно, заключить мир с Англией при посредничестве папского престола. Терман отнёсся к этой мысли осторожно — он полагал, что аргентинский министр просто очень хочет получить Нобелевскую премию мира. Посол сообщил об идее Гуньясу в Берлин, но Риббентроп отверг её с порога — мол, победа германского оружия — и так вопрос считанных дней.
Однако из Ватикана Гуньясу пришёл прямо противоположный ответ. Там получили информацию от папского нунция в Швейцарии, что после разгрома СССР Гитлер готов к мирным переговорам с Западом и посредничество Аргентины будет приветствоваться.
В Мадриде к Гойенече присоединились посол Аргентины в Испании Адриан Эскобар и консул Акилино Лопес. В мае 1942 г. все трое выехали в вишистскую Францию, где встретились с «премьером» марионеточного правительства Лавалем, который пользовался полным доверием немцев.
В Париже аргентинские эмиссары установили контакт с резидентом СД штандартенфюрером СС Хельмутом Кнохеном[489] и тот с ведома Шелленберга организовал поездку в Берлин.
Но перед этим в августе 1942 г. Гойенече выехал в Рим. Там Эскобар и Гойенече попали на аудиенцию к папе, и Ватикан до сих пор не разгласил содержание этих переговоров. Однако уже после войны Шелленберг говорил на допросах американцам, что был в курсе визита аргентинцев в Ватикан, и речь там шла о заключении мира между нацистами и Западом. В частности, Эскобар считался в СД большим другом Германии. Аргентина и по официальным каналам заверила госсекретаря Ватикана (отвечавшего за внешние сношения) кардинала Луиджи Мальоне, что готова выступить посредником на возможных мирных переговорах. Пий XII выразил готовность принять аргентинские услуги, «когда настанет время»[490].
В октябре 1942 г. Гойенече прибыл в Берлин, где его поселили в гостинице «Адлон», предназначенной для высокопоставленных иностранных делегаций. Аргентинский гость сразу отбыл на Восточный фронт, чтобы засвидетельствовать уважение франкистской «Голубой дивизии», сражавшейся там против советских войск. Его сопровождал агент СД Готфрид Зандштеде, которого в августе 1941 г. выслали из Аргентины за шпионаж в столичном порту (Зандштеде работал под «крышей» пресс — атташе германского посольства в Буэнос — Айресе). Зандштеде и
