– Стопроцентно огнеупорные, – пообещала Калипсо. – А еще их нельзя запачкать, и они будут растягиваться, подстраиваясь под тебя, так что ты больше не будешь выглядеть таким тощим.
– Спасибо, – он хотел произнести это с сарказмом, но в действительности был по-настоящему впечатлен. Лео мог сделать руками многое, но огнеупорная самоочищающаяся одежда в этот список не входила. – Получается… ты попала в мой любимый образ. Ты что, погуглила меня или как?
Она нахмурилась.
– Я не знаю этого слова.
– Ты изучала меня? – поправился он. – Можно подумать, я стал тебе интересен.
Калипсо сморщила нос.
– Мне интересно избавиться от необходимости каждый день шить тебе новый комплект одежды. Мне интересно, чтобы от тебя не воняло так сильно и чтобы ты не расхаживал по моему острову в тлеющих лохмотьях.
– О, ясно, – усмехнулся Лео. – Ты просто душка.
Ее лицо покраснело еще сильнее.
– Ты самый несносный человек из всех, с кем мне приходилось встречаться! Я всего лишь вернула должок. Ты починил мой фонтан.
– Ах, это? – рассмеялся Лео. Решение оказалось столь простым, что он практически успел о нем забыть. Одного из бронзовых сатиров повернуло чуть в сторону, и давление упало, из-за чего фигура стала издавать раздражающее щелканье, подскакивать и изрыгать воду через край чаши. Ему всего-то понадобилось достать с пояса парочку инструментов, а на починку ушло не больше нескольких минут. – Ерунда. Мне просто не нравится, когда что-то работает не так, как надо.
– А занавески у входа в пещеру?
– Стержень перекосило.
– А мой садовый инвентарь?
– Слушай, я всего лишь заточил ножницы. Кромсать лозы тупым лезвием – опасно. А у секатора нужно было смазать петли, так что…
– О, ясно, – перебила его Калипсо, неплохо имитируя его голос. – Ты просто душка.
В кои-то веки Лео не знал, что ответить. Глаза Калипсо блестели. Он понимал, что она смеется над ним, но почему-то это не воспринималось как что-то обидное.
Она указала на его рабочий стол.
– Что ты строишь?
– О.
Он посмотрел на бронзовое зеркало, которое он только что закончил приваривать к архимедовой сфере. Собственное отражение на полированной поверхности удивило Лео. Его волосы успели отрасти и сильно вились. Лицо похудело, черты заострились, может, потому, что он мало ел. Глаза потемнели и смотрели немного дико, особенно когда он переставал улыбаться, – совсем как Тарзан, если бы Тарзан вдруг превратился в маленького уроженца Латинской Америки. Сложно было обвинять Калипсо в том, что она от него попятилась.
– Это что-то вроде проектора, – ответил он. – Мы видели нечто подобное в Риме, в мастерской Архимеда. Если мне удастся заставить его работать, я смогу узнать, что с моими друзьями.
Калипсо покачала головой.
– Не выйдет. Остров скрыт, отрезан от мира сильным волшебством. Здесь даже время течет по-другому.
– Ну ты же имеешь какую-то связь с внешним миром. Иначе как ты узнала, что я носил армейскую куртку?
Она скрестила на груди руки, будто защищаясь от неудобного вопроса.
– Чтобы увидеть прошлое, не нужно владеть мощной магией. А вот настоящее или будущее – другое дело…
– Ну что ж, – отозвался Лео. – Смотри и учись, солнышко. Мне осталось лишь подсоединить эти два провода, и…
Бронзовая плита заискрила. Из сферы повалил дым. По рукаву Лео побежали язычки пламени. Юноша поспешил скинуть с себя рубашку, бросил ее на землю и затоптал огонь.
Калипсо очень старалась не рассмеяться, но дрожь сотрясала все ее тело.
– Ни слова, – предупредил Лео.
Она взглянула на его голую грудь, всю в поту, с торчащими ребрами и покрытую старыми шрамами от разных стычек в прошлом.
– Мне не найти слов, чтобы достойно это прокомментировать, – успокоила она его. – Но знаешь, если хочешь, чтобы этот прибор заработал, может, стоит попросить помощи у музыки?
– Конечно, – буркнул он. – Стоит технике забузить, и я тотчас устраиваю вокруг нее первобытные пляски. Каждый раз срабатывает на ура.
Калипсо сделала глубокий вдох и запела.
Ее голос ударил по нему, будто порыв холодного ветра – как первая весточка предстоящей прохлады посреди невыносимого летнего зноя в Техасе, когда ты начинаешь верить, что вскоре все наладится. Лео не понимал слов, но напев был печальным и горьким, как если бы она рассказывала о доме, куда больше никогда не сможет вернуться.
В ее пении таилось волшебство, без сомнений. Но оно было совсем не таким, как стопорящий голос Медеи или чары Пайпер. Этой музыке ничего от него не было нужно. Она просто пробудила в памяти самые приятные воспоминания – как он строил всякие штуки с матерью в ее мастерской, как грелся под солнышком в лагере вместе с друзьями. Он загрустил о доме.
Калипсо оборвала песню. Лео вдруг понял, что все это время пялился на нее как идиот.
– Есть подвижки? – спросила она.
– Ну… – он заставил себя перевести взгляд на бронзовое зеркало. – Ничего… Постой…
Экран засветился. В воздухе над ним замерцало голографическое изображение.
* * *
Лео узнал общий зал в Лагере полукровок.
Звука не было, но и без него было ясно, что Кларисса ла Ру раздает приказы, выстраивая полубогов в шеренги. Соседи Лео по Девятому домику бегали между ними, поправляя на ребятах доспехи и передавая оружие.
Даже кентавр Хирон был одет для войны. Он рысью носился между рядами, шлем с крылышками поблескивал, а холка была прикрыта защитными бронзовыми пластинами. От привычной дружелюбной улыбки не осталось и следа, вместо нее лицо сковало хмурое и решительное выражение.
Вдалеке по проливу плавали греческие триремы, тоже готовые к бою. На холмах по периметру были расставлены катапульты. Сатиры патрулировали поля, воздух рассекали всадники на пегасах, готовые к атаке с воздуха.
– Твои друзья? – спросила Калипсо.
Лео кивнул. Лицо странно одеревенело.
– Они готовятся к войне.
– Против кого?
– Смотри, – сказал Лео.
Сцена сменилась, теперь на экране была фаланга римских полубогов, марширующих по залитому лунным светом винограднику. В отдалении можно было прочитать подсвеченный дорожный знак: «ВИННЫЙ ЗАВОД ГОЛДСМИТ».
– Я уже видел этот знак раньше, – выдохнул Лео. – Это не так уж далеко от Лагеря полукровок.
Вдруг ровные шеренги римлян смешались в бестолковую толпу. Полубоги бросились врассыпную. Щиты падали. Во все стороны полетели дротики, как если бы вся фаланга вдруг зашла на огромный муравейник.
В лунном свете стали заметны два смазанных из-за большой скорости маленьких волосатых силуэта в чудовищных костюмах и пестрых шляпах. Казалось, они были одновременно везде – молотили римлян по головам, крали у них оружие и резали ремни, спуская штаны до колен.
Лео не смог не улыбнуться.
– Вот же мелкие красавцы-пакостники! Сдержали-таки обещание!
Калипсо наклонилась, рассматривая керкопов.
– Твои кузены?
– Три ха-ха, нет, – ответил Лео. – Парочка карликов, что я встретил в Болонье. Я отправил их мешаться под ногами римлян, что они и делают.
– И надолго они их задержат? – поинтересовалась Калипсо.
Хороший вопрос. Изображение вновь сменилось. Лео увидел Октавиана – это блондинистое вредное пугало, по недоразумению ставшее авгуром. Он стоял на остановке у заправки в компании черных внедорожников и римских полубогов. В руках он держал что-то длинное, завернутое в брезент. Когда его сняли, под светом ламп заблестел золотой орел.
– Ой, а вот это уже нехорошо, – пробормотал Лео.
– Римский штандарт, – узнала Калипсо.
– Ага. И, по словам Перси, конкретно этот умеет метать молнии.
Стоило ему произнести имя Перси, как Лео тут же об этом пожалел. Он покосился на Калипсо и заметил в ее глазах сильнейшее внутреннее напряжение, как если бы она пыталась упорядочить расшатанные эмоции в ровные линии, подобно нитям в ее ткацком станке. Но что удивило Лео больше всего, так это его собственный гнев. Не просто раздражение или зависть. Он по-настоящему злился на Перси за то, что тот обидел эту девушку.
Лео поспешил переключить внимание на голографические образы. Теперь перед глазами предстал одинокий всадник – Рейна, претор Лагеря Юпитера, – ведущий светло-гнедого пегаса сквозь бурю. Ветер трепал черные волосы девушки. Пурпурная мантия трепыхалась, а под ней поблескивали доспехи. Многочисленные порезы на руках и лице кровоточили. В глазах пегаса плескалась паника, на губах от тяжелого полета выступила пена, но Рейна упрямо вела его вперед, несмотря на шторм.
Лео увидел дикого грифона, рванувшего к ней сквозь облака. Его когти царапнули пегаса по ребрам, и конь едва не сбросил Рейну. Девушка вытащила из ножен меч и разрубила монстра. Но несколько секунд спустя появились сразу три вентуса – темные духи ветра маленькими торнадо с пробегающими по закручивающейся поверхности молниями повисли в воздухе. Рейна, издав боевой клич, направилась к ним.
