Оппоненты возразят мне, что в военном отношении операции в Сицилии не идут ни в какое сравнение с Курской битвой и что именно Курская битва стала решающим сражением Второй мировой войны. Да, все верно, но только при том раскладе историче ских событий. Победа союзников в Сицилии была лишь тактическим успехом, а успех Красной Армии под Курском – стратегической победой. Но вот полный разгром союзников в Сицилии мог стать решающей битвой Второй мировой войны, пусть даже при оставлении немцами пары областей на Восточном фронте.
Если бы из Сицилии не вернулся ни один солдат союзного десанта, то руководству США и Англии стало бы ясно, что высадка союзников во Франции может состояться, лишь когда Красная Армия дойдет до Бреста, и не до того, который на Буге, а до берегов Атлантики. Надо ли говорить, что это подтолкнуло бы союзников к переговорам с немцами, разумеется, не с Гитлером, а с высшими генералами.
Теперь о тактической ошибке. Гитлер решил устроить новый Верден, где советские войска много недель строили укрепления и ставили мины. Например, на Центральном фронте было отрыто до 5000 км траншей и ходов сообщений, установлено около 400 тысяч мин и фугасов. Только в полосах обороны 13-й и 70-й армий было построено 112 км проволочных заграждений и установлено свыше 170 тысяч мин. На Воронежском фронте было вырыто 4240 км траншей и ходов сообщений, а также до 60 тысяч стрелковых и пулеметных окопов; уложено свыше 600 тысяч мин и построено до 500 км противотанковых препятствий.
К 1 июля 1943 г. в составе Центрального фронта имелось 3769 пушек, 741 гаубица, 503 зенитных орудия и 6706 минометов калибра 50—120 мм. Для Воронежского фронта эти цифры составляли: 4035, 332, 474 и 6943 ствола. На 1 км фронта плотность противотанковых пушек составляла от 10 до 24 стволов, не считая гаубиц, минометов и реактивных установок. Кстати, только на Центральном фронте к 4 июня 1943 г. было 169 боевых машин для ракет М-8 и М-13 («катюш») и 432 установки рамного типа для пуска ракет М-30 («Лука»).
Для борьбы с танками советское командование привлекало не только 57—76-мм пушки, но и корпусную артиллерию – 122-мм пушки обр. 1931 г. и 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20. Попадание снаряда корпусной артиллерии с близкого расстояния в лобовую часть «Тигра» заведомо выводило его из строя даже без пробития брони. Откуда-то с Дальнего Востока подтянули 107-мм пушки М-60. В части Центрального и Воронежского фронтов доставили гаубичные артиллерийские бригады большой мощности, оснащенные 203-мм гаубицами Б-4, которые в 1941 и 1942 гг. практически не участвовали в боевых действиях.
Гитлер же понадеялся, что его 133 «Тигра» победно пройдут через километры минных полей под огненным шквалом советской артиллерии.
Замечу, что все подбитые «Фердинанды» (около 30 машин) стали жертвами мин и фугасов, а совсем не огня танковых пушек. Да и остальная германская бронетехника имела от огня 76-мм пушек советских танков весьма небольшие потери. Точных данных на этот счет нет, но, по моей оценке, это 5—10 %.
Курская битва стала победой не наших танков, а нашей артиллерии, как буксируемой, так и самоходной. Другой вопрос, что развить успех в контрнаступлении пришлось именно танкам.
Чтобы добиться успеха на Курской дуге, Гитлеру следовало устроить полномасштабный Верден, то есть резко увеличить плотность огня большим числом орудий большой и особой мощности. Кстати, такие орудия у него были. Сотни, а то и тысячи тяжелых орудий без особого успеха обстреливали Ленинград, стояли на вооружении береговых батарей Атлантического Вала[111], а то и пылились на складах. Это относится как к орудиям германского производства, так и к трофейным орудиям, захваченным по всей Европе.
И лишь после того, как оборона противника будет полностью подавлена артиллерийским огнем и бомбардировками авиации, следовало пускать танки, причем вначале должны были следовать средние танки и лишь потом – тяжелые.
Во многом немцы на Курской дуге повторили ошибки наших командиров летом 1941 г. Сражение под Курском еще раз подтвердило, что ни один вид военной техники, сколь бы он ни был совершенен, не в состоянии решить исход большой битвы. (Понятно, что речь не идет об атомном или бактериологическом оружии.)
Глава 9
Германские САУ в сражении под Курском и Харьковом
Рассказ о Курской битве будет неполным без взгляда «с той стороны». Поэтому стоит рассказать о действиях главной ударной силы германской артиллерии – САУ и реактивных минометов.
Рассказ о САУ я начну со штурмовых орудий.
В ходе операции «Цитадель» на Курской дуге немцы использовали 455 штурмовых орудий, что составило больше половины боевых машин этого типа, находившихся на Восточном фронте. На 30 июня 1943 г. у немцев под Курском имелось 28 бригад и дивизионов штурмовых орудий, в которых состояло 35 штурмовых орудий StuG III Ausf A – E, 727 StuG III Ausf F – G и 57 штурмовых гаубиц StuH 42.
В ходе Курской битвы штурмовые орудия в основном применялись как противотанковые САУ – они вели огонь из засад по атакующим советским танкам. Красноармейцы – участники Курской битвы – утверждали, что в боекомплектах захваченных штурмовых орудий почти не было осколочно-фугасных снарядов.
За июль – август 1943 г. немцы потеряли 273 штурмовых орудия и 38 штурмовых гаубиц, а за весь 1943 г. – 1492 штурмовых орудия и 73 штурмовые гаубицы. Ремонтным службам удалось вернуть в строй только 208 штурмовых орудий.
Интересны боевые действия штурмовых орудий на реке Северный Донец в начале августа 1943 г. 4–5 августа десятки танков Т-34 появились на правом берегу Донца, к величайшему удивлению германских генералов. Дело в том, что в ходе операции «Цитадель» танки «Тигр» и штурмовые орудия StuG III сумели пересечь Донец, лишь когда был построен мост грузоподъемностью 72 т. Однако с холма на юге, который немцы успешно защищали от нападения так называемого болотного батальона, они ясно видели следы гусениц, ведущие к восточному берегу реки, а затем появляющиеся на противоположном берегу. Поэтому многие германские офицеры, видевшие это, решили, что русские использовали танкиамфибии.
Однако времени для гадания не было. Немцы вывели штурмовые орудия StuG III на дистанцию прямого выстрела. При этом многие штурмовые орудия получили прямые попадания по «укрепленной» броне, прежде чем смогли вывести из строя хотя бы один танк Т-34. Как только 30-мм верхний лист лобовой брони StuG III уничтожался, экипажи сразу уводили свои машины во второй эшелон, под прикрытие неповрежденных StuG III.
К этому времени почти все штурмовые орудия, помимо штатной лобовой брони в 50 мм, имели навесные 30-мм броневые плиты. Естественно, что 76-мм пушки Ф-34 советских танков не брали 80-мм броню.
Постепенно штурмовые орудия добились успеха, и через час горело уже пять Т-34, в то время как несколько StuG III получили лишь небольшие повреждения, позволявшие им оставаться в строю. К тому времени, когда германские войска достигли центра деревни, тяжелые потери, понесенные советскими частями, естественным образом сбалансировали силы. Советская пехота, зажатая в долине, утратила подвижность, поскольку многие подразделения оказались под прямым огнем германских самоходок. Остальные же подразделения повернули свой фронт против штурмовых орудий.
Эрхард Раус писал: «Лишь после того, как в бой вступили штурмовики люфтваффе, атаковав подразделения, которые уже находились под перекрестным огнем нашей артиллерии, воля русских к сопротивлению заметно ослабла. Однако Т-34 продолжали упорно сопротивляться. Их экипажи поняли, что отступление приведет к тяжелым потерям. Их отказ отступать не лишил нас победы, но сильно отсрочил ее. Лишь ближе к вечеру последний Т-34 стал жертвой наших уцелевших штурмовых орудий, вражеское сопротивление окончательно прекратилось.
Темнота опустилась, когда немецкие солдаты вошли в деревню, и артиллерийские наблюдатели смогли занять свое место в «орлином гнезде» на церковной колокольне, которую утром им пришлось освободить. Уже в сумерках штурмовые орудия вместе с патрулями саперов, преследуя разбитых русских, подошли к берегу реки в том месте, где Т-34 выскакивали из утреннего тумана. Но, даже подойдя вплотную, немцы не нашли никаких признаков моста. Лишь когда смущенные саперы замерили глубину воды, загадка разрешилась. На глубине полметра обнаружился подводный мост. Русские строили подобные мосты и в других случаях, когда требовалось спрятать переправу от самолетов-разведчиков люфтваффе. Поэтому само существование такого моста не вызвало особого удивления, странным было другое. Как русские сумели построить его так быстро, несмотря на артиллерийский обстрел? Лишь после внимательного осмотра основания моста удалось получить ответ на все вопросы. Мы обнаружили два ряда исправных Т-34, стоящих под водой бок о бок. Эти танки служили опорами подводному мосту. Поверх них наскоро были уложены доски и тросами привязаны к танкам. Решение позволить другим танкам переходить этот мост было довольно рискованным. Во время переправы несколько Т-34 перевернулись и рухнули в воду, но для русских это мало что значило. Главная цель – как можно быстрее переправить через Донец как можно больше танков – была достигнута. Лишь наши штурмовые орудия избавили их от необходимости совершать обратный переход по столь странному мосту.
