— Монсеньор, он здесь! Поймал, поймал!
Пардальян узнал голос Моревера.
— Окружить дом! — властно приказал другой человек, и шевалье понял, что в Ситэ появился сам Гиз.
К счастью, дверь была тяжелая, прочная, обитая железом. Пардальян решил, что несколько минут у него в запасе есть. Он бегом вернулся в комнату, открыл окно и в щель между закрытыми ставнями попытался разглядеть, что происходит на улице.
Он увидел Гиза и его свиту, сидящих на конях. Человек двадцать солдат возились у двери и собирались таранить ее огромным бревном. Руководил ими довольный Моревер.
Рядом с Гизом были Бюсси-Леклерк и Менвиль. А позади толпились зеваки, желавшие посмотреть, как будут расправляться с загнанной в ловушку жертвой.
Остальные отряды Гиза все еще продолжали обыскивать Ситэ. Изредка слышались аркебузные выстрелы, крики возмущенных горожан, женский визг. К герцогу то и дело приводили каких-то оборванных, избитых людей.
— Монсеньор, вот это уж точно шевалье де Пардальян, нашли спрятавшимся под кроватью!..
Гиз раздраженно морщился, несчастного отпускали, предварительно наградив его тумаками, чтобы надолго запомнил встречу с его светлостью. Но герцог не стал отдавать приказ о прекращении обысков: его солдатам давно не платили, пускай поживятся за счет горожан. Итак, в результате охоты на шевалье де Пардальяна оказались ограблены десятки домов в Ситэ, избиты мирные буржуа, а несколько человек погибло…
Шевалье вернулся в коридор и услышал, как таран с грохотом обрушился на дверь.
— Я пропал! — прошептал Жан. — И подумать только, что этот проклятый Моревер…
Пардальян даже задохнулся от возмущения и сжал кулаки. Он рванулся в боковую комнату, похоже, служившую кухней в те времена, когда этот дом занимал мэтр Клод. Кухня выходила в крохотный двор, со всех сторон окруженный высокой каменной оградой. Но шевалье заметил прислоненную к одной из стен лестницу. Он выбрался через кухонное окошко во двор и, поднявшись по лестнице, выглянул за стену. Перед ним были грязный тупичок, какие-то постройки и два узких, просто-таки щелевидных прохода: один тянулся в сторону улицы Каландр, а другой вел мимо паперти Собора Парижской Богоматери куда-то к Сене.
Однако в тупичке уже сновали десятка полтора солдат. Пардальян торопливо вернулся в дом и взял топор побольше, а потом снова влез на стену.
В эту минуту радостный вопль, донесшийся с улицы Каландр, оповестил шевалье о том, что дверь взломана. Солдаты Гиза ворвались в дом, но Моревера среди них не было… Пардальян слышал крики, звон клинков, грохот переворачиваемой мебели.
— Лови его! Держи! — подзадоривала солдат толпа.
— Смерть! Смерть еретику!
— Да здравствует Гиз!
Пардальян забрался на гребень стены и с воплем «Разойдись! Убью!» спрыгнул вниз. Он ловко приземлился на обе ноги и, прежде чем ошарашенные солдаты успели что-нибудь сообразить, занес топор и ударил одного и сразу же — другого… Словно загнанный зверь, налетел шевалье на людей Гиза. Не давая им опомниться, он развернулся и с размаху метнул свой топор. Еще трое солдат упали окровавленные…
— Сюда! Сюда! — заорали остальные, призывая на помощь.
В тупичок ринулись люди с улицы Каландр; несколько человек спрыгнули со стены… Солдаты толкали друг друга, не соображая, кого следует ловить и в кого стрелять.
— Уходит!.. Держи его!.. Держи!
— Бей его! Смерть проклятому гугеноту!
Шевалье вытащил шпагу и, пользуясь всеобщим замешательством, разбросал солдат и ворвался в тот проход, что вел к Собору Парижской Богоматери. Преследователи ринулись за ним. Но в узкую щель не могли протиснуться более двух человек зараз. Пардальян понял, что это обстоятельство ему на руку, но вот что будет, когда он окажется возле собора?..
Куда бежать? Куда?! Ситэ окружен, набережные охраняются. Любой ценой проскочить к реке и броситься в воду? Так ведь выудят и оттуда!..
Сейчас он выбежит к собору, где улицы пошире и где своре Гиза легче будет наброситься на него и растерзать. Пускай убивают, лишь бы не попасться живым в руки Гиза и Моревера! Отчаяние охватило шевалье. Он окинул улочку взглядом, словно навеки прощаясь с окружающим миром, и увидел, что оказался перед мрачным домом с железными воротами — перед дворцом Фаусты!
Внезапно Пардальян расхохотался, как безумный, кинулся к кабачку «Железный пресс», взлетел по лестнице на второй этаж, отшвырнув по дороге пару-тройку не очень трезвых посетителей, и понесся по коридору… вперед, только вперед… лучше смерть, чем пытки, приготовленные Моревером!..
Преследователи ввалились в нижний зал заведения Руссотты и Пакетты. Они устремились наверх, шевалье чувствовал, что его вот-вот коснутся пики тех, кто бежал впереди. Его загнали в последнюю комнату, он отступал, отступал, пока не оказался прижатым к подоконнику открытого окна…
Пардальян вскочил на подоконник… и шагнул в пустоту!
Вслед ему загремели аркебузные выстрелы, потом вся улюлюкающая толпа с грохотом скатилась по лестнице и выбежала из «Железного пресса» на берег Сены. Там же появился и бледный запыхавшийся Моревер с кинжалом в руке. Он озирался, не понимая, что произошло. К Мореверу присоединился рассерженный герцог де Гиз.
— Где этот бандит? Почему до сих пор не пойман?! — кричал он.
— Монсеньор, — доложил офицер, — господин де Пардальян бросился в Сену. К тому же он ранен.
— Спускайте лодки, следите за рекой, если вынырнет — стреляйте!
И, повернувшись к Мореверу, Гиз добавил:
— На этот раз не ушел!
Моревер не ответил. Он только скептически улыбнулся и одним из первых кинулся в лодку вместе с тремя солдатами, вооруженными аркебузами. Через несколько минут после того, как шевалье бросился в Сену, с десяток лодок уже бороздили реку, а на берегу замерла в ожидании огромная толпа. Человек триста готовы были открыть огонь, как только голова Пардальяна покажется над водой.
Прошел час… но шевалье так и не вынырнул. Он, без сомнения, утонул, а тело отнесло вниз по течению или, быть может, затянуло на дно. Тем не менее, поиски продолжались до самого вечера… впрочем, безрезультатно.
Глава XX
ФАУСТЕ ДОСТАТОЧНО КОРОНЫ
Когда Пардальян выпрыгнул из окна кабачка, он и не думал, что окажется в Сене. В первую секунду он попытался бороться с течением, решив выплыть к острову Сен-Луи и выбраться там на берег. Но падение в воду оглушило и ослепило его, мокрая одежда мешала двигаться, ему уже не хватало воздуха, и он инстинктивно стремился на поверхность — под пули преследователей. Он беспорядочно бил по воде руками и ногами, но волны относили его неведомо куда, он задыхался и вскоре прекратил борьбу, отдавшись на волю водной стихии.
