— Господи… — простонала она, утирая выступившие слёзы. — И вправду говорят — все мужики одинаковы…
— Да что такое то?
— Видел бы ты сейчас своё лицо. Готова поспорить, твоей первой мыслью была «Когда мы с ней переспали и почему я ничего не помню».
— Ничего подобного, — обиженно протянул мут. — Я просто пытался вспомнить, где мы могли встречаться.
— Ну да, ну да… — снова захихикала девушка. — С таким-то лицом… Словно я тебя с сыном собираюсь познакомить.
— У тебя есть сын? — глупо переспросил Огр, вызвав очередной приступ хохота.
— Ладно, проехали, — отсмеявшись, произнесла Вика. — В Академии мы встречались. Я несколько раз приезжала к Сашке, в том числе и на присягу.
— Не помню такого, — честно признался Саймон.
— Ну, лично знакомиться мы с тобой не знакомились. Но лицо у тебя довольно характерное, не в обиду сказано. Плюс — у Сашки до сих пор стоит голограмма вашего выпуска. Так что поверь, тебя я узнала с первого взгляда.
— И что?
— В принципе — ничего. Но я не очень верю в совпадения, так что когда меня на выходе из самолета встречает человек, которого мой младший братик хотел сначала удавить собственными руками, а потом назвал единственным настоящим мужиком среди всего выпуска, я немного насторожилась.
Поперхнувшись пивом, мут закашлялся.
— Как-как он меня назвал? — просипел он, немного отдышавшись.
— Единственным настоящим мужиком во всём выпуске. Сказал, что только настоящий мужик может отдать свою жизнь за жизнь незнакомого человека, следуя исключительно своим принципам, а не логике.
— Я прям сейчас растаю…
— Не надо. Всё равно звучит как полная дурь. Лучше расскажи, что у вас тогда произошло на экзамене.
— Прости. Секретная информация и всё такое, — развёл руками Саймон. — Лучше спроси у своего братца.
— Я спрашивала, — нахмурилась Вика. — Всё, что он сказал, это что ты собирался пристрелить его. Это правда?
Саймон задумчиво потянулся к карману и достал оттуда пачку сигарет.
— Правда, — наконец ответил он, прикурив.
— А почему не выстрелил?
— Потому что он не делал резких движений, — честно признался мут, выпуская струйку дыма.
— И всё? Это всё, что ты можешь сказать?
— Да.
Девушка снова принялась сверлить собеседника взглядом, словно пытаясь попасть внутрь черепной коробки, но в этот момент официантка принесла заказ, поставив перед Викой тарелку с парящими хинкали, и тем самым избавив мутанта от неудобных вопросов хотя бы на время.
— Это… очень большие пельмени… — произнесла ассистентка, потрясённо разглядывая тарелку. — И как их едят?
— Ждёшь, пока чуть-чуть остынут, берёшь за пимпочку сверху и кладёшь в рот целиком.
— Ну, почему ты от них в восторге, я поняла, — Виктория задумчиво мазнула взглядом по выдающейся челюсти мутанта и вновь уставилась в тарелку. — Но, боюсь, мне этот способ не подходит. А как-то более традиционно можно?
— Ни коем случае! Тут главное, чтобы весь бульон оказался во рту вместе с начинкой. Попробуй в два укуса.
— Хорошо, — с сомнением сказала девушка и отодвинула хинкали в сторону. — Давай пока вернемся к основному вопросу — что ты тут делаешь? Только честно.
— Честно-честно?
— Честно-честно.
— Ну, если честно-честно… — пробормотал Саймон, потушив бычок. — Все вопросы к вашим с Хероем тараканам. Ты бунтуешь против семейства и не хочешь говорить об участии в экспедиции. Он считает меня мужиком, потому что я чуть его не пристрелил, а я, в итоге, вместо того, чтобы радостно наслаждаться отпуском, буду присматривать за тобой, чтобы тебя ненароком не схарчил какой-нибудь паук-переросток.
— Ага… То есть ты у нас как бы жертва обстоятельств, — прищурилась Вика, уставившись на мутанта похолодевшим взглядом. — Типа несчастный рыцарь, отправленный злым королём и его взбалмошным принцем приглядеть за сумасбродной принцессой?
— Скорей рыцарь, оказывающий услугу другу-принцу, — поправил Огр, пожав плечами. — Поскольку сам принц не может присмотреть за своей упрямой, но умной и красивой сестрой, желающей доказать королю, что не всё в мире делается с помощью оружия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ладно… Будем считать — выкрутился, — хмыкнула дочь консула и ухватив один из гигантских пельменей «за пимпочку», решительно впилась ему в бок зубами. — Ай, б…ь! Гояфё! Гояфё!!!
***
В маленьком ресторанчике, подающим кавказскую кухню по семейным рецептам, они просидели ещё час. Благо, разговор перетёк в более нейтральную область мутобиологии. С некоторым удивлением Саймон понял, что для Виктории Хлыстовой исследование мутировавших форм жизни было вовсе не способом восстать против воли семьи, а действительно делом всей жизни. С горящими глазами девушка рассказывала о новых животных и растениях, появившихся на Земле за последние двести лет. Перечисляла основные факторы возникновения мутаций, забрасывала собеседника заумными терминами и даже пыталась построить из крошек фрагмент ДНК дроздофилы.
Прервать этот поток информации смог только звонок от учителя, имя которого Виктория произносила не то, чтобы с придыханием, но близко к этому. Потерявшему ассистентку Глазкову срочно требовалось помощь в каком-то важном вопросе, так что пришлось быстро расплачиваться, ловить такси и срочно мчаться обратно в гостиницу. После чего Вика чмокнула мутанта в щеку и убежала по делам. Немного озадаченный старлей поднялся к себе в номер, и побродив немного кругами по комнате, последовал старинной солдатской мудрости: «появилось свободное время — ляг, поспи».
С учетом предыдущих двух суток, решение оказалось весьма правильным. Весь последующий день оказался забит завершающими приготовлениями к выступлению. Точнее, это для остальных участников они были завершающими — опоздавшим республиканцам пришлось срочно осваивать любезно предоставленную Конгломератом технику, распихивать вещи и оборудование по машинам, срочно получать полагающиеся припасы… В общем, дел хватало. Неудивительно, что к вечеру Егоров, Кривич и Грэй осипли, взмокли и пребывали весьма в дурном расположении духа.
— Если меня к следующей экспедиции припашут — застрелюсь сразу, ей-богу, — пробурчал капитан егерей, когда трое офицеров НТР шагали прочь от стоянки, ярко освещённой прожекторами.
— Не дрейфь, Петрович, снаряд два раза в одно место не падает, — утешил его Кривич. — Найдут кого-нибудь другого, помоложе и поэнергичней.
Шагающий рядом старлей только хрюкнул — пословица устарела лет эдак триста.
— Твоими устами, Михаил Степаныч, только мёд пить, — вздохнул Егоров.
— Кстати, о мёде — а не опрокинуть ли нам по сто граммулечек на дорожку? — лукаво поинтересовался майор. — Заодно и поужинаем как люди.
— Раз начальство разрешает, я только «за», — согласился капитан. — Старлей, а ты как?
— Служу Республике, — буркнул Грэй. — Только сто грамм не многовато будет, товарищ майор? Еще опьянеете ненароком.
— Ты старого пса на слабо не бери, — поморщился Кривич. — Сказано по сто, значит по сто. Подъём в шесть, ещё не хватало на выезде с брони свалиться…
Пришлось ограничиться ста граммулечками. А потом сон, подъем в шесть утра, душ и быстрый завтрак. В половину восьмого отделение пробухало закованными в силовую броню ножищами в сторону выхода, мимо потянувшихся в гостиничный ресторан ученых. Затем ещё немного суматохи и вот первая машина экспедиции выезжает из ворот военного городка навстречу немногочисленным зевакам и туче репортеров из Республики, Конгломерата, Технократии и крупнейших Вольных Городов. Проехав по центральных улицам Нижнего Новгорода, колонна покинула город в восточном направлении, сопровождаемая тучей дронов, снимающих сей волнительный момент с максимального количества ракурсов. Спустя час, последний экспедиционный грузовик пересёк заранее разминированную КСП, углубившись в Дикие Земли…
— Что-то я не пойму, почему они считаются гиблыми, — пожаловался Бам-бам на внутреннем канале. — Мы уже четвертый час едем, а на нас ещё ни одного мутанта не напало. Я вообще никаких отличий от Нижнего не наблюдаю.
