— Тебе лучше знать, какой линии придерживаться в суде, — ответил Гунарстранна, поднимая руки вверх. — А ведь мы еще не говорили о возможных мотивах его сына. Меня очень заботит надпись на груди покойника…
Их прервали; дверь распахнулась, и в кабинет вошел Франк Фрёлик.
По пути к Фристаду Фрёлику пришлось несладко: у здания столпились представители таблоидов. Ворвавшись в кабинет прокурора, Фрёлик испытал такое же облегчение, как в сильный ливень, когда укрываешься под старой елью.
Фристад и Гунарстранна сидели в синих крутящихся креслах; оба молчали и предавались собственным мыслям.
— Воняет табаком, — заметил Фрёлик, принюхавшись.
— Вот видишь. — Фристад досадливо мотнул головой в сторону Гунарстранны. — Вот видишь, что ты натворил!
— Черт побери, — тяжело дыша, продолжал Фрёлик. — Журналисты просто с цепи сорвались после убийства таксиста!
Гунарстранна повернулся к Фрёлику.
— По радио говорили, что все таксисты в городе словно с ума посходили, — буркнул он. — Обычное дело. Вопят, что мы живем в безумное время, что работать таксистом небезопасно. С утра сотня таксистов окружила парламент и не переставая жала на клаксоны. Сегодня все служащие как один опоздали на работу — даже сотрудники прокуратуры и министерства юстиции. На выезде из аэропорта Гардермуэн образовалась огромная пробка… — Помолчав, он добавил: — Возможно, убийство таксиста связано с нашим делом, но такой вывод не обязателен.
— А как же мобильник под педалями? — напомнил Фристад. — И звонок Фрёлику, и пароль «сто девяносто пять»…
Гунарстранна развел руками:
— Ты уж сам решай, что означают цифры: номерной знак или строки из Библии…
Фристад перестал крутиться в кресле и в досаде топнул обеими ногами по полу:
— Но ведь он позвонил и назвал номер! Номер своего такси…
— Да-да, хорошо, — раздраженно перебил его Гунарстранна. — Но не забывай, что Фрёлик несколько дней разыскивал водителя такси номер сто девяносто пять! Экхольт мог назвать номер просто для того, чтобы представиться… — Инспектор повернулся к Фрёлику: — Он что-нибудь говорил о надписи на теле мертвеца?
— Нет, — сказал Фрёлик. — Только назвал номер. Сто девяносто пять.
— И больше ничего?
— Нет, кроме…
— Кроме чего?
— Да ведь я уже говорил. Он намекал на то, что ему кое-что известно. Мне показалось, что, когда он мне звонил, он был не один.
Фристад и Гунарстранна в упор посмотрели на Фрёлика; тот виновато развел руками:
— Возможно, Экхольт сидел в пивной или в кафе. Во всяком случае, там было довольно шумно. А время от времени он как будто прикрывал трубку рукой.
— Может быть, Экхольт с кем-то разговаривал, когда звонил, — объяснил Гунарстранна прокурору. Тот выразительно нахмурился.
Фрёлик пожал плечами:
— Точно я не знаю. Просто мне так показалось.
— С кем он мог быть? — задумчиво спросил Фристад. — С Гро Хеге Вюллер?
Фрёлик покачал головой:
— Если с ним кто-то и был, то мужчина.
— Это имеет какое-то значение? — спросил Фристад.
— Да, имеет, поскольку через час его нашли мертвым, — ответил Гунарстранна.
— Но как тогда объяснить, что Экхольта убили именно после разговора с Фрёликом? — рявкнул Фристад.
— Понятия не имею, — раздраженно ответил Гунарстранна.
— Но его убийство наверняка связано с убийством антиквара!
— Наверняка?
— Он ведь сам сказал, что ему кое-что известно!
— Всем кое-что известно. И тебе, и мне!
— Неужели он хотел поговорить не об убийстве, а о чем-то другом? Вряд ли!
— Допустим… — сказал Гунарстранна.
— Экхольт наверняка что-то видел, — чуть смягчившись, продолжал Фристад.
— Не обязательно.
— Не обязательно? Он водит такси с номером сто девяносто пять. Те же цифры написаны на трупе. Через несколько дней Экхольт звонит сотруднику полиции и со смехом называет пароль!
— Тогда объясни, что там, по-твоему, произошло, — невозмутимо предложил Гунарстранна.
— Что там могло произойти? Экхольт ворвался в магазин, схватил штык и заколол Есперсена, потому что считал, что старый козел трахается с его подружкой!
Гунарстранна и Фрёлик с любопытством наблюдали за Фристадом. Прокурор вскочил из-за стола, подбежал к окну, отвернулся и принялся быстро-быстро сжимать и разжимать кулаки.
— Ну а дальше? — досадливо спросил Гунарстранна.
— А дальше он раздел старика, нарисовал у него на груди номер и посадил убитого в кресло на витрине!
— Зачем?
— Зачем?! Откуда же я знаю?
— Ну а потом?
— А что — потом?
— Ключи.
— Ах да! — Фристад начал успокаиваться. — Забрал ключи, поднялся на второй этаж и…
Фрёлик ухмыльнулся. Приунывший Фристад вернулся на место.
— Никуда не годится, — объявил Фрёлик. — По-моему, логичнее предположить, что убийца нарочно выставил труп на всеобщее обозрение. И если так и есть, ребус наверняка означает Библию.
— Но почему убили Экхольта? — задумчиво спросил Фристад.
— А может, его убил и ограбил пассажир, — тихо предположил Гунарстранна.
— Ты хоть сам-то себе веришь?
— Я — может, и нет, зато все таксисты в городе верят.
— Но ведь мы считаем, что два убийства связаны между собой?
— Если и есть связь между убийствами Фольке-Есперсена и Экхольта, — сказал инспектор Гунарстранна, вставая и убирая бумаги, — то, скорее всего, потому, что Экхольту было что-то известно о первом убийстве. Пока у нас нет никаких доказательств. Кроме того, мы с Фрёликом не сможем заниматься еще и убийством Экхольта.
Фрёлик кашлянул и сказал:
— Ставлю на то, что Ришара Экхольта прикончили, потому что он видел первое убийство!
— Если твою ставку и примут, то шансы очень невысоки, — улыбнулся Гунарстранна.
Фристад вскинул голову:
— Значит, ты все-таки считаешь, что связь между двумя убийствами есть!
— Совсем не обязательно. Но второе убийство следует расследовать отдельно. Этого требуют все таксисты города.
Подавленный Фристад следил за Гунарстранной, который складывал документы в папку.
— Что будешь делать дальше?
— Я как раз собирался сказать об этом, — жизнерадостно ответил Гунарстранна. — Сейчас я занимаюсь историческими изысканиями. Меня интересует прошлое Фольке-Есперсена.
— И глубоко ты закопался?
— Дошел до сорок четвертого года, — ответил Гунарстранна, убирая очки во внутренний карман.
Глава 40
ОТ МЫСЛЕЙ К ДЕЛУ
Франк Фрёлик посмотрел на часы. Четверть четвертого. Он покосился на парадную дверь склада Рейдара Фольке-Есперсена на улице Бертрана Нарвесена. Заглушил мотор, поставил машину на ручник и вышел. Дверь была не заперта; в нижнем этаже горел свет.
— Эй! — крикнул Фрёлик, когда за ним захлопнулась дверь. — Эй, есть кто живой?
Он зашагал по узкому проходу.
— Я — ответил ему знакомый голос. За штабелем стульев стояла Анна с большим блокнотом в руках.
— Значит, справилась? — спросил он.
— С чем? — удивилась Анна.
— С визитом. В больницу Акер.
— А, вот ты о чем. — Она кивнула. — Да. А ты?
— Я… да, я тоже сделал то, что должен был.
Они молча смотрели друг на друга. Черная прядь упала ей на лоб. Она двумя пальцами заправила ее за ухо.
— Вот и хорошо, — сказал он, чувствуя себя идиотом, напрочь лишенным воображения.
— А ты? — спросила Анна. — Я имею в виду — что ты здесь делаешь?
— Надо кое-что поискать в документах, если они, конечно, здесь есть.
— Есть, целых два шкафа.
— Где?
Анна показала на лестницу:
— Вон там — в конторе на втором этаже. — Она сочувственно улыбнулась. — Бумаг целое море… Хватит на докторскую диссертацию.
Фрёлик вздохнул и посмотрел на часы.
— Неплохо начинается вечерок, — с вымученной улыбкой произнес он.
Анна улыбнулась в ответ:
— Вечер еще не начался!
На складе было холодно. Когда они говорили, изо рта у них вырывался пар. Фрёлик заметил, что ее пальцы, сжимавшие ручку, порозовели от холода.
— А ты как? — застенчиво спросил он.
Она показала ему блокнот:
— Вот, составляю опись.
— Я имел в виду твою спину. Как она?
— Получше, — ответила Анна. — Знаешь, что мне помогает? Рефлексотерапия. Вчера мне делали массаж стоп… Просто чудо! Я даже заснула в кресле.
— Здесь чертовски холодно, — заметил Фрёлик.
Анна кивнула и подышала на пальцы.
— Зато наверху тепло. Что ты ищешь?
Он пожал плечами:
— Понятия не имею!
Он направился к лестнице.
— Не знаешь, что ищешь?
Фрёлик попытался блеснуть остроумием:
