Русское командование не смогло обеспечить нормального взаимодействия двух своих армий. Штаб Северо-Западного фронта сначала тормозил наступление П. К. Ренненкампфа363, который 20–22 августа стоял без движения, а 23–27 августа продвигался на ощупь, пройдя всего 60–70 км и так и не вступив в соприкосновение с немецким заслоном, оставленным против него364. Утром 13 (26) августа П. К. Ренненкампф доложил Я. Г Жилинскому, что не смог определить направление движения отступивших немецких частей365. Вслед за этим его разведка получила другую информацию, которую он немедленно переправил командующему: «Разбитые 1-й и 17-й корпуса по всем данным отошли на Кёнигсберг, необходимо точно обеспечить свой фланг и тыл при дальнейшем наступлении»366.
Итак, по данным штаба 1-й армии, перед ее фронтом была пустота, а корпуса Г. фон Франсуа и А. фон Макензена, которые на самом деле заканчивали подготовку к наступлению на А. В. Самсонова, уходили к столице Восточной Пруссии. Эта новость убедила штаб фронта в правильности принятого решения, хотя еще утром 12 (25) января была получена информация, что эти корпуса вместе с другими немецкими соединениями обнаружены на фронте и правом фланге 2-й армии367. Дело в том, что 13 (26) августа Ю. Н. Данилов известил генерал-лейтенанта В. А. Орановского о том, что Верховный главнокомандующий считает первостепенной задачей 1-й и 2-й армий ликвидацию вражеского выступа в Восточной Пруссии и поэтому их остановка в Ставке признается нежелательной368. В тот же день, 13 (26) августа, Я. Г Жилинский приказал обеим армиям продолжить наступление, «имея целью прижать противника к морю и не допустить его до р. Вислы». Перед 1-й армией была поставлена задача обложить крепость Кёнигсберг двумя корпусами, а остальные силы направить на фронт Эльбинг – Заальфельд. В период обложения Кёнигсберга 1-й армии разрешалась остановка369.
Кёнигсберг был крупнейшим городом Восточной Пруссии, его население в 1914 г. составляли 250 тыс. человек, он являлся важнейшим транспортным узлом, где пересекались шесть железных дорог, 12 шоссе и три водных пути. Вокруг города на пространстве длиной более 40 км в 1874 г. было построено 12 кирпичных фортов, которые в конце XIX в. получили еще и бетонное покрытие. Эти укрепления к 1914 г. морально устарели, к тому же они имели на вооружении лишь орудия среднего калибра, а общая численность артиллерии равнялась 68 батареям (498 орудий). Гарнизон крепости формировался за счет резервных, запасных и ландверных частей – всего около 60 тыс. человек, и его боевые качества в случае использования за пределами крепости оценивались русским командованием крайне низко. Учитывая тот факт, что крепость была слабо снабжена запасами продовольствия, ее блокада (при условии отсутствия германской армии в провинции) могла иметь шансы на успех370. Определенные надежды подавал и тот факт, что Кёнигсберг в основном должны были защищать берлинцы, поскольку считалось, что «укомплектования из состава преимущественно распрогандированного рабочего населения большого фабричного города оставляют желать многого»371.
С 14 (27) августа П. К. Ренненкампф планировал приступить к выполнению приказа и начать обложение Кёнигсберга372. Действия 1-й армии на дальних подступах к крепости были отнюдь не активными. Не имея почти никакой информации о противнике, войска не стремились войти с ним в реальный контакт373. Передовые части были уверены, что немцы отступают к этой крепости, а разрушенные мосты и дороги мешали войти в соприкосновение с неприятелем374. Задачу, поставленную Ставкой перед армией в начале наступления, ее командующий считал выполненной, поэтому приводил в порядок свои тылы и готовился к выполнению нового приказа. Я. Г. Жилинский предполагал, что основные силы 8-й армии отходят к этой крепости375. Таким образом, движение 1-й и 2-й русских армий происходило уже не по сходящимся, а по расходящимся направлениям, и возможность их соединения после 26 августа стала практически нереальной376. П. фон Гинденбург, Э. Людендорф и М. Гофман имели возможность не только наблюдать медлительность действий 1-й армии. С 24 августа они регулярно получали информацию о русских планах из первоисточника377.
После завершения битвы М. Гофман отметил, что штаб 8-й армии имел особого ценного союзника – подразумевалась радиоболтовня русских штабов378. Их переговоры в эфире велись открытым текстом, что давало германскому командованию уникальный шанс следить за оперативными планами своих противников. Утром 25 августа были перехвачены радиограммы штабов 1-й и 2-й армий. Зная наверняка о путях движения русских войск и убедившись, что собственным тылам ничего не угрожает, так как П. К. Ренненкампф по-прежнему далек от них, командование 8-й армии могло действовать наверняка и спокойно сосредоточить свои основные силы против 2-й русской армии379. Ее положение уже к 25 августа было чрезвычайно тяжелым. Обеспечить, как требовало того «Положение о полевом управлении войск», отдельную этапную линию для снабжения каждого корпуса при начале движения в Восточную Пруссию не удалось.
В результате снабжение всей армии было организовано по одному этапу, бесперебойная поставка продовольствия фактически отсутствовала, войска вынуждены были расходовать неприкосновенные запасы уже в начале операции380. Немногочисленные грунтовые дороги были песчаными, движение по ним – весьма сложным, войска выбивались из сил. Транспорты отстали, снабжение сталкивалось с чрезвычайными трудностями, а формирование тылов к моменту выступления не было закончено. С другой стороны, население в районе, через который проходили войска, не имело продовольственных и фуражных запасов, чтобы их можно было изъять для обеспечения армии, так как урожай еще не собрали381.
Возможности двух одноколейных железных дорог Белосток – Лицк и Варшава – Нейденбург также были ограничены, и их явно не хватало для потребностей армии382. Несмотря на это, Я. Г. Жилинский продолжал торопить командование армии и гнать ее вперед – к Алленштейну383. Тем временем немцы, к 26 августа приведя в порядок свой потрепанный под Гумбиненом 17-й армейский корпус, нанесли под Бишофсбургом контрудар по 6-му армейскому корпусу, действовавшему на правом фланге 2-й армии. 8-я армия имела превосходство в 20 батальонов и 300 орудий, но, владея инициативой и опираясь на развитую сеть дорог, создавала более значительный перевес в силах на основных участках своего наступления384. На стороне немцев было прежде всего качество управления.
Командир 6-го корпуса генерал А. А. Благовещенский большую часть своей служебной карьеры провел в штабах, где в совершенстве овладел искусством оформления документов и удушения инициативы у подчиненных. Больше он ничем не интересовался и кроме канцелярской работы ни на что годился. Свой штаб генерал старался подобрать по собственному вкусу, за что теперь приходилось расплачиваться войскам385. Перед войной корпус дислоцировался в Варшавском военном округе и поэтому содержался в усиленном составе и был хорошо подготовлен к действиям. «Состав строевых офицеров в полках, – вспоминал один из офицеров, – безусловно, отличный, преданный своему делу и воспитанный в духе всегдашней готовности к войне. Что касается массы солдат, то это был прекрасный боевой материал, достаточно обученный и воспитанный в воинском духе»386. Оставалось только одно – эффективно использовать эту силу, но именно этого нельзя было ожидать от командира корпуса.
Удар противника под Бишофсбургом оказался абсолютно неожиданным для командования 2-й армии, поскольку возможность возникновения опасности с северо-востока ее штабом исключалась387. Не ожидал его и А. А. Благовещенский, поскольку конная разведка корпуса не имела информации о противнике, а две его пехотные дивизии (4-я и 16-я) следовали на значительном расстоянии друг от друга, что давало немцам возможность разбить их поодиночке388. А. фон Макензен учел свои ошибки под Гумбиненом: на этот раз он тщательно подготовил атаку и начал ее с массированного обстрела русских позиций тяжелой артиллерией389. Немецкое превосходство в этом виде оружия сразу же дало о себе знать: в русские тылы потянулись обозы с ранеными, на ряде участков возникла паника390.
Обстрел поначалу давал сокрушительный эффект. «Люди, непривыкшие к шуму и разрушительному действию тяжелых снарядов, – вспоминал очевидец, – вначале ошалели и начали бросаться то вправо, то влево, не отдавая себе отчета в том, что они делают»391. Тем не менее начавшиеся бои носили исключительно кровопролитный характер: наши потери составили около 5 тыс. убитыми, ранеными и пленными, немецкие – около 4 тыс. убитыми и ранеными. Немцы захватили 16 орудий, 18 пулеметов и 37 зарядных ящиков, на поле боя было собрано 4048 винтовок. Главная задача противника была достигнута: уже к вечеру 26 августа русский 6-й армейский корпус начал в беспорядке откатываться назад, оголяя правый фланг 2-й армии392.
