по боевой магии считал своим священным долгом появляться возле подружки после каждого занятия и вечно торчал в нашем корпусе. Понятия не имею, как ему еще не вынесли публичное предупреждение за постоянные опоздания.
Коридоры бурлили. Никто ровным счетом не обращал на меня внимания. Альма оказалась права: ошеломительное событие с Финистом Бертом и Эйваном Сэтом действительно затмило скандал о нашем с Рэнсводом романе.
Сплетники до сих пор судачили о том, что эта сумасшедшая парочка попыталась принести в жертву какую-то студентку ради – уму непостижимо! – детской легенды (имя девушки, само собой, не разглашалось). И оба поплатились за веру в сказки. Первого со всей семьей выставили из королевства пинком под зад, а второго лишили магии и отправили в глухую провинцию без права переезда в город поприличнее. Я даже понимала студентов: такие потрясающие во всех отношениях новости за один день не обсудишь.
Рэнсвод со скучающим видом дожидался меня в центре холла. Выглядел магистр потрясающе: высокий подтянутый декан факультета высшей магии в академии Ос-Арэт. У меня от одной должности, даже мысленно произнесенной, по спине бежали мурашки.
– Давно ждешь? – выпалила без приветствий.
– Только приехал. – Он чмокнул меня в кончик носа и забрал сумку. – Пойдем быстрее, а то мы уже опаздываем.
Понятия не имею, отчего мы действительно все время опаздывали: в театр, в магический порт или на ужин с Ричейром. А сегодня мы опаздывали на собственное обручение. К слову, мама еще о нем не знает. Мы хотели через пару недель съездить в Ист-Орс, заодно рассказать большую новость.
В Шай-Эре вовсю цвела весна. Небо было синим и высоким. Города овевали теплые ветра, покрылись зеленым пушком склоны Крушвейской гряды. На столичных площадях появились цветочницы с корзинками, а в уличных едальных начали готовить лепешки с зеленью и козьим сыром.
Храм божественного слепца тоже был принаряжен. Сквозь стеклянный купол лило ослепительное солнце, а у подножия статуи главного бога Шай-Эра в деревянных стаканчиках, заменяющих вазы, стояли букетики белых нарциссов.
Судя по удивленной улыбке святого отца, нас уже и не ждали. И когда мы встали напротив ритуальной чаши, он, похоже, испытал облегчение. Мальчик-помощник держал поднос с двумя белыми обручальными нитями.
– Начнем? – поторопил нас храмовник. – Первым нить завязывает господин Рэнсвод, а потом вы, госпожа Грандэ.
Он начал обряд со вступительной речи. Пространно рассказывал о том, что божественный слепец, конечно, пожертвовал глазами ради благополучия людей, но все равно за всеми бдит и очень сильно расстроится, если мы с Рэнсводом остановимся на обручальных нитях.
– Божественный слепец ждет, что вы наденете брачные браслеты. Как можно быстрее! – заключил храмовник и скомандовал: – Жених, повяжите невесте нить в знак своего желания провести с ней жизнь.
Я протянула левую руку, и Киар завязал нить на пару узелков.
– Невеста…
Не дождавшись продолжения фразы, я подхватила нитку с подноса. Киар поднял рукав на левой руке. Предплечье усеивали символы древнейшего языка, обхватывали кольцом крепкое запястье. Со стороны метка избранного походила на татуировку. Подозревать, что она имеется у уважаемого декана, прямо сказать, было сложно.
– Наверное, лучше другое… – Смущенно кашлянув, этот самый декан сконфуженно поменял руку и поднял рукав.
Правое запястье опутывал кожаный шнурок с пластинкой. Развязать браслет было невозможно, только разорвать. Отличный подарок! Я до сих пор в восторге от маминого совета.
Со смущенной улыбкой Киар покосился на теряющего терпение священнослужителя и пробормотал:
– Извините, все-таки лучше на левую.
– Выбирай быстрее, мы задерживаем очередь, – ворчливо прошептала я. Хотя понятно, очереди из женихов и невест, жаждущих повязать нити, в храме не наблюдалось. Может, она тут стояла с утра, но мы-то заявились под занавес любых ритуалов.
– Сюда. – Он качнул протянутой рукой. – Завязывай на метку.
– Опустите руки в божественную воду, – велел храмовник, когда мы справились с первой частью ритуала.
Божественная вода оказалась демонически ледяной. Словно нас не связывали, а испытывали на прочность холодом, дескать, обручатся только самые стойкие. Едва мы погрузили в чашу руки, как нити вспыхнули, стянулись и слились с телом. Под кожей на запястьях засветились тонкие полоски.
Святой отец облегченно кивнул.
– Да будет так!
