- Да...? - набычилась Стефи, наморщив лоб, - они, конечно, не такие дорогие, как твои... но тоже красивые и они мне нравиться!
- Слушай, давай ты не будешь сушить мне мозги! Скажи - ты мне доверяешь или нет? Как другу. Доверяешь или нет?
- Конечно!
- Тогда возьми и примерь! И не доставай меня. У меня просто бездна сил уходит на борьбу с твоим упрямством! Считай, что я дал тебе их поносить. Снял с себя и дал тебе поносить. Потом заберу.
- Ты что, сережки носишь? - обалдело посмотрела на меня Стефи.
- Вот пообщаюсь с тобой еще немного и начну! Высушишь мне мозг до конца, надену серьги и начну в них бегать, - делая "страшные" глаза ответил я, - меряй, давай!
Серьги подошли отлично. Нежные такие. Как раз к её шейке. Стефи была в восторге. Но на занятия она их ни разу не одела. Может, носила только у себя, чтобы не давать повода сплетням. Ну, её дело. Мне так все сплетни - побоку. А насчет серёжек, Стефи подала мне хорошую мысль.
- Что-то совсем я запаршивел.., - сказал я, вслух критически разглядывая свое отражение в зеркале, - ни перстенёчка на пальце, ни клипсы в ухе.... и шея голая! Прямо нищебродство какое-то! Мне же тоже в чем-то к императору идти надо! Да и так, просто ходить... Прям действительно, как голый!
Короче, сережка с черным камнем в правом ухе, такая же какую я носил на Земле, вызвала фурор не только у Стефании, но и у всего коллектива студентов и преподавателей. Меня все тайком, но с интересом разглядывали. Забавно, но серьги в ушах тут тоже носили мужчины особого вида - "не такие как все". Причем ношение их прилюдно, было, чуть ли не на грани скандала
Та ладно! - махнул я рукой на это обстоятельство, - у меня же не две, а одна! Пусть только кто попробует назвать меня вслух "особенным"! Вызову на дуэль и заоргазмирую до смерти! Будет валяться на земле воя от восторга и схватившись за свое беспокойство обеими руками, пока не сдохнет. Мне нравится? Нравится! Значит мнения остальных - лесом!
Но народ на рожон не лез, только приглядывался. Похоже, моя серёжка не совпадала с моим поведением в салоне мадам Мари. Одно с другим не сходилось. Вот все и задавались вопросом - а где, собственно, правда? Забавно, конечно, но пускай мучаются. Не собираюсь ничего объяснять.... Это их проблемы и сомнения. А на вопросительный взгляд Стефании, я ответил, пояснив: Мозги ты мне усушила! Почти совсем. Как будет совсем - вторую сережку одену!
Еще я обзавелся двумя перстнями на каждую руку. Один с большим ярко-красным агатом, а другой - с голубым сапфиром. А сам металл колец велел ювелиру сделать черным. Антуражненько вышло...
С мелодией для танго все оказалось гораздо проще, чем я себе представлял. Естественно, что такой музыки тут отродясь никто не слышал. Мысль о том, что что-то можно по-быстрому насвистеть императорскому оркестру, и он что-то там приемлемое нам сбацает за пару минут, была не то что утопической, а просто глупой.
- Где взять? - спросил я вслух сам себя, имея в виду исполнителя.
- Элементарно, Ватсон! - через пару секунд произнес я, найдя решение, - кто будет играть на балу? Оркестр! Ну, так значит, он танго и исполнит! Ах, он не знает мелодии, говорите? Не знает? Научим! Делов - то!
Я навел справки, собрался, надел мантию целителя, подхватил под мышку гитару и отправился на поиски главного дирижёра императорского оркестра. Поначалу Рудольф Кюндингер, так его звали, отнесся ко мне настороженно. Однако, надетая на мне зеленая хламида, плюс излучение дружелюбия в ментале, плюс белозубая улыбка, быстро сломали лед недоверия. Особо не кривя душой, я рассказал ему, что я иностранец, волей судьбы оказавшийся здесь, вдали от родины. И поскольку я чуть ли не с детства занимаюсь музыкой, то могу предложить маэстро несколько новых мелодий, которых (о, я уверен!) тут никто и никогда не слышал.
- Как вы меня назвали? - осторожно спросил Рудольф, вопросительно вытянув шею.
- Маэстро - уважительно-почтительное обращение к мастерам музыки, - пояснил я, - просто у меня на родине к ним обращаются так.
- Ну, вы мне право льстите, молодой человек, - ответил дирижер, но я чувствовал, что он весьма доволен, - и что же это за мелодии?
Я, молча, расчехлил гитару, и слегка подстроив ее, исполнил пару мелодий, которые, как я знал, неплохо звучат в исполнении струнного оркестра.
- Весьма и весьма интересно..., - выпятив губу, задумчиво произнес Рудольф, когда я закончил, - однако это только гитарный вариант. Для того, что бы это исполнил оркестр, придётся еще весьма и весьма много поработать...
- Никаких проблем, - ответил я, откладывая гитару в сторону и беря в руки принесенную с собой папочку, - совершенно случайно, к нашему разговору, я написал партитуры для инструментов оркестра. Вот, извольте взглянуть...
Рудольф глазам своим не поверил. Однако, как говорится, я пришел подготовленным. Найти в столице музыканта, который объяснил мне основы местной нотной грамоты, труда не составило. Музыканты в основном народ не богатый, что на Земле, что тут. Совсем за небольшие деньги, найденная жертва безответной любви к музыке, дала мне все необходимые начальные сведенья. А потом в голове всплыли знания, полученные от Хель. Короче, все сложилось и мне просто оставалось сделать банальный перевод с одного музыкального языка на другой. Так что у меня было чем заинтересовать дирижера. Хотя, если как говорится - положа руку на сердце, можно было обойтись и без партитур. Ведь какова основная проблема исполнителей музыки? А? А их основная проблема в публике, которая постоянно хочет слышать что-то новенькое, А где его столько набраться, этого "новенького"? Да еще со стопроцентной уверенностью, что "новенькое" - отличная вещь и за нее в тебя не будут кидать помидорами и огрызками яблок. Только представьте, что к вам, вдруг, приходит человек и говорит, что у него есть просто масса хитов всех времен и народов. И не только говорит, но и воспроизводит новые мелодии! Кто ж откажется от соблазна исполнить их на публике? Тем более, что на слух сразу слышно, что это не какая-то там ерунда...
Короче, я договорился с Роберто, что окромя принесенных партитур я распишу ему еще мелодию танго для струнного оркестра, он её с ним отрепетирует, а мы со Стефи станцуем. И будет на балу целый номер для императора и публики, которая, несомненно, просто истосковалась по новинкам. Кюндингер очень воодушевился такой перспективой развития событий. Единственно, он потребовал провести совместную генеральную репетицию, что бы быть уверенным, что он не опозорится. На этом и порешили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
