Преодоление расстояния от себя к Себе
Продвижение по духовному пути зависит не столько от учителя, сколько от ученика. Махарши, согласно древней ведической традиции, принимал, что существуют три типа духовно ищущих. Наиболее продвинутые достигают самореализации сразу, как только узнают об истинной природе Самости. Более или менее способные нуждаются в размышлениях, пока не утвердятся в новом понимании реальности. И, наконец, самые «тупые» проводят годы и годы в интенсивной духовной практике, прежде чем просветление посетит их. Махарши сравнивал их с порохом, дровами и сырым углем: первый вспыхивает моментально, вторым нужна растопка, а третий приходится сначала высушить в печи. В итоге учение остается для всех одним и тем же, но процесс обучения проходит по-разному, и каждый продвигается по этому пути самостоятельно. Когда Махарши спрашивали, как достичь самореализации, он неизменно отвечал, что ее не надо достигать, ибо Самость всегда пребывает в состоянии реализации. Все, что нужно, – отказаться от мысли «Я не реализован», но именно последнее труднее всего.
Заблудшие, отпавшие и отставшие в пути
Даже если человек решился изменить свою жизнь и приступить к духовной практике, это не означает, что для него не существует опасности повернуть назад или сбиться с пути. Как-то раз Махарши рассказал такую историю о тех, кто не в состоянии удержаться на избранном ими пути подвижничества.
Однажды Наккирар совершал тапас на берегу реки. Прямо перед ним с дерева упал лист, наполовину в воду и наполовину на берег, и вот чудо: внезапно первая половина превратилась в рыбу, а вторая – в птицу, и они начали бороться, силясь разорвать скрепляющий их лист на две части. Наккирар засмотрелся на стремление каждой приобщиться к своей стихии, как внезапно некий дух спустился с небес, схватил его и перенес в пещеру, где уже сидели 999 узников, и все они были тапо-бхрашта – «отпавшие от тапаса». Когда же кто-то удивился: разве это было отпадением от подвижничества? – Махарши пояснил: «Конечно, ведь поначалу Наккирар был полностью погружен в созерцание Самости, а потом отвлекся, чтобы посмотреть на занятное зрелище».
Впрочем, впоследствии Наккирар написал прекрасную поэму и тем самым освободил из плена не только себя, но и всех остальных узников. Нечто подобное случилось также с одним из преданных самого Махарши, хотя он и назвал свой возврат в мир «воскресением».
«Махарши вдохнул в меня новую жизнь», – так начинает свои воспоминания Читтур Нагаях, для которого когда-то весь белый свет померк вместе со смертью любимой жены. Хотя он пытался читать духовные книги, тем не менее мысли о ней погружали его в пучину скорби. Друзья решили развлечь его, попросив устроить музыкальный концерт, но только растравили ему душу воспоминаниями о тех счастливых днях, когда они вместе с женой забывали весь мир, растворяясь в наплывах чарующих звуков. Сознание заполонили одни воспоминания, а настоящее было пусто и мрачно.
Наконец, никому ничего не сказав, Читтур покинул опостылевший дом и отправился в Раманашрам, который показался ему раем на земле. Пространство вокруг Махарши дышало покоем, и его расстроенный разум получил отдохновение от переживаний. Читтур подружился с Полом Брантоном, и время текло счастливо. Однако вскоре родственники разыскали его и принялись уговаривать вернуться домой, поэтому после долгих колебаний Читтур обратился к Махарши за советом, и тот ответил: «Да, тебе лучше уехать. Много еще неоконченных дел ждет тебя в миру…» Тогда Читтур удивился этим словам, но понял их смысл позже: судьба привела его в мир кино, где его ждала настоящая слава.
В древних текстах утверждается, что познавший Брахмана никогда уже не забудется вновь, но ведь это касается только окончательно просветленных. Что же до тех, кто сподобился лишь проблеска истинной реальности, то они вполне способны вернуться к прежней жизни. Однако есть ли какая-то разница между тем, кто никогда не имел ни малейшего представления об ином опыте, и тем, кто нашел и потерял истинное состояние бытия? Махарши считал, что такая разница есть, ибо в последнем случае в человеке навсегда остается некий духовный порыв, или стимул, исподволь побуждающий его к поискам Брахмана. Другой вопрос – как же человек вообще может забыть истину? В качестве примера Махарши рассказывал такую историю.
В некотором царстве один министр начал злоупотреблять доверием царя, что, естественно, не понравилось остальным министрам. Тогда они перестали допускать его ко двору, а царю доложили, что он умер. Но отставной министр все же пытался добиться аудиенции: однажды он перелез через забор в царский сад, но придворные поспешили уверить царя, что перед ним всего лишь призрак. Тогда несчастному ничего не оставалось, как стать лесным отшельником, что он и сделал. Как-то раз царь отправился на охоту и набрел на своего бывшего министра, погруженного в глубокую медитацию. И хотя на сей раз царь был без свиты, завидев «призрак», он поспешил прочь, пока тот не начал приставать к нему. Так и духовно ищущий может уверить самого себя, что полученное им откровение – всего лишь сон или игра воображения, не более того…
Развилки и перекрестки – пустые миражи
Даже, казалось бы, продвинувшись по духовному пути достаточно далеко, когда свет и тишина стали постоянным состоянием души, человек продолжает встречать развилки и перекрестки, способные увести его в сторону и даже повернуть назад. Здесь нужна постоянная бдительность, ибо вы очарованы новым состоянием, но внутри продолжают дремать прежние желания, и в любой момент они могут пробудиться и заставить вас выполнять действия, которые давно уже стали не нужны. В индийской философии семена желаний называются васана, и считается, что недостаточно изменить поведение, а нужно искоренить сами тенденции. Пытаясь объяснить разницу между манолайей (успокоением разума) и манонасой (уничтожением разума), Махарши рассказал следующую историю.
В течение долгих лет йогин совершал подвижничество на берегу священной реки Ганги и достиг высокой степени сосредоточения, так что мог оставаться погруженным в себя продолжительное время. Однажды, прежде чем войти в самадхи (здесь: состояние предельной концентрации), он послал ученика принести воды. Однако тот, вернувшись, нашел учителя полностью неподвижным и безучастным. Прошли годы, и наконец йог подал признаки жизни – он открыл глаза и произнес: «Воды, воды!» Но возле него давно уже не было ученика, да и Ганга сменила русло и скрылась из виду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
