Суббота, 8 марта 1980 года
Старр на рабочем месте. Магазин достаточно велик, можно наблюдать со стороны, не привлекая внимания.
Яркое солнечное утро. Моя машина вне поля зрения. Я приехал со своими малышами и подругой. Старр меня никогда не видел, я же знаком с его внешностью по фотоснимкам. Вот он у кассы, пробивает покупки очередного клиента. Я сначала намеревался что-нибудь купить, приблизиться вплотную и войти в контакт с подозреваемым, но тут же передумал. От Старра исходила такая угрожающая звериная мощь, что я поспешно ретировался. Я ожидал увидеть мягкого, податливого толстяка вроде «Сына Сэма», который если на кого и похож, то только не на убийцу. Но этот человек выглядел совершенно иначе. Глаза мрачно сверлили пустоту из-под насупленных бровей. Пресловутый «ежик» на голове. И в массе тела преобладали мышцы, а не жир, особенно в плечевом поясе. Я вышел наружу, вздохнул с облегчением и, прихватив своих сыновей, направился в ближайший «Севен-Илевен». Младший обнаружил в своей банке лимонада приз.
Угадайте какой? Перстенек со знаком Зодиака.
Воскресенье, 9 марта 1980 года
Еще одна беседа с сотрудником службы надзора.
— Скажите, Старр все еще живет с матерью?
— Да, все время. Ситуация в доме не вполне обычная. Я, разумеется, неоднократно беседовал со своим подопечным о матери. Это совершенно необходимо, как с терапевтической точки зрения, так и в целях профилактики.
— Он ее ненавидит?
— Вне всякого сомнения. Хотя бы из-за отца. Она всегда отзывалась о своем муже уничижительно: «Этот гнусный придурок… Сукин сын поганый… На семью ему начхать…» Далее обобщения: «Все мужики — сволочи, засранцы. Все до единого. И все одинаковые». И, наконец, переход конкретно к сыну: «Ты такой же, как и все мужики. Ни капельки не лучше». Ты, мол, такой, ты сякой… Подобная атмосфера, возможно, лишила Старра способности к гетеросексуальным отношениям. Когда мать его пилит, допекая, почему он такой, сын отвечает: «Потому что ты меня задолбала. Ты меня с пеленок клюешь и пилишь, ты меня таким вырастила, вот теперь и наслаждайся». И она чувствует себя виноватой, и пытается исправить содеянное. И в целях исправления пытается противодействовать всему, что сын замышляет.
— Между прочим, я его однажды спросил: «Боб, вы знаете, что полиция подозревает вас по делу Зодиака?»
«Знаю», — спокойно ответил он.
«И что вы по этому поводу думаете?»
«Думаю, что это несправедливо. И совершенно безосновательно».
«Безосновательно?»
«Конечно».
«Вас ознакомили с материалами?»
«Ознакомили. Все вранье».
Что ж, понятно. Кто же признает себя Зодиаком?.. — подвел итог беседы сотрудник надзора и добавил: — Роберт, я часто слышу в беседах со своими поднадзорными, осужденными за преступления на сексуальной почве, такую фразу: «Черт его знает, что вдруг на тебя такое находит, но что-то тебя внезапно сносит и уносит». И может унести в Атаскадеро, изолятор для психически ненормальных преступников. И даже если через четыре года врачи дают заключение, что преступник выздоровел, это, поверь мне, еще ничего не значит: опасность не уменьшается. Крышу у человека может снести в любой момент, и не многие в состоянии этому сопротивляться.
Вторник, 11 марта 1980 года
Я опять в Вальехо, где узнал новую информацию о Старре.
В 1965 году, еще до того, как пролилась кровь подростков, когда еще не приходили в «Кроникл» письма Зодиака, да и самого Зодиака еще не было, Старр и два его друга из Торренса, Кен и Билл,[39] отправились на охоту. В 1971 году полиция получила запись их тогдашней беседы.
— Я бы лучше на людей охотился, — так высказался Старр. — Люди — вот настоящая дичь. Да еще и самая опасная дичь. — Он помолчал, смакуя свои мысли, и продолжил, развивая тему: — Да, так бы я и сделал. Ночью, с электрическим фонариком. Примотал бы его к стволу.
— Черт возьми, с чего это ты вдруг такое болтаешь? — поразился Кен.
— С чего? Да потому что, — Старр перевел немигающий взгляд на приятеля, и у того зашевелились волосы на затылке, — потому что мне так хочется. Так вот, я бы убивал людей. А потом я посылал бы издевательские письма в полицию и в газеты. И подписывался бы: Зодиак.
В 1973 году психиатр написал в заключении, что Старр «потенциально агрессивен, опасен… способен на убийство». Врач констатировал расслоение личности пациента на пять индивидуальностей. Когда служба надзора впервые посетила дом Старра, их встретили соседские дети с красными флагами. «Так у него юмор проявляется», — заметил начальник службы надзора.
О физической силе Старра рассказал его товарищ детства, отставной полицейский дорожной службы. Однажды он в своей машине обогнал Старра, тогда еще подростка, шагающего по тротуару, и заметил в зеркало заднего обзора, что к тому подскочили пятеро морских пехотинцев.
— Я увидел, что там что-то затевается, но прежде чем успел осадить машину, Старр всех уже расшвырял и они смылись. Я подкатил к приятелю задним ходом, спросил, как он, не подвезти ли его, — но Старр поблагодарил и сказал, что ничего особенного, он лучше пешком прогуляется.
Другой случай. Однажды в магазине, где Старр работал, его принялись донимать сослуживцы. Он подхватил самого наглого и запустил его в штабель картонных коробок.
Вероятно, у этого человека хватило бы силы, чтобы сбросить с откоса труп студентки или перекинуть его через придорожную канаву.
На флоте Старр обучался шифрованию, служил оператором связи, учился вязать узлы. Несмотря на лишний вес и проблемы с давлением, он занимался подводным плаванием, нырял с аквалангом.
Когда Старра арестовали за нападение на несовершеннолетнюю, он похвалялся, что его якобы арестовали за то, что он Зодиак.
Во время процесса он пытался оказать давление на свидетеля обвинения — помощника шерифа, появляясь по вечерам возле его дома. Это, правда, закончилось тем, что свидетель просто-напросто вышел и прогнал парня прочь.
Когда полиция приехала за ним, их впустила мать Старра. Сам он громко вопил, стоя в центре своего подвала, по его мощной фигуре сновали бурундуки, с плеч капало беличье дерьмо.
Из тюрьмы Старр писал знакомым, выражал надежду, что Зодиак убьет кого-нибудь или напишет письмо: «Это бы меня оправдало».
После освобождения в 1978 году Старра обследовал в Санта-Розе психиатр доктор Томас Рыкоф.[40] Он пришел к заключению, что пациент «чрезвычайно опасен, социопат (не ощущает вины и угрызений совести), весьма развит и хитер; не способен к нормальному половому общению». Клеймо социопата прочно пристало к Старру. С психиатром Старр общался на повышенных тонах, тот ощущал его «с трудом скрываемую жгучую ненависть».
