Та-а-ак… Наверно, надо всех друг другу представить?
— Элиа, это Рин, мой кузен. Рин, это Элиа… — Как продолжить, я просто не придумал, да, впрочем, это бы и не понадобилось.
— Я счастлив быть представленным вам, миледи! — согнулся в глубоком поклоне эльф, чудом не долбанувшись головой об стол. И кажется, он говорил совершенно серьезно.
А темная вдруг покраснела как шкертов цвет, глаза опустила… Что это с ней?! «С холода пришла, замерзла?» — наивно предположил дедушка.
Ну и маргул с нею… Не знаю, как и кто, но на меня вдруг накатила дикая усталость. Все эти превращения, карабканья туда-обратно… Я маргран знает сколько так не выматывался. День был просто диким!
Надеюсь, они здесь и без меня разберутся. Благо, Аэлин и Шем, замершие при виде Элиа, наконец отмерли и синхронно шагнули к ней. Уж не знаю, обнять ли собрались, придушить…
В общем, я сладко зевнул и, пожелав всем спокойной ночи, направился наверх. Уже на лестнице столкнулся с Тэ, спускающейся со второго этажа. Девушка смерила меня гневным взглядом и прошипела:
— Ни звука!.. Ничего не было! Я не заходила и тебя не видела! Я вообще тебя не знаю! Ясно?!
— Как будет угодно, миледи, — равнодушно пожал плечами я, проскальзывая мимо нее.
И, уже падая на кровать в своей комнате и покосившись на серое небо в щели между ставнями, я успел только слабо удивиться, как рано темнеет в этом Д'Окморе.
Еще немного. Еще чуть-чуть. Тонкие пальцы скользят по испещрённой трещинами стене.
Удар. Еще один. Ледяное крошево режет руки в кровь. Застывают капли прозрачными рубинами.
Удар. Еще один. Ветер кружит хлопья снега.
Удар. Смех вплетается в завывание вьюги.
Удар.
И грохот, с которым рушится преграда, будет услышан даже за сотней Граней.
Ну что ж, Дар… Не знаю, как ты, а я очень ждала этой встречи! Первой за тысячи лет. И последней!
Ночная хмарь окутывала мир. Серая дымка клубилась по земле, струящимися змейками подымаясь до колен. А вокруг… Вокруг не было ничего. Лишь эта странная темнота, в которой, я уверен, можно было бы рассмотреть что угодно, если бы это «что угодно» здесь существовало.
Да где ж это я оказался?! Я судорожно огляделся по сторонам.
— Не дергайся, — мрачно обронил Дариэн, стоявший рядом со мною с обнаженным мечом в руке.
Не понял… Почему я его вижу?! Он ведь всего один раз мне на глаза показался!
— Не дергайся! — вновь бросил он.
А я вдруг заметил, что вокруг его правого запястья обвязана тонкая алая нить, тянущаяся к эфесу меча.
— Но…
— И заткнись, — подытожил он чреду советов.
Странно… раньше он таким не был… Может, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
— Смотри… — вдруг тихо обронил Дар, указывая взглядом куда-то вперед.
Я всмотрелся в туманную дымку и замер, не в силах отвести взора. На какой-то миг мне показалось, что невидимый режиссер отодвинул кулису в театре, а вслед за этим… Блеснула вдали тонкая горизонтальная полоса. И еще одна. И еще… Потом проступил силуэт… О нет! Только не говорите мне…
Фигура, закутанная в черный балахон, уверенным ровным шагом шла вперед, приближаясь к нам, и казалось, сама дорога, вымощенная белесыми янтарными плитами, стелется под ноги ей.
Нас разделяло всего несколько футов, когда женщина остановилась, вскинула руки над головой… И над пустотой разнесся торжествующий звонкий девичий смех:
— Я вернулась!
На меня вдруг накатила холодная волна апатии. Ни злобы, ни ненависти, просто равнодушие. Я не знаю ни где это происходит, да и происходит ли вообще, но раз я здесь… Я готов пройти этот путь. Пусть он даже будет без возврата.
Но Дариэн вдруг мотнул головой и тихо обронил:
— Не вмешивайся. Это моя битва.
…Сказать я ничего не успел. Да и не смог бы. Дариэн сделал шаг вперед, и… Я почувствовал, как вырастает между мною и ним прозрачная стена.
Над полем прошелестел тихий смешок:
— Надеешься спасти свой род, Дариэн? Ты остался все таким же. Наивным романтиком. Или попросту — дураком.
Он даже облик не пытался поменять, оставаясь человеком. Промолчал и лишь отсалютовал ей мечом.
Она ударила первой.
А я, понимая, что силы слишком уж неравны, рванулся вперед, но… Не знаю, какой магией пользовался дед, но стена была крепка. Мне оставалось только со злостью ударить по ней кулаком, разбивая руку в кровь.
— Не вмешивайся… — тихо шелестнуло за моей спиной.
Я резко оглянулся, готовясь дать отпор любому, кто подобрался сзади, но… за моей спиной стояли они: те, чьи портреты я сотни раз видел в Кардморе. Веселые и грустные. Молодые и старые. Серьезные и мечтательные. И всех их объединяло только одно — они были Властелинами. И все они стояли, не отрывая напряженных взглядов от Дара и его дуэли.
На мгновение мне показалось, что я увидел промелькнувшее лицо отца…
— Не вмешивайся… — вновь прошелестел чей-то голос из толпы. — Это его битва…
Сжав губы, я вновь повернулся к Дару. Почему дерется он?! Почему он, а не я?!
Я ведь помню все! Помню ту холодную ярость, накатывающую при воспоминаниях, помню боль…
Помню невидящие глаза Тийлы, уставившиеся в темное небо, помню горький вкус пепла в сожженных деревнях, помню разграбленную Дубраву… Помню!
Тихий шелест вздоха:
— Думаешь, ты один — помнишь? А он — пережил. И выжил.
Но все равно, он один из нас! Мы никогда не оставляли своих. Никогда. Не хочу становиться первым, кто нарушит это правило! Пусть я не могу помочь физически, но…
Рука привычно легла на сердце. Глаза закрылись, для Той, которую я хочу позвать, свет и дороги не нужны. Она придет и так. Кончики волос тронул легкий ветерок, горько пахнущий полынью. Невесомые теплые руки опустились на плечи, даря спокойствие и так необходимую уверенность. Сила поднялась изнутри волной и полноводной рекой полилась в канал, крепче мириновых цепей связавший меня с дедом. Ты можешь думать что угодно, но не зря мы встретились.
Совсем не зря…
Глупый, глупый Дар… Неужели ты думаешь, что если я создала тебя, так не могу тобой управлять? И, например, полностью обездвижить?
Глупый, глупый Дар…
Я слишком много пропустил из того боя, а потому просто не понял, как получилось, что Дар внезапно замер с отведенным для удара мечом. Замер, не в силах пошевелиться… А в голосе Царицы зазвенела издевка:
— Вот и все, Дар… Знаешь, если бы ты не вышел вперед, я бы еще подумала, кого, тебя или кого-то из твоих потомков, оставить в живых, но теперь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
