— Они уже известны.
— Вот как? И что там?
— Вы знаете, Валерий Николаевич, я в медицинских терминах не силен, поэтому точно сказать как там и что не могу…, - развел рукам старший лейтенант, как значилось в его удостоверении. А вот имя и фамилию гостя Мухин рассмотреть не успел.
— А от меня вам, что угодно? Объяснить? Так я результаты в глаза не видел. Да и специалист по ДНК вам лучше меня объяснят.
— От вас нам нужны образцы тканей. Вот уж извините, не поверю, что у вас совершенно ничего не осталось? Ведь так? А поэтому давайте одевайтесь, проедим к вам. Машина внизу ждет. По дороге расскажете, каким образом трупы пропали.
— Хорошо. Сейчас оденусь. Только мне не совсем понятно, как я буду вам рассказывать об особенностях физиологии, если вы в медицинских терминах не разбираетесь?
— Не беспокойтесь, с нами поедет один специалист, который разбирается, — улыбнулся гость.
Сборы много времени не заняли. И беседа с седовласым специалистом комитета, который оказывается, ждал в машине, была интересной, но не долгой. До здания экспертизы машина домчала за 15 минут. Виктор Иванович, как представился собеседник, оказался в некотором роде коллегой Мухина. Только вот, среди медицинских кругов о нем ничего не было известно. Но обменявшись парой фраз с Виктором Ивановичем, Валера понял, что перед ним специалист высочайшего класса. На какое-то мгновение, он даже почувствовал себя вновь аспирантом, защищающим кандидатский минимум. И хотя разговор с Виктором Ивановичем был скорее односторонним, поскольку Мухин больше отвечал на вопросы, а самому спросить не было возможности, но на допрос с пристрастием он не походил. Наверное, потому, что убеленный сединами профессор рад был поговорить с медиком, пусть условным, но медиком. Видимо не так часто дедушке выпадало общаться с людьми своей профессии. И если бы не постоянный контроль со стороны старшего лейтенанта, и многозначительные взгляды, которые тот периодически на него бросал. Вполне возможно, Валерию Николаевичу удалось бы узнать больше. А так, о том, что там на самом деле выдал анализ, и как эта каша заварилась, ему оставалось только догадываться по косвенным данным. Ведь, как известно, правильно поставленный вопрос уже содержит в себе часть ответа.
Прежде всего, Мухину удалось узнать, что у гуманоидов другой реальности непорядок с хромосомами, и еще нечто из ряда вон. Но про это «нечто», пояснять Виктор Иванович, разумеется, не стал. Собственно, результат анализов поверг в шок сотрудников лаборатории, и они тут же известили соответствующие органы. Органы не дремали. Уж неизвестно, по каким каналам к ним пришла информация о происшествиях в судмедэкспертизе. Но среагировали они мгновенно. И как понял Мухин, первыми допросили следователей, ведущих это дело. Переполох в РОВД был не шуточный. Все смешалось в доме с мраморным фасадом. Поэтому следователи пошли на попятную, и отпустили Бахтиарова от греха подальше.
***
— Какое у вас лицо опрокинутое, — сказала героиня одного романа. Уж не помню, кому это сказала Настасья Филипповна, но именно такое лицо было у Хантера, лицезревшего дыру в контейнере. Но Хантер не долго пребывал с таким лицом в гордом одиночестве, следом он опрокинул вниз головой сторожа и тряс его как детскую погремушку.
— А я чо? А я ничо? — невозмутимо вещал сторож, — Моё дело чо? Замки висят и порядок? Не мое это дело каждому контейнеру в зад заглядывать. Он же задом к забору стоит?
Назвать забором столбы с протянутой между ними проволокой у Хантера бы язык не повернулся. Но в целом территория вроде как была огорожена и видимость охраны соблюдена. Да, что же это за народ такой? В отчаянии думал Хантер. Им, что мировая война, что революции, все нипочем. Отряхнутся и живут, как жили раньше. Нет, конечно, прогресс эту страну боком да задевал. Жигули вон выпускают, глядишь, и автомобили делать начнут. Но самосознание аборигенов осталось в дремучем средневековье, когда с кистенем за пазухой сидят в засаде, и соплю рукавом утирают. И мысль работает хорошо только в одном направлении, как бы чего умыкнуть, что плохо лежит, или дать кому по сопатке и отобрать. И глобальной этой мыслью захвачено и пронизано все общество от бомжа до политика. С единственной разницей — у политика возможности умыкнуть больше и масштабнее.
Впрочем, бушевал Хантер не долго. Он вовремя опомнился. Вернул сторожа на грешную землю, поставив его на ноги. И дал ему установку, что ничего не происходило, и его — Хантера, он никогда не видел.
А что собственно произошло? Ограбили. Так ограбить могли всегда. Район Лесозавода был известен в городе, как цыганская слободка, где бойко торговали наркотой круглые сутки. Поэтому вскрыть контейнер могли как цыгане, так и их постоянные клиенты. Разумеется, склад оборудования Шурави или его босс, могли установить или арендовать и на хорошо охраняемой территории в центре города, а не у черта на куличках. Но проблема была в том, что хорошо охраняемы территории как правило, оборудованы камерами слежения. А засвечивать свою личность перед камерами, по понятным причинам, никто из агентуры не хотел. Ограбили, так ограбили. Черт с ним! Гораздо важнее другой вопрос. Где оборудование всплывет, и в каких руках окажется? Допустим, цыгане что-то по дремучести своей сломают. В чем-то не разберутся, и выкинут. Что-то всплывет на базаре. И рано или поздно окажется в органах безопасности. Вот тогда станет весело…. «А что с того? — оборвал сам себя Хантер. Он уже успокоился и неторопливо ехал к себе на квартиру. Темнело. — Допустим, попало что-то в разведку. Ни на одной плате, и ни на одном элементе схемы нет понятной для этого мира маркировки. И страну изготовления они никогда не узнают. Другое дело, что могут догадаться, как использовать по назначению, и начать производство сами. В результате получат преимущества перед другими странами. Взять, например тот же «Ханусати», который представляет собой генератор ультравысоких частот. Направленным пучком излучений на место нахождения объекта можно вызвать в человеке начиная от легко дискомфорта и неосознанного страха, кончая паническим ужасом, доводящим его до самоубийства. Собственно ничего сложного в этом генераторе нет, и нет никакой причины, чтобы люди не могли додуматься до его изобретения самостоятельно. Идеи, как известно, витают на поверхности. …Да, что же это я, в самом деле? Происшествием чрезвычайного порядка ограбление считалось бы неделю назад. Но не сейчас, не сейчас. Когда нас, как шахматные фигуры с доски снимает неведомый противник. А в управлении даже понятия не имеют, кто они и откуда? Это даже не шахматы. Ни одного ответного хода. Это скорее усталый бармен собирает пустые бокалы со столов, закрывая заведение, и вытряхивает полные пепельницы окурков. Вот и нас смахнет со скатерти, как хлебные крошки. А я все-таки везунчик….Убирать агентов начали в этом городе. Шурави, затем адвокат. А я в списках этого отделения не значился. И в столице меня нет. Возможно, меня потеряли. И это есть хорошо. А вот то, что расследование и розыски киллера я запустил, совсем не хорошо. Была же ниточка с этим мальчишкой? И ту отпустил. Надо бы наведаться, и узнать, как дело обстоит с его розыском. Но это уже завтра. Завтра с утра займусь. А пока домой и спать. Хватит с меня на сегодня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
