ты можешь мне говорить всегда правду. Какой бы она ни была, обещаю: тебе за это ничего не будет.
На её лице появились смятение и испуг. Неужели я так страшен? По-моему, очень даже лоялен. Алекса на автомате прижала к себе девочку, и мне сразу стало ясно, что больше всего она боится потерять её. Что ж, это можно использовать в своих целях. Она думала не так уж и долго, а потом ответила:
— Нас с дочкой тут ненавидит каждый из присутствующих, и мне не очень приятно здесь находиться.
— Почему же? Я считаю, Дамале просто умница.
Мне нравилось её решение рискнуть, несмотря на то, что все наверняка её учили другому.
— Вы можете идти и делать, что вам захочется. Я разрешаю.
Она растерялась и, хоть только что сама сказала, что с радостью уйдёт сейчас, покинуть помещение не торопилась.
— Дамале, пойдём домой? Ты устала?
— Да, мама. Я хочу спать.
Алекса неуверенно встала, поклонилась мне, а девочка помахала рукой, и они ушли. Конечно, все были более чем удивлены, и каждый проводил их любопытным взглядом. Вскоре они скрылись, и праздник вернулся в своё русло.
Немного даже завидовал им, потому что тоже бы с удовольствием ушёл куда-нибудь в тихий уголок. Но мне нельзя, присутствующие, затаив дыхание, ждали моего внимания. Одна красивее другой, и абсолютно все с обожанием смотрят на меня. Разве это не рай? Всегда любил женщин и считал, что одна — это слишком мало. Уже присматривал, с кем бы провести сегодняшний вечер. Камила сегодня особенно хороша, и настроение у неё подходящее. Люблю её за лёгкость и весёлый нрав.
Стараюсь уделить время каждой, но сколько их? Около пятидесяти, некоторых словно впервые вижу. Пока Камила моя фаворитка, и на других даже смотреть не хочется. Но сегодня, наверное, я всё же выберу Миранду. Пышногрудая рыжая красавица, никто лучше неё не делает минет. Сегодня я устал и не способен на подвиги, отложу Камилу на завтра.
Алекса
Я вернулась домой и была неспокойна. Постаралась уложить дочь, но она развеселилась от переизбытка новых эмоций и ни в какую не хотела спать. Я и сама не могла долго заснуть. Не верила Адамаску ни на грамм и чувствовала себя мышкой в руках кошки, которая отпустила на мгновение, чтобы опять забрать в свои когти в совершенно неподходящий момент. Верить ему или нет? Но в одном он абсолютно прав, врать я никогда не умела. Поэтому, может, и действительно, лучше даже не пытаться.
За окном был привычный розоватый свет ночи. Почему-то опять вспомнился дом на Земле, дивная красота того мира. Хоть бы взглянуть на него во сне. За всё время, проведённое здесь, я не видела снов. Ни кошмаров, ни хороших. Это удивительно, раньше каждую ночь были разноцветные сновидения, и частенько я их запоминала. Тут ничего не снится или не помню. Видно, и правда умерла какая-то часть меня.
Глава 57. Двойной день рождения
Прошло семь лет:-(
Алекса
Смотрела на своё отражение в зеркале. Пробежалась по наряду, макияжу, взгляд застыл на лице. Я, в общем-то, не сильно изменилась за последние годы. И только лишь глаза выдают, что мне уже не двадцать, и даже не двадцать пять.
Из рассуждений меня вырвал голос Ады. Она стояла рядышком, вцепившись в мой подол, и заворожённо рассматривала новое платье.
— Мамочка, какая ты красивая!
Я обняла мягонький комочек счастья и поцеловала. Нет ничего прекраснее детей, в них весь смысл жизни.
Бесцеремонно открылась дверь, и вошёл Адамаск.
— Ты готова? — рявкнул он недовольным голосом, игнорируя дочь, которая стояла рядом. От неожиданности девочка прижалась ко мне ещё больше. Она всегда боялась Адамаска. На сто процентов маменькина дочка, что, конечно, его жутко раздражало. Ведь он возлагал на неё такие надежды! Думал, она станет второй Дамале или даже лучше. А всё вышло наоборот. Ада была стеснительной, по-детски трусливой, застенчивой, неразговорчивой девочкой и никакими незаурядными способностями не обладала. Не воспринимала отца и боялась его как огня.
К моему счастью, на этом неудачном опыте он и поставил точку. Фантазии превратить меня в инкубатор и наплодить девочек его покинули. Визиты стали редкими, и вскоре он почти не появлялся у меня, контактировал исключительно с ребёнком.
Тут выбежала Дамале, с наполовину застёгнутым платьем, и с разбега запрыгнула на отца. Он сразу изменился в лице.
— Привет, милая. Как дела?
Всегда поражалась тому, что Адамаск способен на любовь, но рядом с дочерью он кардинально менялся, и от деспота и тирана ничего не оставалось.
— Я очень соскучилась. Где ты так долго был?
— Два дня! Это долго? Дела государственной важности.
— Ясно, — уныло ответила девочка.
— Но сегодня мы повеселимся! Ты готова?
Дамале закивала и обняла его.
— Иди закончи свой наряд, я тебя жду.
Дочь заторопилась и скрылась за дверью. Поймав мой взгляд, Адамаск сказал:
— Зря ты пренебрегаешь услугами «мастеров молодости», возраст тебя совсем не красит.
Я молчала. Это в порядке вещей, что при виде меня он постоянно говорит что-то неприятное в надежде, что сорвусь. Но мне уже всё равно, как я выгляжу, давным-давно. И иногда хочется побыстрее состариться, чтобы он даже смотреть на меня не мог.
— Может, тогда пора отменять этот «двойной день рождения», чтобы я не позорила тебя?
Он смотрел уже недовольно. Но ведь сам же хотел, чтобы я отреагировала. Надеялась, что он совсем разозлится и запретит идти на праздник. Но, конечно, нет. Адамаск прекрасно знает, что для меня это самое большое наказание. Сидеть рядом, строить из себя преданную жену и всем улыбаться.
Последние три года Адамаск празднует двойной день рождения. Очередная его причуда. Вспомнил, что подарил мне жизнь именно в этот день, и ему показалось забавным такое стечение обстоятельств. Теперь это наш извращённый «семейный праздник». Он, конечно, и понятия не имеет, что такое нормальная семья, но всё же его больной мозг тоже стремится к сплочению. Только всё не к месту и не ко времени. Дамале — любимица, и если бы не она, то от меня давно бы избавились. Адамаск меня ненавидит за то, что он для меня не предмет обожания, как для всех. Ведь они прошли долгий путь, для того чтобы быть в числе избранных, только меня взяли силой. Да будь такая возможность, я бы, не задумываясь, убила этого человека без всякого сожаления.
Чем больше я его узнаю, тем больше поражаюсь его чудовищности, хладнокровности и абсолютной беспринципности. Он очень сложный
