По ходу допроса гауптмана и затем обер-лейтенанта я нарисовал мысленный план территории и системы охраны складов и лагеря. Франц Майер ничем особо интересным рассказ своего коллеги не дополнил. Лишь выйдя из бессознательного положения и увидев несуразную лохматую фигуру, обосрался в самом буквальном смысле. Словами не передать, как неприятно мне было общаться с этим человеком. Впрочем, осуждать не стану поскольку сам таким был еще совсем недавно, хотя и немного по другой причине.
С рассветом я уже крался вдоль дороги к Махмудабаду, мысленно прорабатывая комплекс задуманных мероприятий.
[1] Точность (фр.)
Глава 19
…Лялечку на месте удержать не сможем,
Даже если дождик целый день идёт,
Спряталась собака, киса под диваном,
Только наша Лялечка всех найдёт.
Тыц-тыц, топ-топ, всё вокруг гудит,
Лялечка танцует, Лялечка не спит.
Топ-топ, тыц-тыц и наоборот,
А Лялечка танцует, а Лялечка поёт…
Волшебники двора
— Как пропал без вести?! — Услышав печальную новость из уст Канцлера Империи Морозова-Антокольского Петр Васильевич поначалу растерялся, но, осознав масштаб свалившегося на его голову несчастья, едва не впал в состояние буйного помешательства. Лишь огромным усилием воли монарх сдержал пытавшуюся вырваться наружу эмоциональную бурю. Он сильный стихийник и если поддаться чувствам, пострадает не только дворец, но люди, в нем находящиеся в данный момент. — Константин Николаевич немедленно доложите подробности!
Стоявший в сажени от рабочего стола Его Величества Константин Николаевич Морозов-Антокольский сделал шаг в сторону и пару шагов назад, пропуская вперед молодого лейтенанта со знаками службы связи в петлицах. Офицер лихо щелкнул каблуками и, приложив ладонь к козырьку фуражки, по-военному четко доложил:
— Лейтенант Тимохин, Ваше Императорское Величество! Только что на главный узел связи пришла телеграмма из Баку. — Лейтенант протянул государю папку, которую держал в руке. — Извольте ознакомиться.
Император буквально выхватил из рук посыльного, извлек лист бумаги с ровно наклеенными на него отрезками телетайпной ленты и впился глазами в текст:
БОГОМ ДАННОМУ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ПЕТРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ IV БЕЛЬСКОМУ ТЧК
ОТ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ТАЙНОЙ СЛУЖБЫ СОРОК ПЯТОЙ ДИВИЗИИ ПОДПОЛКОВНИКА КУЗЬМИНА ТЧК
ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЗПТ ИМЕЮ ДОНЕСТИ ДО ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ ЗПТ ЧТО ПРОХОДЯЩИЙ ВОИНСКУЮ СЛУЖБУ ВО ВТОРОМ ПОЛКУ СОРОК ПЯТОЙ ПЕХОТНОЙ ДИВИЗИИ НОВИКОВ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ 25 11 1858 ВО ВРЕМЯ ОБОРОНЫ ДОРОГИ МАХМУДАБАД-САНГАЧАЛЫ-БАКУ ЗПТ ЧТО В ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ АЛЯТСКОЙ ГРЯДЫ ТЧК ПОДРОБНОСТИ О СОБЫТИИ БУДУТ ДОСТАВЛЕНЫ В ЭКСТРЕННОМ ПОРЯДКЕ СПЕЦИАЛЬНЫМ КУРЬЕРОМ ОСОБОГО ОТДЕЛА ТАЙНОЙ СЛУЖБЫ СОРОК ПЯТОЙ ДИВИЗИИ ТЧК НЕОБХОДИМЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПО ПОИСКУ ОЗНАЧЕННОГО ЛИЦА ИЛИ УСТАНОВЛЕНИЮ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ЕГО ГИБЕЛИ ПРОВОДЯТСЯ СО ВСЕМ ДОЛЖНЫМ ТЩАНИЕМ ТЧК
СОСТАВЛЕНО 29 11 1958 ПОДПОЛКОВНИКОМ ОТ ЖАНДАРМЕРИИ КУЗЬМИНЫМ НИКОЛАЕМ ИВАНОВИЧЕМ ТЧК ЗАВЕРЕНО КОМАНДИРОМ ДИВИЗИИ ГЕНЕРАЛ ЛЕЙТЕНАНТОМ КРАСНОВЫМ ПРОКОПИЕМ МИТРОФАНОВИЧЕМ ТЧК
Все строго и лаконично по-военному, однако ничего не понятно. Каким образом его сын оказался на передовой в самом горячем месте? Почему Краснов, будучи прекрасно осведомленным о личности царевича, направил его именно в тот полк? Скорее всего, генерал посчитал маловероятным проход больших сил персидской армии в тылы русских войск по узкой горной дороге. Получилось наоборот, именно полку Милославского-Дружинина предстояло принять на себя самый первый удар превосходящих сил противника. Молодцы, хоть и вынуждены были отступить, но, изрядно потрепав наступающего врага, заставили его отказаться от похода в наш тыл этим путем.
Гнев императора прошел, осталось лишь горе отца, потерявшего сына. Разумеется, Прокопий Митрофанович Краснов хотел сделать как лучше, пытался уберечь царевича и винить его было бы несправедливо. Если бы знать! Если бы только знать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, пока ничего не определено, надежда остается. Дай Господь, чтобы его Алёшенька попал в плен, персы вполне гуманны к захваченным в бою офицерам, поскольку это очень большие деньги, разумеется, по окончании боевых действий. Слава Богу, что его сын проходил службу инкогнито и под чужой личиной. В противном случае Надир-шах непременно попытался бы разыграть эту карту в свою пользу.
Окончательно взяв себя в руки, Петр Васильевич посмотрел на вытянувшегося в струнку лейтенанта и стоящего в расслабленной позе канцлера.
— Лейтенант Тимохин, свободен! А вас, Константин Николаевич, я попрошу остаться.
***
Затаившись на одной из окрестных высоток в кустиках, пузом грею холодную землю, наблюдаю за противником в оптику бинокля. Данные, полученные от пленных немцев, полностью подтвердились. Квадрат примерно пятьсот на пятьсот метров, огорожен двумя рядами колючей проволоки с пулеметными вышками по углам, укрепленным КПП и часовыми, шагающими вдоль контрольно-следовой полосы. Похоже, германские инструктора чему-то да смогли научить недисциплинированных иранских сарбазов[1]. Во всяком случае, караульная служба здесь организована неплохо, несмотря на критическое отношение к воинам шаха ныне покойных гауптмана фон Кляйна и обер-лейтенанта Франца Майера. К величайшему их невезению, мне пришлось отправить обоих на перерождение, лошадок освободил от седел и оставил на поляне в лесу, отдав ментальный наказ не покидать это место в течение двух суток. Скотину, в отличие от людей, мне жалко, ибо лошадь не имеет выбора. Считаю ли я себя безжалостным убийцей и мучаюсь ли угрызениями совести? Отвечу категорическим «нет» ибо, a la guerre, comme á la guerre не я придумал и, оставив в живых двух врагов, можно поставить под угрозу весь ход задуманной мной операции. К тому же, если ты собираешься заработать денег на крови людей, будь готов потерять свою кровушку. Разумеется, я не издевался над немцами ржавым серпом вены им не вскрывал, попросту ввел обоих в состояние сна и остановил работу сердца. Своего рода эвтаназия получается, по-гречески — хорошая смерть, только без применения химических препаратов. Теперь их ждет мрачное Ничто и выбор — раствориться ли в нем навсегда или отправиться на перерождение к загадочному Нечто. С немцев снял личные медальоны, награды, погоны с шевронами, прибрал какие были при них бумаги в том числе письма с родины и, разумеется, все оружие — если начальство посчитает нужным, родных и близких этих людей оповестят об обстоятельствах их гибели. Продукты питания я еще раньше прихватизировал и большую часть уже схомячил — не моя вина, что организм требует для своего восстановления постоянной дозаправки.
Курящих «в рукав» часовых я все-таки приметил. Несерьезные люди эти персы, рядом ящики с патронами, снарядами и взрывчаткой, трава осенняя жухлая и сухая, достаточно искры малой, и здесь полыхнет так, что камня на камне не останется.
Внутри охраняемого периметра сложены преимущественно под брезентом многочисленные штабеля ящиков. Что в них, мне примерно известно. Однако несколько десятков больших дощатых сараев также имеются. Там стрелковое вооружение, воинская амуниция запасы продуктов питания и прочие необходимые припасы.
В чародейском зрении отлично различим радужный купол, распростершийся над всей занятой складами территорией. Вполне разумно. Было бы удивительно, если бы магическая защита отсутствовала. Достаточно одной зажигательной пули с ближайшей горы, и вся эта благодать отправится в небеса. Хорошо, что лагерь военнопленных магической защиты не имеет — лишний геморрой мне сейчас ни к чему.
Концлагерь я осмотрел в первую очередь. Заборчик, даже на мой неискушенный взгляд, хиловат, и если бы не злые псы мечущиеся между рядами колючки, сбежать отсюда большой сложности не представляет, несмотря на пулеметные вышки по углам периметра. С этим все более или менее понятно — нейтрализовать пулеметчиков и охрану КПП. Открыть ворота и выпустить наших бойцов. Насчет того, как и куда им бежать, у меня есть некоторые соображения. Дело в том, что в полутора верстах от лагеря я заметил крупное стадо лошадей на выпасе голов эдак в сотню. Не сомневаюсь, что среди армейского барахла найдется достаточное количество телег и конной сбруи. В том, что бывшие крестьяне смогут управляться с пердячим транспортом, у меня даже малейших сомнений не возникало.
