Когда чистый, одетый в новую одежду и сапоги, сияющий, словно злот, раб появился на пороге обеденного зала, Сотеки удовлетворенно хмыкнул.
— А дитя весьма симпатично, — сделал он вывод.
— Еще бы! Интересно, где его родители….
Артуари внимательно следил как Кейко, страшно стесняясь своей нарядности, пробирается к их столу. Рэквау, как всегда, оказались в центре внимания, заняв самый большой стол в зале. Подкидышу пришлось пройти через все помещение, чтобы добраться до хозяев. Кейко казалось, что на него пялятся все: от нищего, прикорнувшего на пороге с шапкой на коленях, до яресс, которые потягивали вино из маленьких кубков за небольшим столиком в углу. Хотя, на самом деле, никто не обращал внимания на подростка. Мало ли кто из постояльцев с сынком приехал.
— Голоден? — поинтересовался милорд Сотеки.
Кейко кивнул. Он расчесался и, явно подражая чернокожему воину, собрал волосы сзади в короткую, толстую косицу, перетянув ее черной кожаной веревкой.
— Хозяин!
Тут же к столу подлетел Махай, сегодня лично обслуживающий щедрых клиентов.
— Мяса, зелени, каши и большую кружку молока.
— Сию минуту, яр.
— Раб, твое место на том конце стола, — Артуари небрежно махнул рукой, разрешая Кейко присоединиться к ужину.
Парнишка, робея, сел за длинный стол подальше от хозяев, но вскоре природное любопытство взяло свое, и он начал исподлобья, а затем и отрыто рассматривать посетителей, подмечая мелочи, на которые не каждый взрослый обращает внимания. Вот толстый мужик, видно, купец, сунул за корсет служанке монетку и что-то прошептал ей на ухо. Наверное, на ночь договаривается. Вот неуклюжая подавальщица уронила на пол каравай и, быстро подняв, обтерла его о фартук и водрузила обратно на тарелку, а в углу, воспользовавшись тем, что тощая и все время шипящая тетка куда-то вышла, ее муженек быстро влил в себя целый кубок вина. Служанка принесла ужин, выставила перед Кейко тарелки и положила рядом на столе трезубую вилку и нож. Кейко в замешательстве поднял на нее глаза и уже открыл рот, чтобы попросить ложку, но девушка, послав милордам томную улыбку, упорхнула. Подкидыш тяжело вздохнул. Он неоднократно видел, как милорды ловко пользуются этими приборами, но сам никогда в руках вилку не держал. Обычно Кейко хватало и ложки — ею и суп похлебать можно, и кашу сподручнее есть. А если в каше попадались куски мяса, то его в деревне и руками не зазорно было взять. Милорды переглянулись, со снисходительным интересом глядя на муки своего раба. Кейко нахмурился и, неумело взяв вилку, попробовал ею зачерпнуть кашу. Конечно, в вилке почти ничего не осталось. Тогда он попридержал кашу пальцами, и тотчас получил от милорда Сотеки ощутимую затрещину. Васильковые глаза Артуари потемнели от гнева.
— Либо ты учишься пользоваться столовыми приборами, раб, либо ты голодаешь! — это прозвучало для Кейко как приговор. — Махай!
Хозяин вырос, словно из-под земли. Артуари бросил ему пару феечек и указал рукой на побледневшего парнишку — принцу вполне бы хватило жестокости заморить его голодом:
— Научи моего раба правильно вести себя за столом.
После этих слов рэквау присоединился к уже вставшему из-за стола Тени, и они отправились в свои комнаты. Сделав пару шагов, Артуари повернулся:
— Ах, да, чуть не забыл. Раб, ты будешь спать в комнате милорда Сотеки, поскольку он находит тебя симпатичным.
— Я буду ждать, дитя, — чувственно прошептал Сотеки.
Он подмигнул растерянному Кейко и, ехидно посмеиваясь, удалился. Махай с сочувствием посмотрел на парнишку.
— Плохо быть смазливым, пацан, — непонятно к чему сказал он и взял в руки вилку, — это — вилка, ее используют….
Когда Кейко наконец-то добрался до комнаты милорда Сотеки, был поздний вечер. Он тихонько приоткрыл двери и с опаской прошмыгнул в щель. К огромному облегчению подкидыша милорд уже спал, лежа на спине и раскинув руки. Кейко быстро расстелил на полу походную постель, снял, аккуратно сложил на стуле одежду, все еще не веря, что это богатство теперь его и юркнул под покрывало. Он лежал, заново перебирая в уме события сегодняшнего дня, и не заметил, как заснул крепким сном здорового, сытого человека. А вилкой и ножом пользоваться оказалось совершенно не сложно, просто нужно больше тренироваться, была последняя мысль маленького раба.
Утром подкидыш проснулся по старой деревенской привычке очень рано. Он потянулся, тихонько выполз из-под покрывала, натянул штаны и рубаху и, схватив в охапку остальную одежду, неслышно юркнул за двери. В «Веселом гноме» еще все спали, только на кухне гремели ухватами повара. Кейко проскользнул в открытую дверь черного хода и понесся к купальне. Саввы еще не было, поэтому никто не помешал подкидышу хорошенько умыться прежде, чем облачиться в новую одежду. Он даже успел налюбоваться на свое отражение в темной глади бассейна. Найдя в подсобке таз и кувшин, Кейко набрал теплой воды и аккуратно, стараясь не облиться, потащил воду в комнату милорда Артуари. Дверь оказалась не заперта. Поставив таз и кувшин на специально для этого предназначенный столик, Кейко повторил поход и принес второй таз для милорда Сотеки. Он собрал свою импровизированную постель, сбегал проведать нэрков, утащив со стола в харчевне несколько сухариков, чтобы угостить своенравных коней. Те встретили угощение благосклонно, а Ночь даже позволила погладить себя по гриве. Когда Кейко возвращался, на пороге харчевни его встретил Махай. Он стоял на крыльце, смачно зевая и почесывая между ног.
— А-а, маленький раб! Как прошла ночь?
— Здравствуй, дядя Махай, — Кейко поклонился, — спал, как убитый.
— Это хорошо. Яры еще опочивают?
— Скоро встанут. Завтракать запросят. Скажи стряпухе, чтобы яйца пожарила. По пять штук каждому. Милорду Сотеки каждое яйцо отдельно с зеленью и сыром, а милорду Артуари взбить с молоком и обжарить блином. Он называет это омлет. Колбас и мяса холодного отдельно порезать. И каравай белый. И чтоб кипящая вода была наготове. Милорды сами заваривают по утрам травы.
— А сам-то что будешь?
— А мне дядя тоже омлет, только из двух яиц. И молока кружку. Только маленькую, а то я его не очень люблю, — застенчиво признался он.
— Так зачем пьешь? Только деньги хозяина тратишь.
— Милорд приказал. Говорит, растущему ор-га-низ-му полезно, — вздохнул Кейко с видом страдалица.
Хозяин гостиного двора хохотнул.
— А ты хорошо знаешь вкусы хозяев. Ты, наверное, раб по рождению? — полюбопытствовал Махай, отдав распоряжения служанке.
— Нет, уважаемый, — коротко ответил Кейко и, еще раз поклонившись, побежал наверх к комнате милорда Артуари. Не приведи Многоликий, проснется, а Кейко рядом нет и некому помочь милорду одеться. Ох, влетит тогда. Кейко успел вовремя. Когда он прошмыгнул в двери, Артуари сладко потягивался в кровати.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
