Вернулось жужжание крошечных мух.
Гай Хейли
Бей и отступай
Кто-то точил клинок.
Когда-то сынов Ноктюрна было много, но теперь осталось лишь четверо. Брат Джаффор, угрюмый Гефест, беспокойный Га’сол и безмолвный До’нак. Они притаились среди скал над тропой. Друг друга они знали плохо — сама их встреча в безумной бойне стала чудом. Они шептали. Уже много дней воины не осмеливались использовать общую вокс-сеть, а их голоса были едва слышны сквозь ветер и лязг точильного камня. Га’сол расправил плечи, разминая затёкшие руки.
— Когда они придут?
Джаффор поднял руку, призывая его к тишине.
— Терпение, бой близок.
— И не дёргайся. Так ты можешь выдать нас врагам.
Лицо Га’сола покраснело от слов Гефеста.
— Простите, господа.
— Не извиняйся. Твоё обучение должно было бы быть другим, но так ты станешь сильнее.
До’нак точил клинок.
Скаут кивнул. Гефест невесело усмехнулся.
— Угу… если мы выживем.
Старый воин не был терпелив с юнцом. Джаффор не знал, было ли дело лишь в гневе или недавних зверствах.
— Брат, помни о духе грядущего боя.
— А кто вспомнит о наших духах? Мои сны преследуют образы ужасного предательства — братьев, убитых теми, кого они звали друзьями.
— Просто позаботься о юнце.
Джаффор целился туда, где была заложена импровизированная взрывчатка.
— Меня больше беспокоит До’нак. Он не сказал ни слова с тех пор, как мы его нашли. Пламя в его глазах затухает, замерли кузни сердец.
А До’нак просто точил клинок.
— Пойми, даже космодесантник не может вынести всё, — кивнул Гефест. — Ты ведь тоже это чувствуешь?
Джаффор ответил тихо, еле слышно.
— Чувствую, брат. Мои сердца болят, мой разум едва может вместить ужас бойни. Мои глаза полны скорби… — он повернулся к Гефесту. — Но гнев сильнее всего. Мы — воины четырёх разных рот, но все рождены в яростном пламени. Наше братство нерушимо. Это успокаивает и придаёт сил. Даже другим легионам не сломить наши узы. День расплаты придёт. Так я отвечу любому, кто в нас усомнится.
Гефест мрачно кивнул. Когда он заговорил, то был спокойнее.
— И поэтому мы следуем за тобой, брат.
— Не всё ещё потеряно. То, что предатели так долго прочёсывают эту местность, даёт мне надежду. Я не верю, что мы последние воины Императора на Исстване-V. — Ха-ха. А если да?
Джаффор поёжился.
— Тогда мы будем сражаться до самого конца. Тихо. Повелители Ночи идут.
Они замерли, словно скалы вокруг, и ждали, пока чуткие уши не услышали далёкий вой двигателей. Га’сол поднял глаза.
— Вы слышали?
— Мотоциклы… — прошептал Гефест. — Отступаем?
— Слишком поздно, — покачал головой Джаффор. — Смотрите…
Кто-то показался на тропе. Это явно был легионер, но без доспехов, и бледную плоть его покрывали свежие рубцы. Он брёл к оврагу, где поставили ловушки Саламандры.
— Сейчас? — Га’сол потянулся к детонатору, но Джаффор остановил его взмахом руки.
— Стой! Это не предатель!
Взревели двигатели, и на склон выехал воин в полуночно-синих доспехах. Он мчался по неровной теснине с головокружительной скоростью.
Предатель гнал измотанную жертву, хлеща её жутким кнутом, и резкий смех вырывался из стилизованных усилителей шлема. Показались четыре других мотоциклиста, кровь запачкала молнии на их доспехах. Сердца Джаффора вскипели от ненависти, и он посмотрел на Га’сола. Лицо скаута зарделось от предвкушения.
— Подожди, пока их пленник вырвется…
Одинокий легионер ещё был в зоне взрыва, но мотоциклисты его нагоняли. Ещё немного, и они уйдут.
Сердце Джаффора кольнуло.
— Давай, Га’сол, ну же!
И прогремел взрыв — ужасный взрыв множества зарядов, разогнавший крадущиеся тени.
Первый Повелитель Ночи вылетел из седла как марионетка с обрезанными нитями, его мотоцикл перевернулся и рухнул с крутого обрыва. Остальные остановились, пытаясь разглядеть в поднявшейся пыли тех, кто на них напал. Джаффор ринулся вперёд, целясь в предателя, который снимал шлем. Он дорого заплатит.
Раскалённый поток прометия вырвался из огнемёта Джаффора. Воя от боли, предатель рухнул, плоть сползла с его костей. Повелители Ночи дали по газам и открыли огонь.
Предательство не сделало их худшими воинами. Болты застучали по скалам, но Гефест и До’нак безнаказанно стреляли из укрытия. Один из воинов вскинул было плазменный пистолет, но получил болт в грудь и обвис на руле. Повелителей Ночи осталось двое — один разогнал двигатели, пока его товарищ стрелял, и помчался по склону.
Дико петляя, он устремился к Джаффору. Он взмахнул цепным мечом, метя в голову Саламандру, но мотоцикл занесло на неровной поверхности. Повелитель Ночи протянул руку, чтобы не упасть… Она так и не прикоснулась к земле. Болт взорвался в латнице предателя, разрывая металл и плоть. Когда воин упал, Джаффор посмотрел налево. Брат До’нак шагал вперёд, держа оружие в обоих руках. Он подошёл к поверженному Повелителю Ночи и спокойно всадил ему болт в глаз.
Последний предатель развернул мотоцикл, наводя сдвоенные болтеры, но выстрел Гефеста пробил сросшиеся кости, разорвал ему грудь.
Повисла внезапная, жуткая тишина. Пахло кровью и топливом. Джаффор скривился. — Хороший бой, братья, — тяжело вздохнул Саламандр. — Пусть они истекают кровью из тысячи ран.
— Они не заслуживают такой быстрой смерти. Быстрее, юный скаут, бьём и отступаем. Осмотрим тела.
Гефест пошёл вниз. До’нак и Га’сол последовали за ним.
Скаут взял пистолет и начал проверять счётчик боеприпасов.
— Парень, и чему тебя учили? Брось пушку, возьми еду и патроны.
Гефест остановился, чтобы всадить болт в голову шевелившемуся предателю. — Болты Повелителей Ночи подойдут оружию Саламандр. А фляги их утолят нашу жажду.
— Это неправильно…
— Эти воины — наши собратья. Их вместе с нами вырастил Император. Их дело было нашим делом, их господин — братом нашего господина. Но теперь нас разделило предательство. Они — враги, а мы — правы.
Но Джаффор не слушал братьев.
Он склонился рядом с поверженным пленником Повелителей Ночи, и у него упало сердце. В спине легионера была дыра размером с кулак. Джаффор перевернул тело и увидел на плече татуировку — знак Гвардии Ворона.
Легионер моргнул. Джаффор взял его на руки.
— Я убил тебя, родич.
Взгляд Гвардейца Ворона прояснился.
— Нет… брат, ты спас меня… Не горюй.
— Я буду горевать о нас всех, друг мой. О верных и о предателях… Убивать родичей тяжело, какое бы преступление они не совершили.
— Они больше не с нами… их забрала тьма, — легионер закашлялся. — Слушай… сражайся… сражайся и выживи.
— Выживешь и ты.
Гвардеец Ворона улыбнулся и слабо покачал головой. Его глаза закрылись. Джаффор сидел рядом, пока не остановились слабые удары сердец.
Выл ветер.
Братья подошли к Джаффору, и он указал им на горные пики над тропой, но не сказал ничего, не желая показывать слабость.
Когда легионеры шли мимо места засады, Джаффор склонился над трупом одного из Повелителей Ночи. Клинком он быстро, но чётко вырезал на наголеннике знак. Серебристую голову дракона, рычащего в гневе от предательства.
— Пусть же они увидят… Пусть же они увидят, что в тенях Исствана горит пламя возмездия — пламя, которое поглотит их всех.
И затем Джаффор пошёл за братьями прочь. Прочь от неизбежной погони предателей.
Дэвид Эннендейл
Разбитая легенда
Не переведено
Ник Кайм
Порицание
Действующие лица
Эонид Тиль — почетный сержант Ультрадесанта
Вальтий — капитан Ультрадесанта
Курта Седд — Темный Апостол Несущих Слово
Роуд — солдат Имперской Гвардии, приставлен к Эониду
Веток Раан, Скарбек — гвардейцы (убиты)
Эшра, Кайлок, Лафек, Ворш, Этгар — Несущие Слово
Хэйдрисс, Акан, Нуметор, Харгелл — Ультрадесант
Веток Раан рассматривает объект сквозь оптический прицел, тщательно сводит линии на спине жертвы. Ему приходится делать поправку на сильный боковой ветер, гонящий радиоактивный тлен. Наводчик, сверившись с приборами, шепчет:
— Возьми влево на восемнадцать миллиметров, подними на три.
Раан молча делает поправку, не кивая и даже не моргая, чтобы не запороть свой единственный выстрел. Промах — и придется бежать, хотя едва ли удастся уйти от погони. Им со Скарбеком грозит смерть или что похуже: остаться в живых на потеху Освободившимся.
Цель — один из них. Генетически улучшенная боевая машина, помешанная на мести. Они собирают кровавую жатву с тех самых пор, как этот мир сгорел в лучах собственного солнца.
