ребус.
— Хорошо, — согласилась с ней Юлия, — выходит подсказка заключена в буквах, написанных на памятнике с ангелом.
— Что такого там было? Ты хоть что-то помнишь?
— А ты?
— Я же его почти не рассматривала.
— А жаль. Как жалко, что мы его не сфоткали. Возможно, в фамилии имени и отчестве усопшей спрятан нужный нам шифр. Кстати, как зовут твою прабабку? Ты помнишь?
— Нет, — грустно ответила Юле подруга.
Глаза ее снова наполнились слезами, и она поняла, что им никогда не найти выход из этого каменного мешка.
— Отставить слезы! Я постараюсь вспомнить как ее звали. Ведь я же точно читала.
Юля начала ходить туда-обратно вдоль стены, пытаясь вспомнить имя Надиной прабабки.
— Агафья! — вдруг закричала Надежда, — ее звали повитуха Агафья.
— Точно, — обрадовалась Юля, — что мы помним еще?
— Больше ничего, — поникла женщина.
— Погоди, фамилия у нее была такая простая, на букву «Т» кажется.
— Тарасова? — спросила у нее Надя, — у нас в родне много Тарасовых. Наверное, они все пошли от ее рода.
— Точно, Тарасова, — потерла руки Юля, — теперь отчество.
— Вот отчество не скажу. Не знаю.
— Да ты и фамилию, и имя не знала, а гляди ж ты, вспомнила.
— Повезло.
Юля притихла, стараясь воспроизвести картинку, выбитую на камне памятника.
— Тарасова Агафья Митрофановна, — прошептала она через несколько минут. Я вспомнила.
— Точно?
— Кажется так, — кивнула головой Юлия.
— Ну и что теперь нам с этим делать? — пригорюнилась Надежда.
— Как что? — удивилась Юлия, — решать ребус дальше, чтобы узнать, что там нас ждет. Давай начнем с первых букв «Т», «А» и «М».
Они подошли к стене и без труда нашли все необходимые им буковки.
— Ты дави на «Т» и «А», — скомандовала Юля, — а я на «М».
Подруги затаили дыхание и на счет три одновременно надавили на необходимые им символы. Внизу что-то заскрежетало и где-то на уровне их ног стала отодвигаться плита. Их взору предстала небольшая темная ниша.
— Ни фига себе, — прошептала Надя и посветила в образовавшуюся пустоту своим телефоном, — там темно.
— Конечно темно, — согласилась с ней Юля, всовывая свой любопытный нос внутрь открывшегося ей лаза.
Там, внутри, стояла непроглядная темень.
— Надь выключи свой телефон и не расходуй зарядку, — прошептала Юля, — я буду светить только своим.
Огонек от ее мобильного еле-еле прорезал кромешную тьму.
— Что там? Подземный ход? — с надеждой в голосе спросила подруга.
— Нет. Здесь какой-то ящик.
Она потянула его на себя и пыхтя вытащила наружу. Их взору предстала ржавая металлическая коробка, внушительных размеров. В подобной коробке, только картонной, Надя хранила елочные игрушки, а их у нее было огромное количество.
— Это клад! — с надеждой произнесла Юля, — я же говорила, что мы его найдем.
Подруги аккуратно поддели ржавую крышку, которая со скрипом отвалилась. В ящике лежали украшения и монеты. Много монет.
— Ух ты, — сказала Надя, вытаскивая одну из них, — смотри, здесь вензель буквы «П» с короной наверху. Интересно, что она может обозначать.
— Может быть это монеты времен Петра Первого?
Она тоже достала одну из потемневших монеток и внимательно рассмотрела.
— Представь, Юль. Жили себе люди жили, а потом по какой-то причине решили уехать, спрятав накопленное ими богатство в подвале старого храма. Они ведь надеялись сюда вернуться и забрать все то, что схоронили, но, по какой-то причине не смогли. И это печально.
— Нашла о чем печалиться, — хмыкнула Юля и снова полезла в ящик. Там ее ждало масса интересных находок, — смотри, здесь чей-то портрет.
Подруги склонились над женским портретом, помещенным в рамку. Молодая женщина с короткими кудрявыми волосами внимательно смотрела на них из далеких петровских времен. Белое платье со спадавшим с плеч голубым шарфиком, придавали ей воздушность и очарование.
— Кто это? — поинтересовалась Надя.
— Не знаю, — ответила Юля и снова полезла в ящик.
На этот раз в ее руках оказались бусы из темного блестящего камня. Свет от телефона бликовал на гранях старинных камней, а подруги завороженно следили за бликами и представляли это украшение на чьей-то молодой шейке.
— Как тебе бусы? — спросила она у Надежды.
— Слишком грубоваты для современного времени, хотя если оценивать петровские времена, то отделка камня выглядит достойно.
Юля бережно опустила украшение в коробку и полезла дальше.
— Смотри какой браслет, — повернулась она к подруге со следующим сокровищем.
Надежда без интереса повертела его в руках и вздохнула. Все эти произведения искусства интересны будут только для полок в музеях, но не для современного применения. Ничего из того, что лежало в этом ящике не предоставляло для них никакой ценности.
— Ты чего загрустила? — спросила у нее Юля, обмахиваясь веером выпущенным двести лет назад.
От него пахло пылью и плесенью.
— Да вот думаю, зачем нам этот клад, если выйти от сюда мы все-равно не сможем?
— Сможем, — уверенно ответила ей подруга, складывая вещи обратно, — нужно будет это все отдать в местный музей. Думаю, для них эти сокровища действительно будут бесценны.
— Ну-ну, — ответила подруге Надежда, отправляясь на пригретое ею место.
Пятый саркофаг уже не внушал надежду на будущее, но почему-то именно здесь хотелось сидеть и тешить себя верой на спасение.
Женщина без сил опустилась на свое импровизированное ложе и снова загрустила. Из глаз ее закапали горькие слезы, и она никак не могла их остановить.
— Ты, что, Надюша? — удивилась Юлия.
— Все бесполезно, — сказала та обреченно.
Юлька побросала свои сокровища и кинулась к уже в голос рыдающей подруге.
— Перестань! У нас все получится. Мы все преодолеем и выберемся от сюда назло глупому Алешке, — произносила она успокаивающие фразы как мантру.
Юля уселась рядом с подругой обхватив ее за плечи, и они посидели так несколько минут, прижавшись друг к другу.
— Ничего у нас с тобой не получится, — всхлипнула женщина, прижимаясь к Юльке всем телом, — мы так и умрем здесь от голода, жажды и холода.
— Отставить панику! — крикнула Юля, неожиданно разозлившись на истерящую подругу — Мы же с тобой уже попадали в подобную ситуацию, помнишь?16 Тогда было еще хуже. Там, в Кучино нас заливало кипятком, но мы все равно выкарабкались, а здесь нам ничего не угрожает. Спокойно разберемся во всем и выберемся из этого подземелья.
Она изо всех сил старалась переключить подругу на другую тему. Ее слезы вызывали в Юле бессилие. Она боялась, что не выдержит и тоже начнет рыдать. А этого нельзя было допустить. Они обе должны были быть сильными и не впадать в панику. Но Надежда продолжала плакать.
— Тогда, Юличка, — горько сказала она, — мы были молодыми и глупыми, поэтому у нас все получалось. Сейчас другое дело.
