«Самая большая проблема США в настоящее время – отношения США с Советским Союзом. Решение этой проблемы покажет быть или не быть Третьей мировой войне... Советские лидеры, по-видимому, намеренно возвеличивают своих граждан, рассчитывая в конечном итоге создать мир, в котором доминирует СССР». {573}
Для любого жителя СССР в то время такая оценка действий руководства страны была абсолютно неправдоподобной. Любому внимательному исследователю внешней политики Сталина было очевидно, что с 1920‑х годов основным приоритетом была безопасность границ, а вовсе не мировая революция. Ещё до войны Сталин неоднократно демонстрировал готовность вступать в союзы с некоммунистическими режимами в обмен на безопасность границ и гарантии ненападения. И ещё менее вероятным казалось, что после всех ужасов опустошительной Второй мировой войны эта политика могла вдруг внезапно смениться на какие‑то авантюрные идеи по организации мировой революции и глобального господства.
Видимо почувствовав резкую перемену в настроениях официальных лиц Вашингтона от военной «дружбы» к нарастающей враждебности, в том же сентябре месяце 1946 года посол СССР в США отправил в Москву телеграмму, в которой описал политику Вашингтона как подконтрольную крупным промышленникам, которые развивают военные мощности,
«подготавливая необходимые условия для победы в будущей новой войне за глобальное доминирование». {574}
В отличие от США Советский Союз был чрезвычайно ослаблен войной. Советская промышленность была выпотрошена, трудовые ресурсы жутко истощены. Сталин намеревался восстановить и отстроить лежащее в руинах «сердце» СССР так быстро, как это было возможно, используя захваченные немецкие материалы. Он полностью поддержал предложенный Рузвельтом план «План Моргентау» для оккупированной Германии, полагая, что он очень важен для гарантии невозможности будущего вторжения со стороны перевооруженной Германии. Одновременно этот план позволял получить жизненно необходимые заводы и оборудование, вывозимые с территории поверженного врага.
План Моргентау, написанный министром финансов Генри Моргентау, призывал к
«превращению Германии в страну по своей природе преимущественно сельскохозяйственную и пастушескую».
Её основные промышленные и добывающие регионы должны были стать международными зонами или переданы соседним странам, вся тяжёлая промышленность демонтирована или уничтожена. Как написал один из комментаторов в журнале «Таймс»:
«Производство немецкой стали должно было уменьшиться с 20 миллионов тонн в год до 5 миллионов 800 тысяч. Немецкая промышленность должна была сократиться до уровня в половину меньше того, что было в 1938 году. Производство синтетического топлива, резины, шариковых подшипников, радиопередатчиков, тяжёлых станков и множества других важных с военной точки зрения товаров было совсем запрещено. Но будут поддерживаться производители керамики, стекла и велосипедов, дабы превзойти довоенные рекорды производства. Германия не будет голодать, но стандарт уровня жизни снизится до уровня 1932 года». {575}
6 сентября 1946 года министр и антисоветский пропагандист Джеймс Бирнс произнес в Германии речь, в которой предложил отказаться от плана Моргентау, а взамен улучшать отношения между США и Германией.
В этом выступлении он также предупредил Советский Союз, что США намерены разместить на территории Европы свои войска на постоянной основе. {576} Месяцем позже он признался:
«Целью нашей программы была борьба за доверие немцев... это была битва за умы между нами и русскими».
В марте 1946 года, через несколько месяцев после написания «Длинной телеграммы» Кеннана, бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль, который, как минимум, с 1943 года тайно добивался начала антисоветской компании в Вашингтоне, произнес в Фултоне, штат Миссури, свою известную речь о «Железном занавесе», призывая к созданию англо-американского союза против Советов, которых он обвинил в попытке создания «железного занавеса» от немецкого «Щецина на Балтике до Триеста в Адриатике».
В Москве речь восприняли как призыв к Западу начать войну против СССР, во что, собственно, и должно было вылиться англо-американское объединение против Советов.
Политики в группе Кеннана в Вашингтоне – Кларк Клиффорд, Дин Ачисон и Джеймс Форрестол – хорошо понимали, что возникновение агрессивно настроенного Советского Союза на восточной границе Западной Европы автоматически создаст экономическую зону, состоящую из Западной Европы, Японии, большей части Азии, Африки и Южной Америки, которая легко попадет под контроль США.
Огромные территории Западной Европы станут зависимыми от военной помощи США. Более того, поскольку экономика этих стран разрушена войной, то согласно Бреттон-Вудским соглашениям о системе «свободной и открытой торговли», страны Западной Европы, а также Япония, автоматически становятся для американского экспорта рынком без конкурентов. Это и была реализация стратегии Совета по международным отношениям по созданию негласной американской империи после войны.
«Холодная» война была развязана, чтобы поддержать экономическую империю – Американский Век. Бреттон-Вудские соглашения и уникальная роль доллара США в качестве «ключевой валюты» становились основой новой американской глобальной империи. До тех пор пока ослабленные страны Западной Европы зависели от США в военном плане в бесконечной «холодной» войне против СССР, а потом и против КНР, Вашингтон мог легко диктовать свою волю в этом союзе. Собственно, он это и делал, и Бреттон-Вудская система была краеугольным камнем его экономического превосходства.
Глава 11
Создание Бреттон-Вудской долларовой системы
«Мы, дорогой Гроссман, греки в этой американской империи. Мы видим в американцах те же черты, что греки видели в римлянах – огромные, вульгарные, шумные, беспокойные, гораздо более энергичные и решительные чем мы, и при этом более праздные, имеющие гораздо больше всё ещё сохранившихся достоинств, но в то же время гораздо более коррумпированные».
–
Гарольд Макмилан, военный советник Черчилля, комментарии по вопросу послевоенных англо-американских взаимоотношений {598}
Американский долларовый стандарт
Как только в сентябре 1939 года разразилась европейская война, начавшаяся с раздела Польши между Гитлером и Сталиным, в США хлынуло европейское золото. В 1935 году официальные золотые резервы США оценивались в 9 миллиардов долларов. К 1940‑му году, когда в Европе развернулась полномасштабная война, американские резервы взлетели до 20 миллиардов. Поскольку европейские страны отчаянно нуждались в важнейших товарах военного назначения, то их золото уходило на финансировании войны. К июню 1944 года, когда была собрана международная конференция в Бреттон-Вуде США единолично контролировали 70% мирового монетарного золота, имея серьёзное преимущество перед другими странами. {599} В эти 70% процентов не входило золото, захваченное в качестве военного трофея у побежденных стран Оси – Германии и Японии, точные данные относительно которого погребены под горой легенд, слухов и дезинформации.
К 1945 году ФРС США контролировала значительную часть всего мирового золота. Крупнейшие игроки Уолл-Стрит готовились в полной мере использовать это своё преимущество для создания Американского века. В послевоенной системе отношений, выстроенной Вашингтоном и банками Уолл-Стрит, американский доллар должен был стать механизмом контроля над всеми деньгами и всеми кредитами в мире.
