- Что ты говоришь? – Шум воды заглушал слова.
- Я говорю, что он у тебя ну просто последний хам! – крикнула она. – Наглый и бестактный! Беспардонный и невоспитанный! – Она стала вытаскивать некоторые платья и бросать их на кровать. – Но такой… дерзкий… - приложила одно платье к себе, приговаривая вполголоса. – Характерный… - Второе платье. – Сплошной тестостерон… - Третье. – Нам он очень даже подходит. – Снова приложила платье к себе другой наряд и постояла в раздумьях. – Так и вижу, как он убивает Тима… - промурлыкала она мечтательно, всё ещё рассматривая себя в зеркало.
- Каролина, я тебя не слышала. Что ты там говоришь? – Энджел вышла из душа, придерживая на себе полотенце.
- Вот и чудненько. – Кари с улыбкой повернулась к ней, держа платье. – Я говорю, что нашла тебе наряд.
- Да, это платье мне нравится, я бы тоже его выбрала.
Глава 23
Их собрали в конце рабочего дня.
День был тяжёлый и все уже были немного расслаблены, предвкушая, как через несколько минут оставят бумаги и выключат компьютеры. От духоты спасали кондиционеры, но едва слышное жужжание принтеров и копиров раскалывало голову.
Принято ли так было всегда или сегодня особый случай, Энджел не имела понятия – на таком совещании ей довелось побывать в первый раз.
И лучше бы в последний.
И на совещание это было мало похоже.
Совещание предполагало беседу, разговор, обсуждение вопросов и совместное принятие решений. А пятнадцатиминутный яростный рёв главы компании – это не беседа. Монолог с натяжкой.
На предприятии разразился грандиозный скандал.
- Вы все знаете, что такое «эмбарго»? – прозвучало вместо приветствия. И эти слова были единственно спокойными. Остальное было смесью нецензурщины и нормального человеческого языка.
Со слов главы они узнали, что в нескольких странах, в которые было наложено эмбарго на поставку оружия, обнаружили товар их производства. Особенно заинтересовались Сирией, там нашли самую крупную партию. А всё потому, что они заключили сделку с «серым» контрагентом. Или контрагентами. Теперь неважно. Главное, что оружие разошлось, а их ждали суды и бешеные штрафные санкции. Подмоченная репутация – это колоссальные финансовые потери. Несколько крупных заказчиков уже отказались сотрудничать.
В их сфере информация – не менее ценный товар, чем тот, каким торгуют они. Проблемы невозможно скрыть. Новости и слухи распространяется со скоростью света. За это платят огромные деньги, а люди, которым платят – работают на совесть.
Данте негодовал. Его голос вибрировал от злости, а глаза сверкали. Ответа он не требовал – только донёс, что сделает с присутствующими, если компании не удастся выпутаться безболезненно. Несомненно, он это сделает. Никто не говорил ни слова. Каждый посторонний звук казался громом.
Перед тем как заговорить, Данте положил перед Тьерри листок бумаги. Тот быстро сгрёб его в свою папочку, так что заметить, что на нём было, не удалось. Даже если бы Тьерри задержался с этим, со своего места Энджел вряд ли бы разобрала написанное. Лари, сидящий рядом с ней, нервно подёргивал носком туфля. Она искоса глянула на него, и он перестал. Её саму тоже начало потряхивать. Наверное, это взыграло стадное чувство. Нет сомнений, на том листке был список людей, которых следовало уволить.
Для Тьерри снова появилась срочная работёнка на ближайшие дни.
Интересно, в этом списке есть её имя?
Было удивительно, почему их с Лари тоже вызвали. Но потом оказалось, что вызвали всех, кто работал по тем, как оказалось, «серым» сделкам.
- Вот это вздрючка… - немного ошалело произнёс Лари после того, как они покинули зал для совещаний и направились в свой кабинет. – Распатронил по полной… - Он поскрёб макушку. Вид у него был довольно кислый, но он пытался улыбаться, что выглядело довольно глупо в их ситуации. Ничего смешного в том, что им пригрозили увольнением и ещё много чем, нет.
За пятнадцать минут привести толпу в состояние шока и оцепенения – это надо уметь. А Данте владел этим в совершенстве.
Подобное состояние Энджел помнила, с того момента, когда оказалась в его кабинете в первый раз. Нет, сейчас было в разы хуже. Сейчас она его любовница, а чувствует себя так же. Не очень удобно. Как-то унизительно.
Она крепко стиснула в руках ежедневник, словно он мог помочь не утонуть в этом море бед.
Неприятности словно притягивались к ней. Валились на голову, как снег. И неизвестно, что случится дальше. Что ни говори, работа её всегда спасала. Она могла зарыться в бумаги и, сосредоточившись только на деле, ни о чем не думать. Теперь же - нет. И тут начался хаос. А всё потому, что она связала личные отношения и работу. Они с Данте ни разу не обсуждали этот момент. Будто молча договорились соблюдать полный официоз и не афишировать связь.
Энджел понимала, что на обиду не имеет права. Данте, как бы это не выглядело, действовал согласно своему положению. Она его подчинённая – такая же, как и все. У неё нет никаких преимуществ. А значит, и отвечать за ошибки должна на общих основаниях, но внутри упрямо засела горечь, заставляя воспринимать каждое его слово, как плевок в душу.
Коридор до кабинета казался бесконечно длинным. Когда-то она боялась потеряться. Сейчас же, могла дойти с закрытыми глазами. По правую руку жужжал Лари, всё ещё сетуя на ситуацию, но Энджел его не слышала - только кивала изредка, - мысли её были далеко.
Он не посмеет уволить её. Хватит и того, что он отчитал её при всех. Впрочем, как и всех остальных. Но это не успокаивало.
Она села за свой стол и уставилась на ворох бумаг. Голова шла кругом. Цифры и буквы мелькали перед глазами. Она сжала переносицу двумя пальцами и зажмурилась.
А до конца рабочего дня оставалось пять минут. И уже никто не спешил домой. И даже Матильда. Она задержалась. И, как пить дать, специально. Наверное, она спросила что-то у Лари. Или сказала что-нибудь язвительное своим тонким ангельским голосом. Энджел не разобрала, однако хорошо услышала, что ответил Лари.
«А не пошла бы ты домой…» - это самый приличный перевод на нормальный язык, потому что Лари обложил её таким матом, что Энджел на время дар речи потеряла. Он всегда был такой безобидный.
- Господи, Лари, она на тебя точно подаст в суд за оскорбление чести и достоинства, - сказала Энджел после того, как Матти пулей вылетела из кабинета, оставив после себя только запах ядовитых сладких духов.
- Ну и пусть. Достала уже.
- Домой… - с тяжёлым вздохом проговорила Энджел и стала разбирать документы. Всегда перед уходом наводила на столе порядок. Давняя привычка.
