разглядывал, потом вернул.
— А если я провожу тебя к этой штуке, аусвайсы выпишешь?
Шпатц вышел из особняка Ульфбрауна и закурил. Управляющий был предупредителен и приторен, как патока. Если бы у него был хвост, то он бы наверняка виновато подмел весь пол до блеска. Шпатц сделал вид, что вчера ничего не случилось, а Ульфбраун вздрагивал каждый раз, когда к нему обращались. Эта манера поведения управляющего несколько раздражала Шпатца, но с другой стороны он не мог не признать ее эффективность. Со своими клочковатыми бакенбардами и взглядом провинившегося ретривера Ульфбраун казался беззащитным и безобидным. Повышать на него голос казалось чем-то чуть ли не кощунственным. Наорешь на такого, а его от расстройства удар хватит. Да уж... Шпатц выпустил струйку дыма и посмотрел на телохранителей, подпирающих стену с самым скучающим видом. Болдер, как ни странно, остался с Краммом, который взялся обеспечить их экипировкой для похода в лес. Когда Бензель предложил показать им сигнальную башню, Шпатц готов был выходить в тот же момент. Не то, чтобы любопытство настолько грызло его изнутри, что не терпелось посмотреть на загадочные развалины, просто очень хотелось хотя бы на время покинуть город, который с какого-то момента совершенно перестал быть безопасным и тихим. У дуба стояли две фрау в длинных платьях и шептались, изредка бросая на Шпатца косы взгляды. Два лесоруба вывернули на Эйхенплац, катя перед собой тачку. Один что-то рассказывал, активно жестикулируя одной рукой, второй всхохатывал и хлопал первого по плечу. Заметив, что Шпатц на них смотрит, оба замолчали, лица их стали хмурыми и непроницаемыми. Они ускорили шаг, тачка стала жалобно поскрипывать на каждом камне брусчатки. Потом они свернули на улицу, ведущую в лес. Да уж, похоже, что всенародной любви Шпатцу сыскать не удалось. Но обдумывать свои ошибки он не стал. Докурил сигарету, тщательно затушил ее о подошву своего ботинка и неспешно направился через площадь к «Гроссман-хауз».
Крамм, Болдер и незнакомый невысокий мужчина средних лет стояли вокруг стола и деловито раскладывали по разным кучкам вещи темных тонов. Брезентовые куртки, штаны, вещмешки. Под столом выставленные рядком стояли несколько пар сапог. Шпатц остановился на пороге и посмотрел на Блазе, как всегда протиравшего тарелки за стойкой.
— А, герр штамм Фогельзанг! — на лице толстяка засияла улыбка. — Герр Крамм сказал, что вам придется задержаться в Шриенхофе, и неплохо бы обзавестись одеждой для леса. Собираетесь поохотиться?
— Сложно удержаться от такого соблазна в Заубервальде, — Шпатц подошел к стойке. — Кстати, сколько еще мы вам должны?
— Не волнуйтесь, герр штамм Фогельзанг, мы с вашим анвальтом уже решили эти вопросы, — Блазе замахал руками. — Желаете чего-нибудь? Может быть, штрудель? Моя супруга испекла яблочный штрудель, еще половина осталась, так что если вы голодны...
— Пахнет аппетитно, — Шпатц втянул носом запах печеных яблоки и корицы. — Но нет, благодарю. Я еще не голоден. Герр Блазе, подскажите лучше... А впрочем, нет, неважно. Мы вроде уже решили вопросы расселения первой партии людей.
— Я слышал, что они вот-вот должны прибыть, да? — Блазе поставил тарелку и заткнул полотенце за пояс.
— Может быть, дня через три, — Шпатц кивнул. — А кто этот мужчина, с которым так активно общается герр Крамм?
— Это Марк Крейнц, у него не так давно сыновья переехали в Угель-Гугель, оставив все свои вещи, один был рослым парнем, так что, думаю, вам подойдет его одежда, — Блазе помахал рукой пожилому мужчине, который поднял голову, услышав свое имя.
— Отлично, — Шпатц кивнул Крейнцу и снова повернулся к Блазе. — Я думаю, завтра утром мы устроим вылазку в лес. Пока есть немного свободного времени. Когда прибудут переселенцы, боюсь, будет уже некогда.
— Прикажете собрать вам в дорогу припасов, герр штамм Фогельзанг? — Блазе приосанился. Было заметно, что он хочет еще что-то спросить, но он сдерживается.
— Да, было бы неплохо, — Шпатц хлопнул Блазе по плечу и подошел к Крамму, который как раз пересчитывал деньги, чтобы вручить их Крейнцу.
— Вы очень нас выручили, герр Крейнц, — банкноты перекочевали из руки крамма в карман бывшего хозяине экипировки. Шпатцу казалось, что легенда насчет охоты была не очень убедительная, но вроде ни у Блазе, ни у Крейнца она не вызвала дополнительных вопросов. Крейнц вежливо кивнул, сложил вещи, которые не подошли в большой вещмешок, и направился к двери. Потом передумал и вернулся к стойке. Шпатц услышал в их разговоре слово «штрудель» и дальше прислушиваться не стал.
До самого вечера день тянулся без происшествий. Иногда Шпатцу казалось, что стрелки часов замерли и не двигаются больше. После обеда он остался в гостиной, попросил Блазе принести ему кувшин вишневого компота, открыл блокнот и замер над чистой страницей. На самом деле он чувствовал себя довольно неуютно. Каждый раз, когда открывалась дверь «Гроссман-хауза», он ожидал, что внутрь ворвется разъяренная толпа, чтобы наказать его за смерть Шмальзе. Но тело пока или не нашли, или смерть хозяина лесопилки вовсе не имела цели подставить Шпатца и его людей под волну народного гнева. Вообще-то ночью, когда они забрались по лестницу обратно в окно комнаты Крамма, первым порывом Шпатца было пойти к управляющему и рассказать ему о страшной находке. Но обсудив шепотом ситуацию с Краммом, они пришли к решению, что сделали достаточно, чтобы в случае, если их вдруг спросят о письме, пожать плечами и сказать, что они проигнорировали просьбу о встрече. Тем более, что половина мужского населения города видела и слышала, как они за полночь возвращались из рюмочной, распевая непристойные куплеты. Другое дело, что теперь Шпатцу самому было немного совестно, что они бросили тело хозяина лесопилки. Как преступники. Шпатц потряс головой, отгоняя весь этот ворох тревожащих мыслей, снял крышечку с кувшина и наполнил свой стакан рубиновой жидкостью. Сделал глоток. Вздохнул. Посмотрел на часы. До ужина еще оставалось не меньше часа.
Ледебур появился на пороге, когда Шпатц и Крамм почти доели свой ужин. Они с Лисбет выглядели точно так же, как и в тот день, когда появились. Лисбет выглядела довольной и улыбалась, Ледебур, напротив, был мрачен и холоден.
— Ванну, герр пакт Ледебур? — Блазе выбрался из-за стойки. — Или может желаете сначала поужинать? Запеченая рыба еще горячая, кроме того, есть колбаски и...
— Да-да, герр Блазе, мы просто мечтали о ваших яствах последние несколько часов. Не думали, что наша прогулка будет такой
