синие шторки.
– Мамочка, я не пойду в ванну?
– Тут ее нет. Мы умоемся и ляжем поспать. А когда проснемся и приедем в… гостиницу, то обязательно наберем самую большую ванну и сделаем в ней много пены.
– И будем ждать папу? – взвизгивает она, а я сникаю.
Что там сейчас творится? Чем обернется моя выходка? Что если я все испортила? Что если Таир сделал бы все иначе и мирно?
– Мамочка, ты плачешь?
– Я просто волнуюсь.
– Ты же говоришь всегда что все будет хорошо, но я хочу к папе.
– Все будет хорошо, – только и смогла ответить ей. Потому что лгать становилось сложней.
Россия и правда холодная страна. Ноябрь никогда не казался мне таким холодным. Но Орхан и правда позаботился о нас обеих. В аэропорту нас встретил какой-то мужчина, чем-то смахивающий на наших мужчин, но все же отличался. Он кивнул мне дальше обратился к тем, что были с нами. Пока они говорили, мы с Амитой оделись в куртки и сапоги.
– Все подошло?
– Да. Даже обувь по размеру совпала. Спасибо.
– Дядя, мама говорила, что мы поедем в гостиницу. Это куда?
– Сейчас все будет. Только у вас будет не один номер, а целый дом.
– Но у нас есть дом, – стала спорить малышка.
– А этот будет еще одним.
– Я люблю дом, где папа.
Сердце сжалось от обиды, но не было времени грустить и предаваться этим чувствам.
Дальше была снова дорога. И мы наконец приехали.
– Это твой дом? – моему восхищению не было предела. Потому что он был чудесным.
Небольшой. Два этажа. Светлый. Уютный. Я была уверена, что этот дом его, даже если он тут почти не жил.
Амита быстро скрылась, найдя аквариум, сияющий неоновым синим.
– Мой. Не так давно купил.
– Кажется он не обжитый совсем?
– Не было времени, – пожимает плечами, наблюдая как я осматриваю все вокруг.
Вспоминаю смс той девушки и понимаю, что видимо они жили не здесь. Под пальцами деревянный комод вдруг стал неприятным коже, и я одернула руку. Кажется, я слишком много думаю не о том, чем нужно.
– Я пойду укладывать дочку.
– Конечно. У меня есть дела.
Ухожу почти за поворот, но вспоминаю кое-что еще, поэтому оборачиваюсь заметив, что он стоит не шелохнувшись.
– Спасибо.
Кивает и в этот раз уходит сам, скрываясь за массивной дверью.
– Мы теперь тут жить будем? – зевая задает свой вопрос моя девочка.
– Какое-то время. Тебе тут понравилось?
– Тут хорошо, но… Мамочка, я не хочу тут быть без папы. Ты обещала…
– Я помню, солнышко. Но пока что быть рядом с папой невозможно. Порой такое бывает, что не всегда случается правильно.
– Я не понимаю, – грустно вздыхает и вновь моргнув уже не открывает глазки, засыпая окончательно.
Мы выбрали угловую спальню с ней. Я, конечно, не планировала занимать другую. Дочка маленькая и я ей нужна. Тем более она постоянно вспоминает о Таире. Помечаю в голове чтобы завтра позвонить на родину и узнать, как там обстоят дела. Только бы не случилось чего. Маарам… как там она? Надеюсь, Латиф не сделал никому плохо.
Встаю с большой постели, где в центре спит мое сокровище и потянувшись разминаю затекшее и очень уставшее тело. Разворачиваюсь и иду в ванную.
Здесь все новое. Кажется, что даже запах только что распакованной мебели ощущается. Это приятно радует почему-то. Хотя уж кому, но не мне говорить о неприкосновенности.
Смываю с себя делающие больно мысли и выхожу, надев длинный бежевый халат.
В самолете я не особо поела, поэтому ощущала тошноту голода, да и таблетки нужно выпить.
Спускаюсь уверенно, потуже затянув пояс.
Кухня находится быстро, как и еда в холодильнике. Вытаскиваю в пластиковом контейнере что-то вроде картошки с овощами и мясом, а позади ощущаю присутствие человека.
– Мне разогреешь, я так и не поел, – просит Орхан уставшим голосом.
– Да, конечно, – сконфуженно отвечаю ему, чувствуя глупой дурочкой.
Как я могла себя так повести? Выйти в халате. С мокрыми волосами. Наедине с мужчиной, а за стеной дочь. Еще и замужняя.
Всевышний не зря терзает меня полжизни испытаниями. Заслужила. Ну конечно же.
Резко разворачиваюсь и тороплюсь из кухни, но оказываюсь остановлена мужской ладонью. На моем животе. Такой горячей, что прожигает через ткань.
– Я знаю твои мысли наперед, Лала. Полураздетая и замужняя, так ведь? – смотрит, не сомневаясь в своей правоте, медленно подвигая меня к центру обеденного стола.
– Я… – слова иссякли, когда мы столкнулись взглядами. Чистое поражение, полыхающее в его победном пламени. – Не делай того, о чем я буду потом сожалеть, прошу тебя… – странная просьба, которой сама не могу найти объяснение, о чем именно прошу.
– Поверь, я сделал уже столько, что сейчас мои действия очень даже правильные. Ты не будешь сожалеть ни секунды. Пора оставить все там.
Мужская рука гладит талию, чуть сгибая свободный край халата.
– Ты не можешь этого знать, – моего сопротивления почти нет, только слабая попытка.
– Не могу, но обещать в состоянии.
Пояс оказывается висящим вдоль ткани, которая открывает взор на мое нагое тело.
Он смотрит как в первый раз. Снова как в первый. Как он так может?
Я ведь была с другим… и этот уродливый шрам.
Вспоминаю о нем и тут же поднимаю руку закрывая бордово-красные рубцы оставшиеся ровно по центру грудной клетки.
– Нет, – сразу же одергивает, словно разозлившись на меня.
– Но…
– Не смей, Лала. Все это, – обводит ладонями тело по бокам и скользим ими вверх по ребрам, задевая большими пальцами грудь, – не предмет стыда. Это твоя сила. Твоя победа.
– Ты шутишь? – грустно усмехаюсь, отворачиваясь от него.
– Ты все, о чем я мечтал, Лала. И поверь, каждая клетка твоего тела нужна и важна мне. Для меня ты самая красивая женщина. Сегодня, через десять лет. Это ведь неважно, пойми. Я просто хочу, чтобы ты была рядом.
Хочу заплакать, но он не позволяет и преодолев расстояние, итак, минимальное целует меня. Целует так, что каждое его слово отпечатывается внутри меня.
Губами ласкает мои, а руки стягивают с меня халат. И я больше не противлюсь, а наоборот помогаю.
Орхан отрывается от меня и скользит глазами вниз. Будто след остается на коже, там, где он заостряет внимание.
Поднимает руку и прикасается к острым соскам. Обводит их по кругу, дразня, заставляя сжаться в пики. Тепло разливается по мне зарождаясь в сердце и согревая душу.
Подхватывает и усаживает на стол, не дав скрестить ноги. Встает между них и подняв одну ногу, согнутую в колене, выше укладывает
