— Хватит! — заорал вдруг Карл и бросился ко мне, но тщетно. Сильный толчок отправил беспризорницу в кресло, а я предусмотрительно наступил на нож.
— Так вот, мелюзга, — продолжил я, не обращая внимания на вмешательство цвергольда, — есть предложение, которое устроит нас обоих. Ты навоевалась, или хочешь… — я оборвал речь на полуслове и обернулся — творилось что-то не то. Комнату заполонил очень низкий и тихий гул, от которого по спине дробно пронеслось стадо паникующих мурашек.
— Что это?.. — начал, было, я, но ответа не получил. Девчонка рухнула в кресло и каменно, неестественно застыла. Гудение перешло в полный страдания стон. Медленно, судорожными рывками, полукровка подняла голову. Один взгляд — и я с проклятием отшатнулся. Ее глаза горели. Буквально! Под широко распахнутыми веками бились языки пламени, стекали по ресницам, превращали лицо в одновременно ужасающую и прекрасную маску. Пламя рождалось прямо под кожей, шевелило ее, рвалось наружу… Альвини широко раскрыла рот, словно пыталась закричать, и с багрово-огненного языка сорвались ослепительно белые раскаленные сгустки. Скованный ужасом, я не мог пошевелиться…
… Тронутый всем телом врезался в меня и опрокинул на пол. Девчонка взорвалась: пламя брызнуло из нее, вспучилось яростным облаком и также стремительно опало, подпалив несколько книг и газет, да разметав по полу мусор. До нас стихия не дотянулась.
Еще одна деталь простейшей головоломки встала на свое место — девчонка оказалась Измененной. Дела были очень и очень плохи.
— Лемора! — Карл, пошатываясь, вскочил на ноги и кинулся к обмякшей в обуглившемся кресле девчонке.
Ага. Стало быть, Лемора.
Пока он пощечинами возвращал отродье Хаоса в реальность, я затушил полой плаща разгоревшуюся бумагу, прикурил от тлеющей обложки некоего объемистого тома, подошел к окну и вгляделся в затянутое тучами утреннее небо. Комья пропитанной грязью небесной ваты доказывали мелким дождем, что на время года и суток им глубоко плевать. Но воплощенное уныние радовало — если я мог его видеть, значит, смерть и впрямь прошла стороной.
Вот же шутка судьбы — наткнуться на хаотического мага, да еще и такого взрослого. Сколько бы ни было лет этой Леморе и как молода бы она ни была для своих корней, факт остается фактом — Магическая полиция успешно прошляпила и уже лет как бы не двадцать не в силах найти одно из опаснейших порождений Хаоса. Существо, не способное контролировать связанную с ним стихию. Тварь, у которой магия привязана не к разуму, а к эмоциям… Вообще, мне следовало немедленно искать своего расторопного инспектора и, не раздумывая, сдавать девчонку с рук на руки.
Я быстро обернулся и встретился с двумя парами внимательных и перепуганных глаз. А ведь доложи я магполам про Лемору, Карл тоже попадет под раздачу — за укрывательство. И Астан… И все, кто ее знал. Девчонка — живой топор, висящий над шеей каждого, кому посчастливится узнать ее тайну. Я снова уставился в окно.
— Ты понимаешь, что ты такое? — спросил я.
— Я не знаю… — голос ее снова изменился. Интонации исчезли напрочь, но за ними ушла и подростковая задиристость. Остался лишь бесполый и бесплотный голос хаотического мага. Я старался думать о… существе только так. Было проще.
— Достойный ответ. А что я сейчас должен сделать — знаешь?
— Представляю… Но учти — меня ведь не догнать.
— Наверняка. Даже такая выжатая, в забеге ты меня сделаешь. Вот только при этом крепко подставишь всех, кто тебя знает.
— Тогда я убью тебя.
— Не смеши. С ножом ты хороша, но не лучше меня. А я тебя сейчас одним щелчком прибью. Или хочешь еще раз поколдовать?
— Детектив, ты что же, гад?.. — слабым голосом начал карлик.
Сейчас он скажет что-нибудь ненужное.
— Помолчи, мастер Райнхольм, — я постарался сохранять ту же ровную интонацию, — мой долг — выдать Магической полиции опасное для общества и мирового равновесия существо.
— Да засунь…
— Послушай, Карл, — чуть повышу голос, — вдруг лучше дойдет, — слушай и вникай. Очень надеюсь, что до сих пор ты был не в курсе. То, что тебе кажется милой девочкой, такой же Тронутой, как ты, на самом деле гораздо худшее. У нее на мозгу шишка, и пока она на своем месте, у тебя над головой, считай, скала, которая в любой момент рухнет прямо тебе на бошку. Видел, что сейчас было? Ты это покрываешь? Зачем? Будешь врать, что не знал о приказе докладывать при первой же возможности?
— Да ты издеваешься?..
— Я? Нет. Ее же не уничтожат, не запрут…
— Просто сделают идиоткой! Овощем! — О, глядите-ка, кто заговорил.
— А ты заткнись, пока старшие разговаривают.
Вот так. Примолкла, глаза — по золотой монете. Пусть переваривает, хоть помолчит. Я вперил грозный взгляд в испуганную парочку Тронутых.
— Карл, ответь, зачем ты ее защищаешь? Не понимаю.
— Да и не поймешь, ищейка, — Тронутый смотрел мне в глаза, довольно-таки успешно сохраняя на лице спокойствие, но по лицу бешеной лисой металась паника, — о доверии-то, небось, только в книжках читал.
— Он меня спас, Брокк. Нашел на улице, и не дал помереть с голоду. И пристроил потом.
— В банду беспризорников? Все лучше и лучше.
— А куда ей еще было идти? Да отдай я ее в хороший дом, тут же вызнали бы секрет, да сдали синим — за вознаграждение.
— И были бы правы. Она… Ладно. Ты прав. Я все равно вряд ли пойму. Пускай время покажет.
— Что? — кажется, они спросили одновременно.
— Время, говорю, покажет. Сейчас вы оба мне нужны. И ты, — я ткнул пальцем в сторону карлика, — и ты. Похищение Астана, если, конечно, это и впрямь было похищение, вполне вероятно касается и моего дела — не зря же твой блондин объявился сразу за мной. Да и заказ отменять не с руки. А пока мы будем делать дело, я, милостью Творца и Его Порядка, попробую понять, как можно доверять такому опасному существу как ты, Лемора. Советую меня не разочаровать. Очень советую. Ну, или попробуй еще разок меня убить.
Демонстративно глядя в окно, я честно выждал целый сегмент. Молчание.
— Превосходно. И еще кое-что. У меня есть дела с Магполом. Если вдруг мне придется пообщаться с кем-то из синих, твоего духа чтобы и рядом не было. Но по первому оклику ты возвращаешься. Не теряйся. Мы нужны друг другу.
Настал момент истины. Сейчас меня или убьют, или они заглотят наживку и пойдут на мировую. Честно говоря, я блефовал. С бесполезным кинжалом, не выспавшийся и усталый, я мало что мог сделать против полукровки, даже не будь с ней крепкого карлика. А вдвоем бы они… Ох, не хотелось мне этой войны. Я был готов отпустить Тронутого и даже девчонку — ну какой она, в сущности, монстр, угроза обществу? Чем дальше душа отходила от встряски, тем яснее становилось — если даже в гневе и отчаянии девчонка выдала лишь жалкую вспышку, от такого чудовища Мироздание вряд ли сильно пострадает. Измененные, конечно, вызывают у меня дрожь отвращения от пяток до кончиков волос, но я не фанатик-муэллист, чтобы с пеной у рта требовать очищения мира от «скверны воплощенной». Пусть живут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
