– Вы уверены, что над нами не будут смеяться? – беспокоилась она.
– Подожди, сама увидишь, – обнадежила Би.
– Все просто лягут! – Клэр обняла подругу. – Жаль, меня там не будет.
– Я все сфотографирую, – пообещала Би.
Посещение церемонии вручения кинематографических премий для Молли стало самым волнующим событием за всю ее жизнь. Таксист подвез их сзади к отелю «Гровнер-Хаус», где уже выстроилась длинная очередь лимузинов, высаживающих своих знаменитых пассажиров под фейерверк фотовспышек.
Молли осторожно высунула ногу из машины и почувствовала под подошвой ковер. Дорожка тянулась до самого входа в отель. С одной стороны выстроились шеренгой не менее двухсот фотографов. С другой расположились телекамеры и молокососы-репортеры. Молли чувствовала себя как Моисей, когда по воле господней перед ним расступилось Красное море. С той только разницей, что Молли страшно хотелось вернуться в такси и остаться в Египте.
– Улыбайся! – прошипела Би, куда более опытная в плане норм поведения знаменитостей, и крепко взяла ее под руку.
Защелкали фотоаппараты, хотя все видели Молли впервые.
– А можно снять юную леди отдельно? – спросил молодой фотограф в первом ряду.
Би отошла, довольно улыбаясь:
– Давай, Молли, не забывай, зачем ты здесь. Позируй так, словно от этого зависит вся твоя жизнь.
Молли вдруг стало смешно: ее развеселила нелепость славы и репортерской жажды свежей крови, неважно какой. Она встала перед объективом, изобразив из себя старлетку, рвущуюся в героини светской хроники.
– Отлично! – поздравил один из репортеров. – Разверните плечи! Чуточку тряхните волосами, пусть немного разлетятся. Какие же у вас волосы!
Молли повиновалась.
– Как, вы сказали, вас зовут? – поинтересовался один, когда все желающие отщелкали необходимое количество кадров.
Би ее опередила:
– Это невестка Стеллы Милтон. Жена ее когда-то утраченного сына. Вы наверняка читали эту историю в газетах.
При намеке на сенсацию, а следовательно, на хорошие перспективы сбыта все снова яростно защелкали затворами фотокамер.
В этот момент подкатил самый длинный лимузин, какой можно себе представить, и все направили объективы в его сторону. Под вспышками камер из машины шагнула Стелла Милтон собственной персоной. Она ослепительно улыбалась.
Красный атлас не очень соответствовал времени дня, тем более в сочетании с темными очками. Было заметно, что Стелла только что побывала у парикмахера, и ее черные волосы приобрели синеватый отлив. Эффект был несколько вульгарный.
– Стелла! Стелла! – наперебой окликали фотографы. – Пожалуйста, сюда!
С подчеркнутой невозмутимостью и даже некоторой томностью, призванной подчеркнуть, кто сегодня герой дня, Стелла поворачивалась к камерам то так, то этак.
– Парный снимок с сыном!
Она обняла Джо с видом безраздельной собственницы, отчего Молли захотелось подойти и ударить ее. Стелла пока не замечала присутствия соперницы.
– А может, с вашей красавицей-невесткой? – предложил один особо предприимчивый, сделав знак в сторону Би и Молли.
В этот момент своей славы Молли наконец убедилась, что там, наверху, точно есть бог. Воспоминаний об искаженном лице Стеллы ей хватит до конца дней. Это был пьянящий коктейль из крайнего удивления и застывшего ужаса, к тому же щедро приправленный ревностью.
– Молли! – воскликнул Джо, пораженный не меньше матери. – Что ты здесь делаешь? И откуда у тебя такое потрясающее платье?
– Мы его взяли напрокат, – твердым голосом ответила Би, не дав Молли и рта раскрыть.
– Но зачем ты здесь?
С каждой секундой в Молли росла уверенность в себе.
– Конечно, чтобы повидаться с тобой и посмотреть, как моей свекрови будут вручать приз.
– Между прочим, – величественным тоном объявила Би, – мы приглашены самим сэром Рональдом Вудом.
Стелла разинула рот. Сэр Рональд Вуд был патриарх британского театра, отец той самой беременной Роксаны, которую она надеялась заменить в «Ночи желания».
– Ты разве с ним знакома?
Прибывали все новые люди, все новые звезды. Странному семейству пришлось пройти вперед, дабы не создавать затора на ковровой дорожке.
– Знакома! – Би дерзко улыбалась. – И какое-то время мы даже были близки. – Она не стала рассказывать, как ей пришлось унижаться и умолять, и даже пообещать солидное пожертвование в пользу Театрального благотворительного общества, чтобы заполучить эти два места за столиком сэра Рональда. Роксана с мужем больше никогда в жизни с ней не поздороваются, поскольку их беспардонно выперли с собственных мест. – Потом увидимся на приеме. Знаешь, Стелла, – добавила она, – красный тебе все-таки не очень к лицу. Ты в нем похожа на валяющуюся на диване шлюху.
– А ты… давно прокисла, как старый йогурт! – огрызнулась Стелла. – Посмотри на себя в зеркало, мышь белая!
Би с Молли проследовали в зал и угостились шампанским. Молли старалась не глазеть на знаменитостей, которые то и дело здоровались с Би.
– Надо почаще появляться в свете, – заметила Би шепотом, – пока мне это еще доставляет удовольствие.
В противоположной стороне зала Стелла не находила себе места от злости, а Джо и вовсе поджал хвост. К великой радости Би, он без конца поглядывал на Молли. Похоже, он очень хотел с ней поговорить, но не знал, с чего начать.
Когда Би увлеклась беседой с очередным старинным другом, Молли подошла к мужу.
– Извини, что так вышло. Это была идея Би.
– Да ты вроде прекрасно себя здесь чувствуешь?
– Сначала да. Ну, то есть это все, конечно, не для меня, но наблюдать интересно.
– Ты потрясающе выглядишь.
– Спасибо. Би решила позлить Стеллу и показать тебе, что я не маленькая серая мышка, домохозяйка, которой можно пренебречь.
Джо посерьезнел.
– Мне кажется, те, кто тебя знает, ни за что не станут считать тебя серенькой мышкой, тем более я. – Молли заулыбалась. И тут он все испортил: – Ты больше похожа на ракету с тепловым наведением.
Молли вспыхнула. Видимо, Джо ничему не научился за то время, что они врозь.
– А не пошел бы ты? Я-то, по крайней мере, что-то делаю! Ты говоришь, что работать у Грэхама тебе не нравится, но, чтобы ты это понял, потребовалась отыскать тебе мамочку! В наших отношениях мотором всегда была я. Ты предпочитаешь плыть по течению. Ты даже на прослушивание пошел только потому, что его тебе организовала Стелла. Ты спокойненько бросил меня с Эдди и отправился к мамуле, чтобы на тебя там молились. Мои мотивы хотя бы объяснимы. Твои, впрочем, тоже. Это называется эгоизмом, чтоб ты знал.
Платье помогло. Прическа тоже. Благодаря им Молли нашла в себе смелость картинно развернуться и отойти.