гражданской одежде. Некоторые были потрёпаны. В округе можно было легко разглядеть следы разрушений, пусть и не катастрофических. Где-то поднимался дым, отчётливо видимый в свете разных тусклых источников, будь то редкое уличное освещение, или же непотушенный пожар.
— Отлично, — кивнул нам старший аврор, подсвечивая всё вокруг точкой Люмоса над головой. — Много раненых и проклятых, маги и магглы.
— Вы вытащили нас в место проведения боёв? — возмутился один из целителей в нашей группе.
— Охранение из авроров и сотрудников ДМП, — кивнул аврор.
— Пошли, — Сметвик кивнул мне, и мы подошли к одному из волшебников. — Мы с учеником займёмся волшебниками.
— Учеником? М-да, дела… — аврор, немного подпаленный, с обгоревшими волосами на левой половине лица, в прошлом был обладателем шикарных усов, а сейчас «ус» был лишь справа. — Давайте за мной. Волшебников мы сносили в одно место, там безопаснее.
Мы вышли из рощи на дорогу и двинулись к одному из одноэтажных домов, довольно большому, но окна в нём были выбиты, а свет внутри был явно магический и далеко не везде.
— Нетранспортабельны? — уточнил Сметвик.
— Кого можно было утащить аппарацией или портключом, уже утащили, — кивнул Аврор.
У дома дежурили ещё два волшебника в гражданской одежде и с палочками наготове. Нас пропустили без каких либо проблем.
Внутри стояла разруха, но какие-то обломки и прочее было оттеснено к стенам магией, освобождая пространство. Мы прошли в большой просторный зал, буквально заваленный искорёженными, травмированными, деформированными телами волшебников. Одежда на одних была почти целая, а на других — обгорелые ошмётки. Некоторые из них были в сознании, не факт, что мыслили адекватно, но всё же.
— Вот тут… — начал было наш сопровождающий.
— Разберёмся, — отрезал Сметвик, тут же подходя к одному из них. — Гектор, справишься?
— Однозначно.
Достав палочку, я опустился рядом с первым попавшимся травмированным волшебником и начал осмотр. На лицо помимо косвенных повреждений от магии в виде подпалин и запёкшихся ожогов, было и прямое магическое воздействие в виде проклятий. Явно тёмное, заставляющее гнить тело. Первая помощь оказана грамотно, процесс остановлен, но не ликвидирован, а ожоги не обработаны.
Борьба с проклятьем местными методами может занять непозволительно много времени, да и нужны специальные зелья, которых, к сожалению, у меня нет. Будь пациент в единственном экземпляре, вопрос бы решал просто — взял, да сварил, не помрёт за полчаса. Но тут другое дело.
Коснувшись палочкой проклятого бока волшебника, задействовал немного энергии жизни, и с её помощью начал просто выдавливать проклятье и саму магию на поверхность, тут же поглощая её — связь с тёмным фениксом просто великолепная вещь. Бессознательный маг хрипло выдохнул, немного напрягаясь, но эффект проклятья буквально спал на нет, оставив после себя лишь относительно безопасное, сильно воспалённое место на теле. Да, организм всё ещё под угрозой, но теперь магия волшебника поможет ему. Осталось разобраться с ожогами, ведь они для волшебника намного опаснее воспалений, интоксикаций и бактериальных инфекций.
Ожоги… пара взмахов палочки, и я удалил повреждённые запёкшиеся ткани. Тут же остановил кровь, подал немного энергии жизни, и ожоги буквально на глазах начали зарастать, покрывшись свежей розовой кожей.
Да, я использовал помимо местной школы магии ещё и свои особенности, но совсем немного, пусть их эффект и значимый.
Убедившись, что с волшебником всё будет хорошо, я двинулся к следующему. Сметвик, к слову, с первым своим тоже закончил.
Один пострадавший, второй, третий… На первый взгляд все повреждения у них были разные, но в итоге разница оказалась в степени тяжести. Проклятий, от которых они пострадали, было всего три, и все три были схожи, тёмные. Остальные повреждения косвенные — от огня, взрыва, просто прилетело чем-то тяжелым, и всякое подобное. По отдельности всё не было особой проблемой для более-менее сведующего волшебника, и я уверен, что у авроров есть курсы не только первой помощи, но и более-менее нормального лечения. Однако…
Вдалеке раздался мощный взрыв, на улице становилось более шумно.
— Я не из любопытных, — выдохнул я, взглянув в разбитое окно, но ничего не заметил. — Но что вообще происходит?
Сопровождавший нас аврор стоял рядом и в любой момент был готов прикрыть нас со Сметвиком.
— Операция Аврората и ДМП, — скупо ответил аврор. — Не отвлекайтесь.
Большего от вояки я добиться не смог, да и в целом видел это занятие бесперспективным, а потому просто продолжил работу по исцелению раненых.
В один момент я заметил краем глаза в ночном небе, среди дыма и света луны, чёрные шлейфы, как от ракет, только это были не ракеты — скорость маловата. Значит, волшебники. Ну и исторгаемые из этих шлейфов лучи заклинаний тоже говорили в пользу этой версии. Аврор тоже их заметил, но лишь сжал кулаки, заиграл желваками, но остался охранять нас и раненых. Опять прокатилась серия взрывов.
В моей голове роились мысли о том, что в боестолкновении, учинённом волшебниками, явно Пожирателями против Аврората и ДМП, страдают обычные люди. Но я, как волшебник, сейчас занимаюсь задачей, которую сам на себя взвалил — лечение раненых. Может, не будь у меня осколков памяти самых разных существ самого разного объёма и целостности наполнения этих осколков, я бы воспылал праведным гневом на ситуацию и побежал карать всех причастных, но…
Но как-то не работает это, пока не трогают меня и моих близких. Эгоистично ли? Да, ведь у меня есть возможность сделать очень многое, но все эти бунты, восстания, внутренние гражданские конфликты, боестолкновения… Всё это такая дикая игра, в которую нос сунешь, и тебя больше не выпустят до победного или пока не помрёшь. Но самое поганое, что в этом деле нет ни правых, ни виноватых, ничего — есть лишь выгода и интересы той или иной фракции, учиняющей или подавляющей всякие восстания.
А кто страдает в таких вот ситуациях? Правильно, обыватели. Моё стремление к силе продиктовано вовсе не желанием навязывать кому-то свою игру, а чтобы не быть обывателем. Чтобы не прибило меня и близких всякими приходящими «силами», а если эти силы вдруг решат, что неплохо бы меня использовать, то хорошо бы мне иметь возможность силу эту осадить.
Нейтралитет — самая тяжелая и сложно реализуемая вещь. Казалось бы, так просто сказать: «Я не с вами, и не с вами, и вообще, ни с кем». Вот только всем плевать на твои заявления, и если ты имеешь хоть сколько-нибудь важную для той или иной стороны силу, или представляешь иную выгоду, тебя всеми правдами и неправдами будут пытаться затащить на свою сторону, в том числе и грязными методами, или силой. Вот во избежание подобного и нужно обладать силой достаточной, чтобы дать по зубам обеим сторонам конфликта, притом желательно одновременно.
Думаю, именно по этой причине, так называемая «фракция нейтралов» в экономике и политике страны является доминирующей во всех смыслах.
Такие размышления роились
