– Пусти, Стефан! – шипит она разъярённо. – Какого чёрта ты здесь забыл?
Нейман не говорит ни слова. На лице – непробиваемая маска, но по холодку, пробежавшему по позвоночнику, я понимаю: он в ярости. В такой, что лучше сейчас его не трогать. Эта ослепительно ледяная ярость и в подмётки не годится той, когда он злился на меня из-за Индиго.
Он тянет упирающуюся девушку за собой. В какой-то момент она перестаёт сопротивляться. Танкеру по имени «Нейман» невозможно противиться. Бежит вслед, переставляя ногами, как нашкодивший щенок, которого несут брезгливо за шкирку.
– За мной! – кивает он на выход. Взгляд у него пустой и чёрный, хоть он и смотрит на меня. И я отправляюсь за этой парочкой вслед, ломая голову, что всё это значит.
Внутри меня ломается лёд, вырывается наружу обжигающая лава. Я стискиваю до боли зубы. Мне важно сейчас не сорваться, не наговорить ничего.
Я ведь и не ожидала ничего особенного. Его прошлое всё равно будет преследовать меня, идти по пятам. И какая разница, где я с ним столкнулась? Эта девушка или другая… Сказки имеют свойство заканчиваться. И не у каждой сказки – счастливый конец. У моей его точно не будет.
Я сажусь за руль авто. Нейман с девицей устраиваются на заднем сиденье. Это задевает меня. Кто она для него, что он даже на миг не хочет её оставить? Ведь не выскочит же она на ходу?
Когда мы выруливаем со стоянки, он немного расслабляется – я наблюдаю за Нейманом искоса. Мне бы на дорогу смотреть… Я ещё не очень уверенный водитель.
Не буду. Не буду ничего спрашивать. Не хочу задавать вопросы. Мне нужно вести машину, сосредоточиться. Но Нейман заговаривает первым.
– Познакомься, Ника, – звучит в салоне авто его уверенный холодный голос. – Это Дана.
Пауза. Тишина. Я слышу, как сопит девчонка. Теперь я вижу – молодая совсем. Где-то моего возраста, а может, и меньше. Мне ничего не говорит это имя, и тогда Нейман поясняет:
– Это Дана, Ника. Погибшая безвременно внучка Тильды.
Глава 66
Тормозила я резко. Так, что тряхнуло всех. Хорошо хоть водитель я слабый и не гнала на высокой скорости.
Я слышу, как чертыхается Нейман.
– Как погибшая?! – визжит девчонка. Хочется тряхнуть головой, чтобы вывинтить оттуда её голос.
– Ника? – приводит меня в чувство знакомый твёрдый голос.
Я прикрыла глаза. Руки у меня тряслись. Да и вся я тоже. От испуга, что могла всех угробить.
– Стефан, ты бы мог в следующий раз предупреждать? Или как-то готовить к сенсационным заявлениям? И не тогда, когда я за рулём?
Слова вылетали из меня с бешеной скоростью. Я не могла остановиться.
– Попробуешь удрать или ещё какую гадость выкинуть – найду и закопаю! – это он на притихшую Дану рычит. Та сидит, глаза на пол-лица, губы трясутся.
Она и впрямь на меня похожа, – думаю отстранённо. И пока я вязну в своих мыслях, Стефан усаживается рядом.
– Поехали, поехали уже скорее! – командует он. – Или нет, давай местами поменяемся.
Я прихожу в себя и вцепляюсь в руль мёртвой хваткой.
– Ты пил! – осмеливаюсь возражать. – Всё нормально. Я смогу.
Я и правда смогла. Не так уж и страшно. Это от неожиданности больше. Надо же. Та самая девочка, что чем-то похожа на меня. Я кошусь, пытаясь её разглядеть получше.
– На дорогу смотри! – одёргивает меня Нейман. Следит, как коршун.
– Что делать будем? – спрашиваю, уже не отвлекаясь. – Хорошо, что ночь. А что будет утром?
– Не знаю, – он почти успокоился. Внешне. Но его терзают те же сомнения, что и меня.
– Мотя, конечно, крепкая, но не настолько же, – продолжаю беспокоиться. – К такому разве подготовишь?
– Я и не думала умирать, эй, вы! – вопит с заднего сиденья девчонка. – Ну что за фигня, Стефан! Прекратите разговаривать так, будто меня нет. Ваще, что ли? С какого перепугу я вдруг безвременно почила? Что за фак?
– С того, дорогая, что ты купила билет на самолёт, который взял и развалился над океаном, – у Неймана опасно низкий голос. Я бы не хотела, чтобы со мной он так разговаривал. – И номер твой не отвечает почему-то. Ты даже не позвонила за это время ни разу. Но тебя ведь чувства и страдания других людей не интересуют, правда?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да не села я в тот самолёт! – визжит Дана, оправдываясь. – У меня тогда вообще дерьмовый день был. Телефон под машину попал – осталась без средства связи, обокрали меня, понимаешь?
– Да-да, у тебя всегда есть чем оправдаться, девочка-катастрофа. Тебе бы глаза вылупить и бежать куда подальше. А то, что ты у неё одна осталась, не думаешь. Впрочем, думать тебе нечем – все в курсе. Красивой голове мозги не нужны.
Злой и язвительный Нейман – тоже в диковинку. Поэтому я молчу. Мне лучше машину вести и на дорогу смотреть. А может, это его таким пять капель алкоголя делают? Выдержка ему изменила – бесспорно. Но, наверное, кто угодно бы с катушек слетел при таких-то событиях.
А может, всё дело в другом? – вдруг снова накрывает меня. Я смотрю на дорогу, а в голове крутятся ненужные мысли. Всё, что он рассказал мне ранее.
Матильда ему не родственница. И старший сын, отец Даны, – не Нейман. У Моти был другой муж. А значит Дана Стефану никто. Ну, то есть не родная кровь. И… может, этим всё объясняется? Что-то было между ними? Молодая, красивая, дерзкая.
Длинные волосы. Почти как у меня. Может, не зря Нейман так любит ими любоваться? Ведь у всего есть причины, правда? Почему Дана не может быть той самой причиной? Девушкой, которая для него слишком много значила, а теперь и значит?..
Мысли разъедали меня, не давали покоя, но я точно знала: ни о чём подобном спрашивать не стану. Не хватало ему ещё знать, как сильно он влез мне в душу. Хватит с меня Лии. Вполне достаточно, чтобы больше не повторять подобных ошибок. Есть ещё одна причина: Дана не Лия. Дана – часть его семьи. А семью Нейман ценит. Точнее, то, что осталось от неё.
В дом мы входили, как воры. Нейман ещё в машине проинструктировал Дану, как ей следует себя вести. Девчонка не возражала. Всхлипывала только жалостливо почти всю дорогу.
Он затащил её в мою комнату. Точнее, бывшую мою комнату.
– До утра останешься здесь. И попробуй только нос высунуть.
Он уже вовсю раздавал команды, больше похожие на угрозы. Замораживал так, что как Дана инеем не покрылась – не понятно. Чудом, видимо.
– Я сам за тобой приду, когда Матильда будет готова тебя увидеть. А всё остальное – потом. Прими душ и спать. Вещи – в шкафу. Думаю, там достаточно всего, на любой вкус. Ника всё равно большую часть из них так и не надевала.
Впервые за весь вечер Дана оживает, смотрит на меня с интересом.
Конечно же, я тоже тут. Не смогла заставить себя уйти. Это не любопытство. Наверное, возможность держать руку на пульсе. А заодно не оставлять Неймана наедине с девушкой.
Нет, я не ревную. Наверное. Сложно разобраться, что я на самом деле чувствую. Мне кажется, я больше переживаю, что Мотя перестанет меня любить. У неё теперь внучка есть. Та самая, из-за которой она не хотела жить.
– Стеф, а ты что, женился? – выдаёт она. От её испуга, слёз и следа не осталось. Сейчас она живая, любопытная девчонка, что уже успела забыть о переполохе, который устроила. Дана рассматривает меня пристально, по-другому. Наверное, ищет то, что заставило Стефана «жениться». Девчонка хмурит брови и сжимает губы. Видимо, ей что-то не нравится. Я не отвожу взгляд. Я не робкая, и уж с насупившимися девочками-однолетками справлюсь легко.
Пока она меня разглядывает, я вдруг понимаю, что Нейман молчит, не отвечает на вопрос. Поэтому я перевожу взгляд на него.
Он стоит, заложив пальцы в шлейки джинсов. Ему идёт этот образ. А я даже представить его таким не могла. Только костюмы да рубашки. Или домашняя одежда. И вдруг – молодёжный стиль. Он его преображает и делает моложе. Правда, когда от него снова веет Арктикой, и одежда не помогает.
Дана тоже оборачивается на Стефана. Ждёт ответа.
– Почти, – цедит он сквозь зубы и повторяет: – В душ и спать, Дана. Ника, пойдём.
