У самой вершины на склоне были разбросаны огромные валуны и находился знаменитый "коридор богини Текерзши", через который она приходит навещать древние погребения праотцев тода. Тут же, рядом с "коридором", на поверхности склона мы обнаружили глиняные черепки и обломки фигурок. Под одним из валунов была небольшая пещера с тем же содержимым. Без раскопок было трудно определить, были ли это остатки разрушенных ранее погребений, или здесь оказались захоронения, отличавшиеся по своему типу ото всех ранее известных нам могильников Нилгири. Вполне можно предположить, что подобные пещеры использовались древними в качестве мест погребений.
Осмотр древних захоронений (хотя и поверхностный) дал мне немало в исследовании некоторых проблем, связанных с историей племени тода. А священная гора Мупуф, возможно, дождется того времени, когда настоящие археологи разобьют на ее вершине свои палатки…
кому принадлежат древние могилы?
Действительно, кому? Читающий эти строки, может быть, уже понял, что древние погребения принадлежат предкам тода. Но в жизни иногда бывает все сложнее. Нередко вопросы древней истории оказываются переплетенными с проблемами сегодняшнего дня. И тогда современные проблемы начинают влиять на научные выводы и их объективность. Вопрос о принадлежности "колодцев", курганов и азарамов встал с самого момента их открытия. Казалось бы естественным начать с поисков связей этих погребений с племенем тода. К чести капитана Конгрива и Джеймса Брикса, следует сказать, что оба они заявили о принадлежности погребений племени тода. Много лет спустя эту же точку зрения высказали индийские ученые Т. Б. Наяр и Д. Н. Дас. Однако в то время проблема древних погребений оказалась вопросом политическим. Дело в том, что колониальное правительство, отбирая земли у тода, пыталось доказать, что они недавние поселенцы в Нилгири и не имеют прав на землю. Открытие погребений, которые насчитывали минимум полторы тысячи лет и, по всей вероятности, принадлежали тода, спутало карты колониальной администрации. И тогда появилась версия, что захоронения не имеют отношения к тода. Ее высказал коллектор дистрикта Нилгири Сюлливан, вслед за ним — Октерлони, антрополог Маршалл, Опперт, миссионер Метц, чиновник мадрасского правительства, написавший книгу о Нилгири, Григ и, наконец, Риверс.
Вне всякого сомнения, что богатый археологический материал, полученный из древних погребений, представляет ценнейший источник по изучению прошлого племени. Но, прежде чем им воспользоваться, необходимо внести ясность в вопрос: кому же действительно принадлежат эти погребения?
Пожалуй, лучше всего начать с тех, кто считает, что создателями "колодцев" и азарамов был неизвестный вымерший народ, но только не тода. Их аргументы в зависимости от общего уровня писавших различны. Одни просто заявляли: "Нет! Этого не может быть, чтобы тода имели отношение к древним погребениям". С такими спорить трудно. Другие… Вот послушайте, что сказали другие.
Преподобный Метц: Погребения не принадлежат тода, так как они довольно равнодушно к ним относятся и позволяют, чтобы европейцы тревожили эти захоронения[53].
Антрополог Маршалл: Тода не почитают древних погребений. В отличие от тода их создатели были земледельцами, использовали лошадей, были знакомы с копьями, луками и стрелами[54].
Чиновник Григ: До тода в Нилгири жил другой народ, чьи погребения мы теперь находим. Тода — недавние пришельцы[55].
Историк Опперт: На основании многих признаков явствует, что создатели каменных сооружений были земледельцами[56].
Этнограф Риверс: Древние погребения существовали до тода, они довольно равнодушно к ним относятся. Только позже это племя увязало "колодцы" и курганы со своими богами[57].
Список можно было бы продолжить. Но в этом нет необходимости. Просто приведем еще некоторые аргументы. Тода незнакомы с ремеслом, изделия которого были найдены в древних погребениях. У тода нет устной традиции, относящейся к этим захоронениям. Одежда на глиняных фигурках непохожа на одежду тода и т. д. На каждое из этих утверждений напрашивается свое возражение. Начнем с отношения тода к древним погребениям. Восприятие этого отношения — дело субъективное. Английский антрополог Росс Кинг писал в конце прошлого века: "К этим погребениям тода относятся с очевидным благоговением"[58]. Однако у этого благоговения есть свои границы, поставленные системой взглядов тода и их представлениями о загробном мире. Определенное равнодушие, непонятное приверженцам других религий, тода проявляют даже к современным азарамам. Мне не раз приходилось детально осматривать такие азарамы. Я входила в круг, огороженный камнями, приподнимала некоторые из них и однажды потревожила содержимое вторичного погребения под камнем. Сопровождающие меня тода не выразили по этому поводу никакого неудовольствия и охотно давали пояснения, показывая места, где произошла последняя церемония. Старые заброшенные азарамы самого позднего происхождения не пользуются у тода вниманием. Нередко такие места оказываются заняты другими, там могут появиться плантации или какие-либо строительные объекты. Исчезновение этих азарамов тода переживают легко. По всей видимости, это объясняется спецификой их религиозных воззрений. Дело в том, что они в отличие от других племен Индии не верят в духов вообще и в духов мертвых в частности. Если в других племенах считается, что дух мертвого может находиться в месте погребения и его нельзя тревожить, то в азарамах таких обитателей нет. Мертвые тода, как известно, уходят в Аманодр и в худшем случае могут застрять где-нибудь по дороге. Но к месту погребения или азараму они отношения не имеют. Равнодушие, выказываемое тода к древним погребениям, не является чем-то особенным или специфическим. Это часть их общего отношения к местам погребения.
Утверждение, что строители древних погребений были земледельцами, ни в коей мере не может свидетельствовать против самих тода. Возможность такого предположения вполне допустима. Культ богини-матери, который явственно прослеживается в погребениях, а также керамические изделия могут служить этому определенным доказательством. Но история знает немало примеров, когда народы, сочетавшие земледелие со скотоводством, переходили всецело к последнему и забывали традиции земледелия. В случае с тода не исключена такая возможность. Горы Нилгири с их обширными пастбищами давали больше преимуществ скотоводству, нежели земледелию.
Необходимо несколько слов сказать и относительно оружия, обнаруженного в древних захоронениях и отсутствия такового у тода. Традиция лука и стрелы, как было показано в предыдущих главах, сохранилась до сих пор. Буквально на глазах очевидцев за последние сто лет тода перестали использовать в церемониальных стрелах железные наконечники. Старинные копья и теперь можно найти в храмах тода. Поэтому утверждение, что тода никогда не были знакомы с оружием, полностью отпадает.
Действительно, тода сейчас не владеют ремеслами, изделия которых были найдены в древних погребениях. Но эти ремесла могли существовать и по ряду причин исчезнуть. Ведь исчезло же за какие-нибудь последние сто лет среди парава искусство выделки браслетов из раковин священного чанка. Рядом с тода живет племя кота. Среди них мы находим ткачей, кузнецов, ювелиров и так далее. Между двумя племенами до недавнего времени существовал натуральный обмен. Тода одевают путукхули, сотканные кота, едят из горшков, сделанных кота, употребляют ножи и топоры, выкованные кота, носят украшения, сделанные кота. Причем кота делают все это по специальному заказу, соблюдая традиционные вкусы тода. Почему же нельзя предположить существование такого обмена в далеком прошлом?
Более того, на глиняной посуде, используемой сейчас тода, вы можете найти тот же орнамент, что и на черепках из древних погребений. Древние урны очень напоминают те горшки, которые делают люди в деревнях кота. А если вы захотите найти более точное сходство, для этого надо осмотреть священные сосуды, хранящиеся в храмах. Та же форма, то же круглое основание. Отсутствует только древний традиционный орнамент. Но ведь известно, что ремесленные изделия одного и того же народа менялись во времени. Какие-то элементы исчезали, какие-то возникали вновь.
И еще об одном наблюдении. Как-то в Муллиманде я увидела двух играющих мальчиков тода. Перед ними на циновке стояли какие-то фигурки. Я подошла ближе и поняла, что дети лепили из глины. Это были фигурки буйволов, целое стадо. Фигурки были вылеплены очень точно и в той несколько грубоватой манере, столь характерной для статуэток буйволов из древних погребений. Без определенных навыков и традиции это сделать было бы трудно.
