— Чтобы никто не мог сказать, где находятся личные комнаты моего отца, — скзала Коранна. — Когда работа была завершена, Нибенай переехал в них, и с тех пор его не видел никто.
— Совсем никто? — сказал Сорак.
— Никто, кроме старших темпларов, прислуживающих ему, — сказала Коранна. Она указала на вернюю часть лица. — Каждую ночь, после заката, в этих глазах вспыхивает свет, как если бы сам Нибенай смотрит на город, носящий его имя. Некоторые говорят, что он может видеть все, что происходит в городе, и посылает темпларов и великанышей, которые жестоко подавляют любые выступления против его власти.
— И вы живете всю жизнь с таким взглядом в затылок? — сказала Риана.
Коранна засмеялась. — Когда я была маленькой девочкой, я думала, что это каменное лицо и есть мой папа. Бывала, что я вставала в дворцовом саду, под лицом, и звала его. Но он никогда не отвечал. Пошли, нам надо идти. Патрули появятся очень скоро.
Они быстро проскочили мимо дворца и очутились в противоположной части города. Коранна сказала, что это эльфийский квартал.
— Ты хочешь сказать, что в Нибенае живет множество эльфов? — с изумлением спросил Сорак.
— В основном полуэльфов, — сказала Коранна, — но среди них много и чистокровных эльфов, которые решили покончить с кочевой жизнью в клане. Говорят, что все больше и больше эльфов оседают в городах в наше время. Жизнь в пустых землях тяжела, а Великая Желтая Пустыня, которая лежит на юг от города, не более гостепреимна, чем пустоши.
— Большинство этих эльфов раньше жили Лесу Полумесяца и в верхних отрогах Гор Барьера, которые мы здесь, в городе, называем Горы Нибеная. Однако большинство из них было выгнано из этих лесов охотниками из Галга. С лесорубами, вырубающими деревья агафари, и охотниками, убивающими все, что движется, эльфы в горах оставались почти ни с чем. Несколько небольших кланов еще живут там, но они занимаются в основном разбоем, и их число уменьшается каждый год. Никто не знает, сколько эльфов живет в этом квартале, но их число увеличивается каждый год.
— А что они делают в городе? — спросил Сорак.
— Работают там, где находят работу, — ответила Коранна. — В основном на таких работах, за которые люди не берутся. Некоторые воруют, хотя, если их ловят, то очень сурово наказывают. Многие из эльфийских женщин продают себя. В городе для них не так много возможностей выжить, но за городом намного меньше.
— Когда-то они были гордым народом, — со вздохом сказал Сорак, — а теперь они упали до этого.
В этой часто города на улицах было темнее. В стенах полуразрушенных домов горела не так много факелов. Каменные канделябры, покрытые вырезанными фигурками драков, были очень стары и нуждались в починке. Все остальное мало отличалось от ветхих лачуг в трущобах Тира. Зато на улицах было намного больше народа и не было патрулей, так как власти решили не патрулировать беднейшие районы города. Никого не волновало что случится с народом, жившим здесь.
Когда они подошли к таверне, по обе стороны от входа в которую горели два факела, несколько эльфиек-проституток отделились от стены здания, которую они подпирали в ожидании клиентов, подбежали к Сораку и начали на все лады уговаривать его, принимая соответствующие позы. А некоторые просто выставили на показ то, что они собирались ему продать. Сорак и Риана пришли в ужас от того, насколько молоды были некоторые из них, едва ли не дети, и до чего довела их бедность, нищета и отсутствие возможностей. Никто не уважал их, и они не уважали сами себя.
— Сюда, — сказала Коранна. — Внутрь.
Они вошли в таверну. Размытая, грубо намалеванная вывеска на наружной стене говорила, что эта таверна называется Эльфийский Меч. Сорак подумал о своем собственном эльфийском мече, и засунул его поглубже под плащ.
Внутри таверна была немногим больше, чем длинная, похожая на пещеру комната с каменными арками и старым деревянным полом. Народ сидел на грубых деревянных скамьях за длинными столами. Большинство пило. Кое-кто играл в кости. Около одной из стен стоял невысокий помост, и слепой эльф-музыкант что-то печально наигрывал на эльфийской арфе, а два его помошника аккомпанировали ему на флейте и барабане. В большой клетке сидел молодой птерракс и громко щелкал клювом, клюя остатки пищи, которые подбрасывали ему посетители. Босоногая девушка разносила брой среди столов, время от времени возвращяясь к бару, чтобы наполнить глиняные кувшины, поставить новые тарелки с едой и керамические бокалы.
Большинство из посетителей были эльфы и полуэльфы, однако они увидели и несколько человеческих лиц. Здесь не было дварфов, так как дварфы и эльфы были не в восторге друг от друга, и тем более не было халфлингов. Халфлинги считались диким народом, и не единого халфлинга нельзя было найти в городе, хотя Сорак подумал, что в точности то же самое когда-то говорили об эльфах. Мало кто поднял на них взгляд, когда они вошли, и по большей части никто не взглянул на них в упор. Взгляд в упор в таком месте легко мог считаться вызовом, но похоже в этот день ни у кого не было желания проверить крепость своих кулаков. Коранна взглянула на бар у дальней стены, потом жестом предложила им идти за ней, и пошла через комнату, двигаясь решительно и целенаправленно.
Когда они проходили мимо столов, внезапно скамья, стоявшая рядом с Сораком, разломилась попалам. Эльф, сидевший на ней, успел вскочить на ноги и ударил ногой другого, сидевшего по ту сторону стола. — Ты, лживый кусок дерьма канка! За это я вырву твой язык!
Тот эльф, который сидел по ты сторону стола, заорал как резанный, вскочил и прыгнул прямо через стол на своего врага. Они оба обрушились на Сорака, который все-еще пытался освободиться от обьятий эльфа, который врезался в него. Все трое кучей рухнули на пол, причем оба эльфов продолжали ругаться и кричать друг на друга.
Внезапно Сорак почувствовал, как опытные пальцы схватили его кошелек и осознал, что за игру они пытаются сыграть с ним. Когда несколько других эльфов оттащили забияк в стороны, Сорак встал на ноги.
— Все в порядке, вы двое, пошли вон, — крикнул здоровенный человек, владелец таверны, возникая рядом с ними с большой дубинкой из дерева агафари. — Рабирайтесь снаружи между собой!
— Минутку, — сказал Сорак, когда оба эльфа повернулись и собрались уйти.
— Что ты хочешь от них, — спросил трактирщик, держа свою дубинку наготове.
Сорак указал на одного из эльфов. — Он кое-что взял у меня.
— Что именно? — громко спросил трактирщик.
— Мой кошелек, — спокойно ответил Сорак.
— Он лжет! — запротестовал эльф. — Я никогда не трогал его грязный кошелек — даже если он у него был, когда он вошел сюда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
