— Я об этом не знал… — вскочив с места, пробормотал Рендалл, метнулся к столу, выдернул из него ящик и принялся рыться в свитках. — Так… Где же он… Да где же, забери его Двуликий?! А, вот!!!
Я вытерла слезы рукавом и превратилась в слух.
— Хм… Странно… Судя по донесениям городского главы, в Атерне оранжевые ничем особенным себя не проявили…
— В городе или в замке? — уточнила я.
— В городе…
— А что им там было делать? Они взяли замок!!!
— Так! Чтобы разобраться, мне потребуется дня два или, может, три… — воскликнул граф, потом с ненавистью уставился на кучу свитков, валяющихся на столе, и скрипнул зубами. — Нет, пожалуй, в два-три дня я не уложусь: королевство — на грани большой войны…
Я сглотнула подступивший к горлу комок и пожала плечами:
— Хорошо… Я подожду… Главное — чтобы вы разобрались…
Грасс подошел ко мне, присел на корточки и заглянул мне в глаза:
— Я сделаю все, что должен. Обещаю! И… король Неддар пережил это… известие ничуть не легче, чем я. Поверь, он будет счастлив вернуть твоему роду доброе имя…
Глава 33. Кром Меченый
Десятый день третьей десятины третьего лиственя.
…К часу быка от меня начали шарахаться даже белые — увидев выражение моего лица, пожилой и порядком потрепанный жизнью толстяк, прибывший к постоялому двору в карете без гербов, торопливо задвинул занавески и приказал кучеру везти его в «Клинок Бури». А троица безземельных дворян, выбравшаяся из таверны, чтобы сходить до ветру, вернулась обратно — видимо, решила потерпеть. Или выйти на улицу через заднюю дверь.
В принципе, их можно было понять — слуга Бога-Отступника метался по двору, как снежный барс по клетке, ненадолго замирая то у одного, то у другого забора. Естественно, не выпуская из рук посоха. И до рези в глазах вглядывался в ночную тьму. Видимо, выискивая очередную жертву.
Жертва — то есть экипаж, который отвез леди Мэйнарию во дворец — все не появлялась. И это все сильнее и сильнее портило мне настроение…
…«Подожду еще час и пойду навстречу…» — в какой-то момент решил я и скрипнул зубами: к дворцу можно было проехать и по улице Медников, и по Сапожной. А при большом желании — еще и по Цветочной, которая была вдвое шире первых двух. И на которой никогда не ездили телеги…
… Минут через двадцать я понял, что больше ждать не в состоянии, вылетел за ворота, зашагал вверх по Медников и почти сразу же услышал еле слышный перестук копыт. Конечно же, с Цветочной.
Вернулся обратно к постоялому двору, вылетел за угол и… помянул Вседержителя очень нехорошими словами: экипаж, приближающийся к «Королевскому Льву», оказался не тем: над головой кучера не было козырька, кузов был перекошен, а правое переднее колесо — заметно меньше левого.
От всей души врезав ногой по забору, я поудобнее перехватил посох и рванул в сторону дворца. Уже по Медников. Моля Бога-Отступника посмотреть на меня и не дать экипажу ее милости поехать по двум другим.
Двуликий откликнулся. Быстрее, чем я думал: за моей спиной что-то скрипнуло, а потом раздался удивленный голос леди Мэйнарии:
— Кром? Ты куда?
— За вами… — буркнул я и тут же вляпался в зловонную лужу. — Думал, что что-то случилось…
— Случилось… — выбравшись наружу, угрюмо вздохнула баронесса. — Мой экипаж столкнулся с какой-то телегой и перевернулся. Посмотри, во что превратилось мое платье!
— Двуликий с ним, с платьем! Вы-то не ушиблись? — встревоженно спросил я. И слегка ошалел от степени своего беспокойства.
— Я — нет. А один из лакеев руку себе сломал…
Здоровье ее сопровождающих беспокоило меня постольку поскольку, поэтому я быстренько расплатился с кучером и повел баронессу к постоялому двору…
… Вломившись в наши покои, леди Мэйнария облегченно перевела дух:
— Слава Вседержителю, прошли незамеченными…
Я криво усмехнулся: хозяин постоялого двора, как минимум двое слуг и пяток служанок, попавшиеся нам по пути, для белой действительно были «никем».
Увидев мою усмешку, баронесса обиженно закусила губу, потом метнулась к зеркалу, увидела свое отражение и… прыснула:
— А что, чем я не невеста на выданье?
Леди Мэйнария была похожа на кого угодно, но не на невесту: ее лицо, шея, руки и верхняя часть груди были заляпаны грязью, волосы поменяли цвет и стали грязно-коричневыми, а подол платья превратился в очень неплохое подобие грязной половой тряпки. Кроме того, в нем зияла здоровенная дыра, в которой — о, ужас! — можно было разглядеть колени!
Не дождавшись ответа на свой вопрос, баронесса двумя пальцами приподняла прядь волос, лежащую на груди, и скривила губы:
— Ты бы не мог заказать бочку для омовений? А то я сама себе противна…
… Когда из покоев ушел последний водонос, а я закрыл дверь на засов, леди Мэйнария выскользнула из спальни в одной нижней рубашке и опустила пальчик в бочку:
— У-у-у, какая горячая!!!
Я тут же уставился в окно:
— Попросить принести холодной?
— Нет, не надо… Кстати, Кром, ты не мог бы посидеть со мной, пока я буду мыться?
Забыв про приличия, я непонимающе уставился на нее, пытаясь понять, не случилось ли с ней по дороге из дворца что-то еще.
Увидев, как я на нее смотрю, баронесса густо покраснела и возмущенно зашипела:
— Ну, и о чем ты сейчас думаешь?
— О том, что по дороге из дворца вас кто-то испугал…
Леди Мэйнария пристально посмотрела на меня, потом вздохнула и… извинилась:
— Прости, пожалуйста! Я никак не могу привыкнуть к тому, что ты ведешь себя не так, как другие мужчины. Я хотела посоветоваться. А кроме тебя — не с кем. Ну… а мыться я буду долго…
Я кивнул, подошел к своему ложу и почесал затылок: ложиться при дворянке, пусть даже лицом к стене, было верхом неуважения. Садиться, впрочем, тоже. Поэтому я покосился на табурет и… повернулся лицом к стене.
— Лучше садись. Или, если хочешь, ложись… — неожиданно заявила баронесса: — Знаешь, я недавно поняла, что большинство правил поведения — это лишь способ продемонстрировать свое отношение к другому человеку. А если этот человек знает, как ты к нему относишься, нужда в некоторых из них пропадает…
Мысль была здравой. Поэтому я лег на покрывало лицом к стене и подложил руку под голову.
За спиной зашелестела ткань, потом раздался плеск и восторженный выдох:
— О-о-о, как здорово: вода — как парное молоко…
Я вздрогнул: слова леди Мэйнарии опять цепляли за душу и возвращали меня в прошлое…
— О-о-о, как здорово… — замерев по пояс в воде, простонала Ларка. — Вода — как парное молоко…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
