Накир кивнул.
Я оценил новое для меня обозначение микса. Значит, это теперь называется смык. Учитывая то, что состоялся он против моей воли - я был похищен, убит, - то уместнее было бы: гоп со смыком.
- А мне можно взглянуть? - Джус протянул руку за колпаком.
- Если хозяин не против, - сказал Алик.
- Я в таком колпаке танцевал Видение Розы, - сказал Джякус. - Колпак был подключен к випу Нижинского.
- Кто такой? - спросил Алик.
Я не слышал, что ответил Накир, но они оба расхохотались.
- Я потом неделю впечатления из себя выковыривал, - сказал Джякус.
Я вообще-то слышал, что каждый воспринимает один и тот же конструкт по-своему. Содержимое випа накладывается на индивидуальную историю, на жизненный опыт клиента. Для одного в псевдо-Нижинском важны его отношения с балетом, для другого - с Дягилевым.
Кроме того, випы могут меняться. Они по ссылкам и тегам находят в Интернете все, что касается собственного прообраза, и включают в себя. В том числе, полные собрания сочинений, если это конструкт кого-либо из Толстых. Таким образом, представляя собой род саморазвивающейся структуры.
Мне было интересно, как Джус воспримет симуляцию моего трипа, поэтому я разрешил. Позже он мне сказал, что стреляли в него не из пистолета, а из орудий, и не было никакой щуки, а был слон.
- Я уверен, что это со мной уже было, - в некоторой растерянности добавил он.
Что ж, повторяю, что конструкт предлагает каждому пользователю свою историю. А если жизнь бесконечна, то ситуации обязательно когда-нибудь повторяются. Это лучшее, на мой взгляд, объяснение такого феномена, как дежа вю.
Эту же мысль отчасти буквально, отчасти по-своему сформулировал и Вадим.
"Если жизнь бесконечна, то ситуации повторяются. Дранг нах остен. Барбаросса. Москва. Прохоровка. Капут".
На этом, собственно, и заканчивалась поваренная книга антихриста. После чего он вступил с рукописью в рукопашную. Останки тетради, где еще оставалось много пустых страниц, я прибрал себе.
Что касается повторяемости в бесконечности, то я тут полностью согласен с этим теперь уже окончательно сумасшедшим. И мог бы, кстати, упомянуть мои похищения таксистами, одним из которых как раз и был этот Вадим.
Вадим, как я уже говорил или собирался сказать, был облачен в корсет и заточен в зеленую комнату. Выпав, таким образом, из Общего Дела на время, а может, и навсегда.
- Наша Могучая Кучка понесла кое-какие утраты, - сказал по этому поводу Гарт, что послужило поводом для следующего умозаключения. - Я бы уподобил наше небольшое общество мозгу, где каждый играет свою роль, отведенную ему для Общего Дела. Я - роль префронтальной коры, Викторович символизирует зрительные бугры, Джякус и Джус - мозжечки и желудочки. В лице Вадима мы имеем, к сожалению, умершие клетки. Впрочем, мы еще попробуем его восстановить.
- Сусанна, вероятно, секс или вечную женственность, - сказал я, - что, возможно, одно и то же.
- Либидо, - уточнила Сусанна, - а ты - мортидо. Поэтому нас влечет друг к другу.
- Павлов - обонятельный мозг, - продолжил Гарт.
Джус - желудок нашей соборности. А общий нам обоим Накир - двуличие и шизофрению, мысленно завершил я эту спецификацию.
- Вонючая Кучка, - резюмировал, подтвердив свое призвание Алик, однако он произнес это так тихо, что было слышно не каждому. Возможно обидевшись на то, что его даже не подумали упомянуть в качестве автора этой (впрочем, неоригинальной) метафоры, хотя последний ее аспект восходит еще к вождю пролетариата. Я уже упоминал о способности Гартамонова присваивать чужие идеи.
Тем не менее этот продукт в лице Ваваки постулировал следующее.
Потустороннее - мегабаза. При такой предпосылке базы и ретрансляторы окажутся не нужны. Зная фанк, можно будет любого оттуда извлечь и внедрить непосредственно в мозг, минуя хранилище. Не менее заманчиво - извлекать успевших и воплощать в мясе. Человек всемогущ. Через потустороннее может сделаться вездесущим, путешествуя во времени и пространстве через некромир. Может время от времени уходить туда и возвращаться, обогащенный бесценным опытом потустороннего. Совершать туда экскурсии, как они совершаются сейчас, но уже несравненно более продолжительные. Существовать параллельно. Сотрудничать. Жить в материи и вне ее.
Гарт все чаще поднимал эту тему. Но я заметил, что прочие члены Кучки, сиречь Обдела, уклонялись от обсуждения. В немногочисленных репликах сквозила ирония. Хотя и не рисковали насмехаться в открытую. Ибо что касается чмонизации, то это вполне было генералу по силам:
- Часть обратим в генетические трансформеры. То есть чмо с полезными функциями. Например, рис выращивать или чай собирать. Или на конвейере работать без ключа и отвертки. - Он почти дословно цитировал Вадика. - В качестве оплаты за труд - время. Отличился - живи с 3-го по 11-е. Если за это время отличился еще - далее пролонгируем. Если не смог - изволь в клетку, а то и в банку или иной аналог Кунсткамеры. А для убедительности в эту клетку или банку можно иногда пауков запускать. У Кощея смерть на конце иглы была. А игла в яйце, а яйцо в утке. В новом обществе смерть вот где у нас будет. - Он сжал кулак и показал его мне. Потом почему-то превратил его в кукиш и показал уже Викторовичу.
Монахи когда еще предупреждали всеобщей чмонизации, и вот - не прошло и полвека. Я фантаст, но не фашист. И такое мне не по душе. А еще: я удивился пустоте этого человека, охотно засасывающей в себя всё. Монахов, Вадима и Алика, Каспара и даже Манилова, с которым лично, возможно, даже не был знаком. Метафора божества как пустоты, засасывающей... вмещающей... Нет, не досуг здесь развивать эту мысль. Гарт сдал дела, и время ускорилось.
К его претензиям на божественное всемогущество я впервые отнесся всерьёз. Власть над жизнью и смертью людей, над репродукцией человеков более не казались мне сомнительной перспективой. Осуществить это ему было вполне по силам. Возможности, как я убедился, есть. Превратить мир в глобальную карикатуру? Такое зло является разновидностью нездоровья
Обозначились и другие резоны.
Опасность вирусной атаки на сущее с конкретными сбоями в бытии и перспективой глобальной катастрофы. Вирусная атака подразумевает эпидемию депрессии, то есть, всеобщий мировой бэд. Бэд претворить в жизнь, распространить на страну, на планету.
Или монашье стремление к смерти с перспективой перехода всего сущего в небытие, а с монахами он близок, кажется.
Плюс элементарное сострадание к з/к из Зеленой Комнаты. И в конце концов, свою шкуру спасти.
Кроме того, я не исключал наличие у Гарта неведомых мне, еще более опасных целей. Пока он мне просто мозги пудрит. Не стоит всерьез принимать все то, что он мне наговорил. С чего б ему быть со мной окончательно откровенным?
Стать Богом - не для людей, для себя. Делать все, что хочу - в мировом масштабе. Переделать мир по-своему, и даже по своему подобию - буквально, вполне: заселить своими миксами - чем не стимул для такого, как он?
- Да что Богом - самим дьяволом, - отвечал на моё невысказанное Гартамонов. - У Бога убойная сила не та. Будешь моим архангелом, правой рукой. Сядешь одесную. Ошуюю - Стасика посажу. Будем вершить и Страшный Суд, и наказание.
Я просто обязан предотвратить это глобальное надругательство. Но как? Превратить Гартамонова в лузера? Воплотить в чмо? При воплощении без Викторовича не обойтись, а положиться я мог только на Джякуса да на Джуса. Проще всего - довести до общественности. Но это значит, дать идеям о миксах ход, поселить соблазн во всём человечестве. С истинным Гартамоновым Ваваку смарьяжить? Тем более, что он, там у себя в запредельности, только и ждет того, чтоб поквитаться. Не придется искать его в белом шуме, сам проявит себя, найдет. Впрочем, это уже из области фантазий того же Ваваки.
Сбежать - предать всё то, что мне до сих пор дорого: память о прошлом, друзей, Пушкина. Я, скорее всего, персонаж отрицательный. Но одно о себе знаю твердо: никогда никого не предавал. Да и найдут. Да и не в моих правилах отлынивать от убийств. Убить, но так, чтоб больше претендовать не повадно было.
Итак, кого мы имеем для Вечери. Я, Джус, Викторович, Накир, Алик, Лесик, Сусанна, Джякус. Даже если Вадика посадить за болвана, то нужно еще троих апостолов до двенадцати. Я предложил привлечь чмо из Кунсткамеры.
- Я и сам Моравского хотел задействовать, - сказал он.
- Если захотите задействовать что-то еще, то лучше сейчас предупредите, чтоб не пришлось потом в спешке кроить и кромсать сценарий, - сказал я. - Исповедаться-причаститься, напутственный молебен, реквием?
От таинств и реквиема он отмахнулся. Знает ли он, что я про него знаю?
