XXIII. Болезни гор, болезни низменности
Инкам были известны не только листья коки, содержащие проклятый алкалоид кокаин, они также знали и употребляли огромное количество других лечебных растений. Из всех многочисленных даров индейского Перу в мировой медицине особое распространение получил знаменитый перуанский бальзам, получаемый из местного бальзамового дерева (на языке кечуа «кина-кина»).
Перуанское бальзамовое дерево относится к семейству мореновых, к которому также принадлежит ценнейший из всех даров инкской медицины – хинное дерево, из которого получают до 30 алкалоидов. К их числу принадлежит и бесценное лекарство против страшной малярии – хинин (еще один из алкалоидов перуанского хинного дерева – хинидин – является известным средством для лечения сердечной аритмии).
Название «хинин», используемое и по сей день, образовано от фамилии графини де Чиньон – жены перуанского вице-короля, которая, как полагают, впервые привезла это индейское лекарство в Европу. Известно, что и сами инки, страдавшие от малярии, употребляли хинин для лечения этой болезни.
Помимо малярии, жители империи «сыновей Солнца» болели и некоторыми другими болезнями. Их перечень мы можем найти в иллюстрированной хронике Гуамана Помы. В том месте хроники, где ее автор пишет об инкском годе, он называет также и болезни, появляющиеся в те или иные месяцы.
Многие из болезней, упоминаемых перуанским хронистом, известны и в Европе – например, подагра, различные заболевания, сопровождающиеся расстройством желудка, глазные болезни и т. д. Для некоторых из этих болезней Гуаман Пома приводит и их первоначальные кечуанские названия. В большинстве своем они очень красноречивы. Так, скажем, кечуанское название эпилепсии в переводе означает «он бьется». Болезни почек, мочеточников отнюдь не двусмысленно называются «источник перестал течь». Заболевание, которое, судя по всему, является малярией, называется «чередующаяся болезнь» и т. п.
Некоторые болезни инков в Старом Свете, к счастью, неизвестны. К их числу относится жесточайший южноамериканский лейшманиоз – в Перу он и сейчас еще называется «ута». Сами же инки называли эту болезнь весьма поэтично – «красное облачко». Болезнь ута, напоминающая по своим внешним проявлениям лепру, проказу, сопровождается появлением на носу и на губах больного безобразных язв, края которых окрашены в красный цвет (отсюда и название «красное облачко»). Язвы эти оставляют на лице страшные шрамы.
Если ута была болезнью, распространенной в низменных районах Перу, то другая болезнь инков – «верруга» (иногда ее также называют болезнью Кариона) – встречается у жителей гор. На коже индейцев, больных верругой, также образуются язвы, которые кровоточат до тех пор, пока больной в конце концов не умирает от большой потери крови и общего истощения.
Основной причиной ряда заболеваний, по мнению инков, был грех, совершенный больным. Вот почему в империи инков лечением в первую очередь занимались те, – кому были подвластны сверхъестественные силы, кто боролся с грехом, то есть жрецы. Здоровье знати и самого владыки оберегали жрецы-врачи из числа амауту, о здоровье же народа пеклись служители культа нижнего звена – травники и просто знахари.
Народные целители у инков пользовались приемами, известными и в ряде других областей индейской Америки. Так, например, они долго высасывали что-то из тела пациента, пока им не удавалось высосать источник болезни: змею, различных червей, пауков, маленьких ящериц или же камень какого-либо особенно яркого цвета и т. д.
Наряду с врачами-целителями, травниками и знахарями в империи инков были и акушерки, в ведении которых находилась гинекология. Этой специфически «женской отраслью» медицины в Тауантинсуйу занимались исключительно женщины. Акушерками (на языке кечуа «уачачикок») эти женщины становились совсем не потому, что они получали специальное образование, – просто им являлись различные видения, сны. Иными словами, они получали, как бы мы сейчас сказали, потусторонние импульсы. Кроме того, в Тауантинсуйу гинекологами становились женщины, которые отличались «женской силой в этой области», то есть тем, что родили двойню или же – что еще лучше – тройню, а может, и четырех детей. При дворе Инков в число основных обязанностей этих уачачикок входил регулярный массаж наружных гениталий жен и наложниц владыки.
В Тауантинсуйу, где Инка в еще большей степени, чем Людовик XIV во Франции, имел право гордо провозгласить: «Государство – это я», здоровье владыки, а также здоровье его жен – и в первую очередь здоровье официальной жены, койи, – буквально было делом всего народа. Но если все же случалось, что Инка заболевал, это означало, что постигшая его болезнь вызвана отнюдь не собственными прегрешениями «сына Солнца». Куда там! Ведь он – посланник Солнца на земле – вообще был безгрешен. Во всем были виноваты граждане его империи, их прегрешения. Как полагали инки, болезнь кусканского «сына Солнца» представляла угрозу здоровью и счастью всех подданных государства. Именно поэтому за быстрое выздоровление властелина молилась вся страна. Если же и молитвы всего народа не могли возвратить Инке здоровье, тогда шли в ход жертвоприношения. Во имя здоровья властителя государства приносили в жертву жизни других людей, прежде всего детей.
Итак, вся империя пеклась о здоровье правителя. Один из самых главных праздников и вместе с тем основных обрядов инкского года, знаменитая «ситуа», всегда отмечался в период весеннего (то есть здесь, в южном полушарии, сентябрьского) равноденствия и был посвящен сохранению здоровья граждан империи, отвращению всяческих эпидемий от врат государства «сыновей Солнца».
Праздник ситуа праздновали в столице государства – в Куско, – однако обряд очищения как таковой должен был принести благо и дать здоровье всем жителям империи инков, в том числе населению самых заброшенных и отдаленных селений. Перед началом ситуа из Куско изгонялись собаки, а также все «нечистые люди», то есть лица, страдающие неизлечимыми болезнями, а наряду с ними слепцы и калеки, проживавшие в столице.
Праздник начинался в новолуние, перед храмом бога Солнца, в стенах которого правитель империи долгое время постился. Когда на небо всходил серебряный месяц, из золотой Кориканчи выходил и сам Инка. На площади перед храмом появления владыки ожидали 400 воинов, обращенных лицом ко всем четырем сторонам света.
Когда Инка представал перед своим народом (месяц в это время полностью всходил на небе), солдаты, а вместе с ними собравшаяся на площади толпа начинали кричать: «О болезни, подите прочь из нашей страны! Вон, вон, вон!»
После этого четыре представителя царствующей семьи вручали воинам, ожидавшим Инку перед храмом, четыре украшенных золотыми подвесками и перьями попугаев копья. Вслед за этим солдаты с этими копьями устремлялись от ворот Храма Солнца на четыре стороны света – как бы в те четыре страны, совокупность которых и составляла Тауантинсуйу. Первый бегун, пробежав определенное расстояние, передавал копье другому воину. Так эта необычная «здравоохранительная эстафета» и продолжала свой бег во всех четырех направлениях до ближайшей большой реки.
Последние участники этой эстафеты умывались в водах четырех рек и чистили свое оружие. В праздник ситуа народ империи должен был купаться, чтобы очистить себя от грехов. В знак очищения следовало также намазать особым способом приготовленной кукурузной кашей и все амбары, колодцы и даже тела мумий.
Так, согласно ритуалу обряда ситуа, очищалась вся страна инков. По твердому убеждению жителей империи, на целый год до следующего праздника очищения из их государства были изгнаны эпидемии и прочие недуги, угрожавшие здоровью. Теперь Тауантинсуйу могло спокойно жить дальше.
XXIV. Острова священного озера
Империю инков уничтожили отнюдь не болезни. Ее уничтожили испанские завоеватели, явившиеся незваными гостями. Гордые своей более развитой цивилизацией, они рвались захватить империю, чтобы лишить ее накопленных сокровищ.
Как Кортес в Мексике, так Писарро и его последователи в Перу очень многим поживились у инков. Однако им не удалось украсть одного – постройки «сыновей Солнца», их города. Куско после завоевания его европейцами подвергся большой перестройке. На фундаменте дворцов и храмов, а иногда и прямо на опорных стенах испанцы принялись возводить в Куско собственные святилища и дома. Однако, к счастью, многие из первых посетителей Куско инков сохранили для нас описание его исконного, доколониального облика. Другие города инков, по крайней мере наиболее значительные сооружения, сохранились в Перу в своем первозданном – как при инках – виде. Вот почему, глядя на разрушенные дворцы, храмы и крепости некогда великолепных городов, мы и сейчас можем достаточно наглядно представить себе, какова была архитектура «сыновей Солнца».
