В общем, не тот панночка Белопольска человек, перед которым любезничать следует.
И лакей, дверь открыв, отвернулся, буркнув:
— Прямо.
Изнутри дворец поражал роскошеством. Золото… и снова золото… и опять золото, отраженное зеркалами. Пожалуй, и в знаменитой пещере Вевельского цмока золота было поменьше.
Провинциальная панночка застыла посреди зала с приоткрытым ртом. Позабыв о шляхетском гоноре, которого именно у таких вот обедневших особ отчего-то было с избытком, она вертела головой, разглядывая и высокие потолки, расписанные звездами и единорогами, и мраморные статуи, и мозаичные, начищенные до зеркального блеска полы. Панночка робела и стеснялась, и стеснение это было донельзя приятно провожатому ее.
Не торопил.
А саквояжик легонький — что в нем может быть, кроме смены белья и еще одного, столь же неудачного, нелепого платья? — держал двумя пальцами и на вытянутой руке.
— Ой как тут ми-и-иленько, — пролепетала незамужняя девица осемнадцати годов от роду, терзая пышные ленты ужасной шляпки. — Прям как у пана мэра! Нет, лучше даже! У пана мэра пять зеркал, а тут… тут больше. Дюжина, да?
Лакей фыркнул, уже не стесняясь.
Красавица? Пускай, но дура… обыкновенная провинциальная дура, которая сама не понимает, во что влезла. Ее было даже жаль.
Немного.
— Вас ждут, — позволил себе напомнить лакей. И девица ойкнула, прикрыла рот ладошкой…
…перчаточки тоже дрянные, чиненые.
Тяжко ей придется.
Лакей видел иных конкурсанток, и простых, как панночка Белопольска, среди них не было.
— Ой, я так спешила, так спешила… бричку наняла… два медня отдала! А кучер еще спорил, представляете? Вот у нас в городе за два медня тебя день катать будут! Тут же всего-то полчаса езды…
Два медня?
Странно, что ее вообще за такие гроши везти согласились. Давно уже возчики меньше сребня не брали… пожалели небось небогатую панночку, а она, преглупая, возмущается.
…у нас в городе…
…тут ей небось не ее замшелый городишко на три улочки, а Познаньск — столица.
— Ой! — Девица застыла, краснея. — Я туда не пойду.
— Отчего?
— Там… там… — Она вытянула руку, указывая на белевшую в сумраке алькова статую. — Там баба… голая…
— Это не баба, — возразил лакей, одарив гостью снисходительным взглядом, — а статуя работы великого мастера Ростена. Сие есть аллегория истины.
— Истины, — протянула панночка, прикрывши глаза рукой, на аллегорию смотрела она сквозь пальцы. — А почему голая-то?
— Обнаженная. Истина прекрасна в своей наготе.
— Да? — В голосе панночки Белопольской звучало сомнение. — А по мне, так это неприлично: в доме всякие… голые истины ставить. Вот у нас в городе такого себе даже мэр не позволяет!
И, гордо задрав подбородок, она прошла мимо статуи работы великого и ныне почившего, а потому безумно дорогого мастера Ростена.
…тринадцатая красавица вошла в зал и, стянув шляпку, громко сказала:
— Доброго дня!
Ее встретили презрительным молчанием.
— А вот у нас в городе, — еще громче произнесла панночка Белопольска, останавливаясь перед зеркалом, чтобы поправить кружевной воротничок, — поутру накрахмаленный, слева он еще торчал, а справа уже обвис, — принято здороваться.
— Вот и оставались бы у вас в городе, — панночка Богуслава утомилась ждать.
В отведенной гостиной было жарко и людно.
…а еще третий день, как голова не болела, скорее уж была тяжела, и от тяжести этой не спасали ни лавандовая вода, которой камеристка растирала виски панночки, ни мятные капли, ни даже драгоценная мазь из черной смолы. Агнешка, взявшая за обыкновение падчерицу проведывать, утверждала, что боль эта — исключительно от недостатку свежего воздуха… спорить с мачехою не хотелось.
Вообще ничего не хотелось.
…разве что воды…
— Так разве ж там замуж выйдешь? — Панночка Тиана огляделась.
Двенадцать красавиц и…
…и лишь пять из них интересны… шесть, поскольку встретить здесь панночку Богуславу Себастьян не был готов. Она выглядела бледной, расстроенной и… потерянной? То и дело озиралась, словно не понимая, где находится, трогала виски, кривилась.
…шестая кандидатка?
А почему и нет? Связалась же она с колдовкой… или не связалась, но сама ею была?
К чему?
Чтобы подозрения отвести? Или же… ведь Себастьян мог бы отправиться на ту квартирку без сопровождения Аврелия Яковлевича. Нет, ведьмака бы прихватил, как оно по протоколу положено, чай, Себастьян научился протоколы чтить, но большой вопрос: справился ли бы обыкновенный ведьмак с игошей? Почуял бы? А ежели б нет… тогда, глядишь, и задело бы проклятием… не насмерть, нет, но месяцок-другой лечиться пришлось бы.
Себастьян, поймав на себе настороженный взгляд панночки Эржбеты, улыбнулся.
Еще одна… первая в списке Аврелия Яковлевича, дочь графа Пшескевича, воеводы подляского, седьмое дитя, единственное выжившее. И вроде не преступление сие, но ежели вспомнить, что прабабка нынешнего воеводы была Хельмовой жрицей, то все иначе представляется. И пусть жрицей ранга малого, да и отреклась она, когда храмы закрывать стали, но… как Аврелий Яковлевич сказал?
Стоит ли хельмовке верить…
…и преставилась старуха не так и давно, в почтеннейшем возрасте ста сорока семи лет, но однако, по уверениям очевидцев, далеко не в маразме. Успела бы передать любимой праправнучке секреты мастерства? Отчего бы и нет…
Панночка Эржбета отличалась особой ледяною красотой. Бледнокожая, светловолосая и светлоглазая, она напоминала Себастьяну ту самую обнаженную истину, что зарастала в алькове пылью и паутиной, теша едино самолюбие генерал-губернатора.
Панночка Эржбета сидела на краешке стула, уставившись в расписной потолок взглядом задумчивым, отрешенным. В руках она держала блокнотик и тонкое перышко самописца, щедро усыпанное мелкими камнями. Панночка вертела перышко, камни сверкали…
— Долго еще? — капризным голоском поинтересовалась панночка Иоланта.
Второй номер.
В противовес Эржбете невысокая, склонная к полноте, но в то же время, несомненно, очаровательная.
…идет от Трокского воеводства, правда, на конкурсе заняла лишь третье место; однако вскоре после объявления результатов первую красавицу зарезал собственный жених в припадке ревности, коей прежде, что характерно, не страдал; а вторая утопилась на почве неразделенной любви. Расследование проводили тщательно, и панночку Иоланту сочли непричастною, но…
…как-то очень все своевременно вышло.
Зато родня ее, шляхтичи лишь во втором колене, в играх с Хельмом замечены не были, напротив, матушка славилась набожностью. Но… как знать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
