Вот о чем говорили на совете король эльфов, Бард и Даин, ибо государь карликов присоединился к союзникам: гоблины были всеобщим врагом и с их приходом все распри были позабыты. Единственная надежда — загнать вражеское войско между отрогами горы, а союзники засядут на скалах. Но если бы гоблины разделились, то они бы напали сзади и сверху на объединенное воинство, но на принятие иного решения или на ожидание подкрепления не было времени.
Вскоре загремел гром, прокатываясь далеко на восток, и закружилась, спускаясь все ниже, туча нетопырей над горными отрогами, затмевая свет и нагоняя ужас.
— К горе! — воззвал Бард. — К горе! Занимайте утесы и склоны, пока не поздно!
На нижних подкряжьях южного отрога и у его подножья засели эльфы, а на восточном — люди и карлики. Но Бард вместе с самыми проворными людьми и эльфами поднялся на гребень восточного отрога, чтобы видеть происходящее на севере. Немного погодя они уже наблюдали, как земли у подножия гор почернели от быстрого многочисленного войска еще задолго до того, как головной отряд гоблинов обошел отрог и ринулся к Долу. То были самые искусные наездники на волках, и вскоре далеко разнеслись их крики и вой. Несколько смельчаков пало, оказывая им яростное сопротивление, прежде чем союзники отступили на другую сторону. Как и надеялся Гэндальф, основные силы гоблинов шли за головным отрядом, и, не разбирая от ярости дороги, они рванулись в глубокую теснину между горными отрогами, ожидая найти врага там. Замаячили бессчетные знамена — черные и багровые — и гоблины хлынули в ловушку, словно буйный и неистовый прилив.
Страшная выдалась битва. Это была самая ужасная часть Приключения, которую Бильбо ненавидел больше всего и которой, откровенно говоря, гордился еще больше. Хоббит любил вспоминать об этой сече, хотя в ней он не принял особого участия: как только начался бой, Бильбо надел кольцо и стал незаметным для всех. Но волшебное кольцо — слабая защита в битве с гоблинами; оно не останавливает летящих стрел и метких копий, зато можно убежать и спасти голову от меча.
Первыми кинулись в бой эльфы. Они встретили гоблинов холодной ненавистью. Их мечи и копья сверкали во тьме ледяным огнем, столь смертельной была ярость держащих их рук. Едва вражеское войско ворвалось в долину, на него обрушился ливень стрел, сверкающих, будто жалящие языки пламени. Вслед за стрелами спрыгивали тысячи копейщиков и кидались на гоблинов. Раздались воинственные кличи защитников, а скалы покрылись черными пятнами гоблинской крови.
Но как только гоблины опомнились от неожиданности, и эльфы начали терпеть поражение, с другой стороны с криками «Мория» и «Даин» вклинились карлики из Железистого кряжа, размахивая мотыгами, а за ними — озерники с длинными мечами.
Гоблинов охватило смятение, и когда им пришлось отражать новое нападение, ударили эльфы вместе с подоспевшим десятикратным подкреплением. Уже немало гоблинов спаслось бегством, а за ними вниз по реке мчали волколаки, набрасываясь на раненых и убитых. Казалось, победа была в руках союзников, но со скал послышались крики: то гоблины обошли гору и карабкались по уступам к воротам; многие уже были внизу, другие с воем срывались и расшибались насмерть, но у людей, карликов и эльфов не было достаточно сил, чтобы перекрыть горную тропу, бегущую от ворот к горным отрогам. Надежда на победу умерла, ибо удалось отбить лишь первый натиск.
Приближался вечер. Гоблины опять собрались в низине. Прибыли стаи варгов; над ними кружили воронье и нетопыри. Появился отряд Болга — огромные гоблины в стальных латах и с кривыми мечами. На грозовое небо вскоре надвинулась настоящая кромешная тьма. Нетопыри сновали, задевая крыльями людей и эльфов, или сосали из раненых кровь. Теперь, медленно отступая и защищая восточный отрог, отступал и Бард, а эльфы были рядом со своим королем в излучине на южном склоне, вблизи Вороновой высотки.
Вдруг раздался громкий клич, и из ворот донесся звук трубы. Все совсем забыли про Торина! Часть стены была разобрана и с грохотом обвалена в пруд. Из пещеры выскочил Подгорный Государь со своими воинами. Плащи и капюшоны исчезли; вместо них были сверкающие доспехи, а глаза карликов полыхали красным огнем. Во тьме их предводитель сверкал, как золото в пылающем горниле.
Гоблины стали сбрасывать на них камни, но карлики уцелели, спрыгнув на подножие водопада, и метнулись в битву. Перед ними падали волки и гоблины, многие враги бежали. Торин размахивал секирой и разил нападающих насмерть. Карлик казался неуязвимым.
— Ко мне! Ко мне! Люди и эльфы! Ко мне, мои родичи! — кричал он и его голос разносился по низине ревом рога.
На зов о помощи толпой устремились карлики Даина, подоспели и люди, ибо Барду было их не удержать, а с другой стороны наступали во множестве копьеносцы эльфов. Гоблинам снова пришлось туго. От их тел почернел Дол. Варгов разогнали, и Торин схватился с дружинниками Болга.
Позади Торина громоздились друг на друга мертвые гоблины, но полегло немало людей и карликов, и многим эльфам было не суждено вернуться в лес, где они прожили не один век. Но пространство ширилось, и напор союзников ослабевал: воинов не хватало, и фланги были неприкрыты. Вскоре нападающим пришлось обороняться, и они сомкнулись в круг, сталкиваясь лицом к лицу с гоблинами и волколаками. Завывая, подоспела охрана Болга и хлынула в ряды карликов как волны на песчаные горы. Союзники не могли им помочь, ибо нашествие на гору возобновилось с удвоенной силой, и то тут, то там падал сраженный человек или эльф.
На побоище Бильбо смотрел с горечью. Хоббит находился среди эльфов на Вороновой высотке, хотя бы потому, что оттуда легче было убежать (о чем говорила Туковская половина), и отчасти потому, что если битва нахлынет и сюда, то ему хотелось защищать короля эльфов. Там был и Гэндальф — сидел на земле, глубоко задумавшись и готовя напоследок какой-нибудь колдовской удар.
Казалось, битва была совсем близко.
«Долго она не продлиться, — решил Бильбо. — Еще до того, как гоблины захватят ворота, нас всех перебьют или сгонят вниз, а там схватят. Как тут не плакать! Ведь все почти закончилось. Уж лучше бы Смауг лежал на своем распроклятом золоте, чем оно досталось бы этим уродам! А бедный старина Бомбур, а Фили и Кили, а все остальные… и такой конец! А еще Бард, озерники, эльфы… Несчастный я! Доводилось мне слыхать песни о битвах, и мне всегда думалось, что поражение может быть славным. Только это жутко, если не сказать — страшно. Поскорее бы все закончилось».
Тучи разорвало ветром, и запад перечеркнула багровая полоса заката. Увидев свет во мраке, Бильбо осмотрелся. И тут он громко закричал — от этого зрелища у хоббита забилось сердце — черные тени, еще крошечные, но даже вдали они были величавы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
