...Не меньше пяти минут мне потребовалось, чтобы болезненно охая спуститься с дерева, на которое меня забросило взрывной волной. А престарелого мага вообще сдуло вместе с его куполом и отнесло чуть ли не к самой усадьбе. На месте валуна не осталось ничего, даже щебня, а широкий овраг удлинился метров на десять, не меньше.
- Сумрачная Итиль... - Едва смог вымолвить эльф, когда дохромал до места испытаний и обозрел масштабы разрушений. - Обещай, что этот пояс был последним созданным тобой амулетом. По крайней мере, в области боевой магии!
- А как же разбойники? - Напомнил я деду первопричину данного эксперимента.
- Лучше я сам буду делать тебе необходимое для защиты. А то полезут на тебя с ножичком в столичной подворотне, а Микичу потом Ровунну придётся заново отстраивать.
Взгляд со стороны:
"Всё зло от баб! И неприятности от них же!" - словно вспугнутая птица о прутья клетки, заполошенно билась мысль в Вовкиной черепушке. "Вот она, обратная сторона известности! И с чего? Только лишь из-за того, что показал принцессе неизвестный ей танец! Блин, лучше бы не показывал, а то великосветские тётки теперь как с ума посходили, просто на части рвут. Эта вот даже у князя меня отыскала, на другом конце города."
Положа руку на сердце, Володя немного лукавил, удивляясь свалившейся на него популярности. Обучая дочку Микича вальсу, он примерно этого и добивался, но вот к реальным масштабам своей славы оказался совершенно не готов. Покинув королевский дворец, новый танец вихрем пролетел над Ровунной, оставляя после себя в каждом светском салоне смерчики кое-как кружащихся пар, стремящихся подражать капризной придворной моде. Скорость распространения новых веяний в хореографии просто поражала. Но не только из-за новизны вальс столь быстро приобрёл огромное число горячих поклонников. Возможность обнять постороннего человека у всех на виду, и закружиться с ним в танце - это было остро, это был вызов на грани приличия по меркам высшего общества Ровунны. А когда случайно колено партнёра касалось внутренней стороны бедра партнёрши, то при этом краснели щеки даже у прожженных сластолюбцев. Ведь это происходило на глазах всех присутствующих, что только добавляло пикантности ситуации, а значит, и притягательности вальсу.
"Вот дурак, вот дурак! - костерил себя Вовка. - Ну, что мне стоило отговориться незнанием, отвечая на вопрос принцессы о танцах моего мира? Нет, надо было покрасоваться и предложить показать! Сам же, своими собственными руками выкопал яму, в которую свалился. И чёрт меня дёрнул записать на последней партии пластинок вальс!"
Придворный этикет не позволял принцессе скользить в одиночестве по паркету бального зала, поэтому Володе поневоле пришлось наставлять и её фрейлин, а значит, и их партёров. Впоследствии два десятка молодых людей обоих полов не могли упустить случая щегольнуть открывшимися познаниями в самом модном на сегодняшний день танце и, с огнём неофитов в глазах, принялись делиться полученными от техмага навыками со всеми желающими. Светским львам и львицам такой неумелой демонстрации показалось мало, и они возжелали почерпнуть от первоисточника. Для чего на ближайшем же приёме Володе предложили пройтись в туре вальса с хозяйкой вечера. Сравнение с недавними учениками оказалось в пользу Вовки. Он-то ограничился тем, что показал фрейлинам и их партнёрам лишь спуск-подъём да маятники - круговой на шестнадцать ударов и "из стороны в сторону" на восемь. При этом, не особо вдаваясь в тонкости вроде держания спины, фиксации головы, положения рук и тому подобных, считая их само собой разумеющимися. Неудивительно, что его движения в танце сторонним наблюдателям показались намного изящнее, чем у неискушенных новичков.
"Элегантен (вон как движется по паркету!), богат (какие деньжищи гребёт за музЫку!), принят и обласкан при дворе (даже при двух, у нас и в Баронствах!), дружен со всеми политическими партиями (кроме архимага, но тот сам дурак, ханжа и просто завидует!), загадочно таинственен (чай, не наша сермяжность, а иномирянин!), а главное - ХОЛОСТ!" Всесторонне взвесив и оценив Вовкину персону, столичные дворянки в возрасте от семнадцати до шестидесяти, не откладывая, открыли на него весеннюю охоту.
Те, что помоложе, закусывали алые губки и, шалея от собственной смелости, мечтали увести законодателя мод под венец. Дамы преклонных лет так же озаботились матримониальными планами, увидев в Володе весьма достойного кандидата в женихи для своих дочерей и внучек. А особы от двадцати до сорока сочли его исключительно подходящим в качестве официального любовника. Фемины ринулись в бой, каждая на свой лад: кто-то издалека обстреливал техмага томными взорами, кто-то сноровисто расставлял силки и капканы, а некоторые бросались в атаку с открытым забралом, сшибая с пути надушенные и завитые преграды с неумолимостью разогнавшегося тепловоза.
Столкнувшись с превосходящими силами противника, Вовка предпочел отступить на заранее подготовленные позиции. Проще говоря, сбежал с приёма и укрылся в городском доме бывшего барона, надеясь отсидеться в укромном месте. Наивный! Его убежище было вычислено в два счета, и с самого утра туда началось паломничество письмоносцев. Видя, что записки не достигают своей цели, дамы сочли возможным лично поучаствовать в осаде. Заявив, что господина техмага нет, и когда будет неизвестно, привратник смог отбить пробный натиск, но перед следующим не устоял. Вторая визитёрша прорвала первую линию обороны и была остановлена мажордомом на подступах к кабинету, где в панике метался загнанный зверь. А от третьей особы, беспардонной графини Налис, Вовке удалось спастись только чудом.
Он, удобно расположившись в княжеском кабинете и, предупредив челядь, чтобы его не беспокоили, заканчивал переделку ремня-амулета в жезл. Назрела такая необходимость. Нет, сам по себе амулет работал здорово, но вот соломинки быстро переламывалась при сгибе ремня и переставали работать как накопитель. Подумав, Вовка решил изменить форму артефакта, вложив солому в жесткую трубу, и заодно дополнить узор ещё несколькими завитками со второй точкой активации. Теперь чеканное навершие посоха, вдобавок к огнешару, могло бить "воздушным кулаком".
Володя в последний раз проверил правильность сборки и уже готовился к зарядке накопителя, когда дверь в кабинет распахнулась и в неё быстрым шагом вошла графиня.
- А ты, мерзавец, говоришь, что господина барона нет! - раздраженно бросила она через плечо кому-то за своей спиной, и тут же расплылась в слащавой улыбке: - Господин барон! Я так рада вас видеть! А почему вы не ответили на моё утреннее послание? Вы не вежливы, барон. - Тараторила она, не давая Вовке вставить даже слово. - Спрашивается, зачем я проснулась ни свет, ни заря, аж в десять часов утра и сразу же поднялась на ноги, отказав себе в невинной слабости проваляться в мягкой постельке до полудня? Зачем, ради чего я так торопилась, что отправилась наводить красоту даже не позавтракав, а ограничившись лишь двумя чашками кофею со сдобной булкой? И час! Целый час мне укладывали волосы в замысловатую прическу! Барон, неужели вы хотите, чтобы все усилия куафера пропали зря, оказавшись неоценёнными? Вы жестоки, барон!
Произнося этот монолог, графиня теснила Вовку своим выдающимся (во всех смыслах) бюстом, загоняя беднягу в дальний угол. Техмага пробил холодный пот от столь откровенного напора. Он провёл рукой по лбу и случайно коснулся глаз перевёрнутым перстнем. Фигура графини расплылась, помутнела, а потом сложилась вновь, представ перед магическим взором в совершенно ином свете. Всё тело дамы казалось блёкло-серыми, зато голова была освещена ядовито-желтым ореолом, берущим начало от пронзительно яркой точки за левым ухом визитёрши. "Так вот она какая, пресловутая точка "Джи" - подумалось Володе.
- Ах, барон, ну почему вы такой недотрога? Вы же видите, я вся горю! - графиня бросилась на шею Вовке, а он взял да и приложил камень перстня к увиденной световой горошине. Дама вздрогнула и обмякла, повиснув на Володе всей своей немалой тяжестью.
- Эк тебя разморило! - пробормотал техмаг, транспортируя безвольное тело до ближайшего кресла. Усадив графиню, он попытался осторожно освободиться от её объятий, но ничего не вышло. Даже в таком состоянии, женщина продолжала цепко удерживать свою добычу. Лишь повторное касание перстня к заветной точке превратило руки дамы в желе, предоставив Вовке такую желанную свободу.
Пока графиня приходила в себя, техмаг ухватил посох, кое-какие вещи и выскользнул в коридор. Оттуда он забежал на "людскую" половину столичного княжеского дома, проскочил через кухню и выбрался через чёрный ход. Бочком, бочком, чуть не наступив на спящую в теньке собаку, он обошел дом, низко пригибаясь под окошками просочился вдоль стены, стрелой пронёсся через двор и выбежал на улицу, на прощанье погрозив кулаком заулыбавшемуся в усы привратнику.
