Рассматривая человека с этической в политической точек зрения, Гоббс следует той же дедуктивной, математической методе, как и в физике. Этика и политика тесно связаны, ибо все этические понятия начинаются лишь с перехода людей из состояния природы в состояние государства. По природе все люди равны между собой. Из этого естественного состояния равенства всех людей должна возникнуть война всех против всех (bellum omnium contra omnes). Люди не по природе общительны, как учил Аристотель, а стремятся лишь к властвованию одного над другими, что и ведет к войне. Но состояние войны есть состояние страха и опасности, из которого необходимо выйти; поэтому мир есть первое требование естественного закона, выражающего правило воздержания каждого отдельного лица от того, что ему вредно. Для достижения мира необходимо каждому лицу отказаться от неограниченного его права на все. Этот отказ может быть сделан или в форме отречения, или же в форме перенесения прав одного лица на другое. Вторым способом, т. е. перенесением прав всех на одно или несколько лиц, и создается государство. Все права без исключения переданы государству, которое является неограниченным. Подчинение государственной власти – безусловное, ибо неповиновение государственной власти повело бы вновь к войне всех против всех. Перечислив права государства (охрана мира, цензура учений, установление законов, суд, объявление войны, установление администрации, награды), Г. приписывает их верховной власти. Государства бывают трех родов: демократия, аристократия и монархия. Из этих трех форм государства одна лишь монархия достигает своей цели – безопасности граждан, и есть, таким образом, наилучшая. Обязанность монарха – общественное благо (salus publica suprema lex). Для его охраны верховная власть обладает всемогуществом, поскольку оно доступно человеку, а отдельный гражданин по отношению к верховной власти является вполне бесправным и ничтожным. Представитель верховной власти, как источник законов, стоит выше их; он определяет понятие справедливого и несправедливого, честного и бесчестного, моего и твоего. Он ответственен только перед Богом. Лишь в том случае, когда верховная власть неспособна охранять мир против внутренних или внешних врагов, граждане не обязаны ей повиноваться. Верховная власть определяет и религиозные догматы, и культ. Духовная и светская власть соединены в одном лице церковь и государство составляют неразрывное целое.
Многое в политической истории Г. казалось и кажется несправедливым и отталкивающим; но нельзя не признать последовательности проведения выставленного Г. принципа, нельзя не видеть в его теории зародышей многих важных мыслей, напр. отделение нравственности от теологии. О Г. см. Бершадский, «Очерки истории философии права» (СПб., 1892, стр. 169 – 207); Чичерин, «История политических учений»; Серебренников, «Учение Локка о прирожденных началах» (СПб., 1892, стр. 139 – 188); Aubrey, «Vie de Thomas Hobbes»; Lyon, «La philosophie de Hobbes» (Пар., 1893); Robertson, «Hobbes» (Эдинбург, 1886).
Э.P.
Гобелены
Гобелены (Gobelins) – тканые ковры ручной работы, на которых разноцветною шерстью и отчасти шелком воспроизведены картины и нарочно приготовленные картоны более или менее известных художников. Эти изящные изделия, служащие для украшения стен и иногда для обивки роскошной мягкой мебели, ведут свое начало от коврово-ткацкого мастерства Средних веков и эпохи Возрождения, процветавшего сперва в Аррасе, во Фландрии (appaccкие ковры, аррацци), производившегося потом, в XVI ст., преимущественно в Брюсселе и, наконец, доведенного до высокой степени совершенства во Франции. Свое название Г. получили от семейства, имя которого перешло к принадлежавшей ему фабрике в местности, где она была устроена, и к ее изделиям. Родоначальник этого семейства, красильщик Жилль Гоббелен, прибыв, в царствование франц. короля Франциска I из Реймса в Париж, основал неподалеку от этого города, на ручье Бьевр (Biеvre), красильню для шерсти. Его наследники в XVI ст. продолжали содержать это заведение и прибавили в нему ковровую ткацкую в роде тех, какими славилась тогда Фландрия. По представлению великого Кольбера, Людовик XIV купил красильню и ткацкую в казну, наделил их статутом, богатыми материальными средствами и новым зданием и создал, таким образом, «Королевскую гобеленовскую мануфактуру», произведения которой, вследствие своей дороговизны, шли почти исключительно на убранство королевских дворцов и на подарки, и лишь в редких случаях поступали в продажу. Несмотря на значительность расходов, требовавшихся на содержание мануфактуры и не вознаграждавшихся никаким доходом, она продолжала существовать при всех сменявшихся с тех пор правительствах Франции и существует до настоящего времени, как художественное учреждение, составляющее гордость этой страны. В механическом отношении, техника гобеленовского производства очень проста, но требует от мастера много терпения, опытности в художественных познаний: хорошим ткачом Г. может быть только образованный артист, в своем роде живописец, отличающийся от настоящего только тем, что средства его состоят не в полотне, палитре с красками и кистях, а в нитяной основе, шпульках с разноцветною шерстью и искусных пальцах; так как ему приходится воспроизводить оригиналы, писанные масляными или фресковыми красками, и притом почти всегда оригиналы первоклассные, то для того, чтобы копировать их с достаточною точностью, он должен быть сведущ в рисунке, колорите и светотени не меньше настоящего живописца, а сверх того, обладать еще и полным знанием своих специальных средств. По способу исполнения, Г. бывают двоякого рода: одни ткутся на станке, в котором основа натянута в отвесном положении; это более дорогой, трудный, но вместе с тем и совершеннейший сорт ковров, называемый haute-lisse; другие ковры, при ткании которых основа имеет горизонтальное положение, чрез что труд работающего значительно облегчается, носят название basse-lisse. Парижская национальная мануфактура с 1826 г. занимается изготовлением исключительно ковров первого рода. По переводе контуров оригинала, при помощи кальки и угля, на основу, ткач ковра haute-lisse помещается с задней стороны своего будущего произведения и начинает работать маленькими шпульками, на которые намотана шерсть всех разнообразных цветов и оттенков, встречающихся в колорите оригинала. Пропуская шпульку с шерстью какого-либо цвета чрез основу и опутывая ею последнюю, он повторяет эту операцию потребное число раз, а затем бросает прежнюю шпульку и принимается за другую с шерстью другого нюанса, с тем, чтобы возвратиться к первой шпульке, когда потребуется снова. Работа идет медленно, на маленьком пространстве, при чем мастеру приходится то и дело поворачиваться назад, дабы справляться с помещенным позади него оригиналом, или вставать с своего места, чтобы взглянуть на результат работы, получившийся с лицевой стороны основы. Опытный гобеленщик может исполнить, средним числом, не более 28 кв. см. в день, или 4/5 кв. метра в год (если считать в году 300 рабочих дней), и правительство за одно лишь тканье каждого вв. метра платит 2000 – 2100 фр.; целый ковер большого размера обходится в 50000, 75000 фр. То обстоятельство, что один мастер может работать только над небольшим кусочком ковра, позволяет нескольким лицам, иногда 5 – 6 человекам, участвовать в исполнении одного и того же Г. одновременно. Гобеленовская мануфактура сама приготовляет для себя художников и содержит для них особое училище, в котором, сверх ткацкого дела, преподаются рисование и живопись. В 1826 г. к ней присоединена фбр. тканых ковров Савоннери, основанная в 1604 г. и получившая свое название от помещения, где некогда находился мыловаренный завод. Фабрика эта специально занимается выделыванием так назыв. бархатных ковров для пола и для мебели. Фабрикация ковров basse-lisse, по прекращении ее в гобеленовской мануфактуре, производится теперь во Франции исключительно в Бове и Обюссоне. См. Lacordaire, «Notice historique sur les manifactures impеriales de tapisserie des Gobelins et de tapis de la Savonnerie» (Пар., 1868) и E. Muntz, «La Tapisserie» (один из томов «Bibliotheque de l'enseignement des beauxarts»).
А. C-в.
Гоби
Гоби. – Довольно неопределенное название, применяемое к пустыням в обширной области Центральной (нагорной) Азии, от Памира и верховий Иртыша на западе, до границ собственного Китая на Ю; но однако чаще применяется к пустыням вост. части этой области, т.е. вост. Монголии. Арх. Иоакинф (Бичурин) пишет, что Г. по-монгольски обозначает не только песчаную пустыню, но вообще пустыни, местности без воды и пастбищ. Китайцы употребляют слово Г. в том же значении, как китайское Ша-мо (песчаная пустыня). Они отличают большие пространства песков (Та-Гоби) и малые (просто Г.). Кроме того, отдельные участки пустынь носят особые названия (Галбын – Г. и т. д.). Неверно распространять название Г. на обширные пространства всей восточной Монголии, где более степей, чем пустынь. Благодаря неверному понятию, что вся восточная Монголия принадлежит к области Г., получилось неверное понятие и о климате страны, о полном отсутствии дождя и снега и т.д. По замечанию Г. Н. Потанина, во всей Центральной (нагорной) Азии пески распределены иначе, чем в степях Туркестана: в первых они занимают сравнительно высокие места, в последних, главным образом, самые низкие. Барон Рихтгофен («China», ч. 1, стр. 22 и сл.) предлагает для всех невысоких нагорий Центральной Азии название Хан-хай (Hanhai), т.е. осушенного средиземного мора Центральной Азии.
