освобождать президента СССР. Исходя из этого намерения, автор публикации указывает:
«В связи с этим я пригласил к себе депутата горсовета, комбрига пограничников Игоря Алферьева (в то время капитана 1-го ранга, командира 5-й отдельной бригады сторожевых кораблей погранвойск КГБ СССР, депутата Севастопольского горсовета и Верховного совета Крыма), личный состав которого нес охрану объекта „Заря“ с моря. Он доложил, что на даче, где отдыхает Михаил Горбачев с семьей, все спокойно — Михаил Сергеевич совершает пешие прогулки по территории, а его семейство купается в море. Кроме того, он сообщил, что уже организовал передачу записки, в которой просил уточнить президента, нужна ли ему какая-либо помощь. Алферьев предложил Горбачеву вывезти его с дачи морем. Записку охраннику, сопровождавшему Горбачева, передал командир малого катера мичман Сергей Лавриков. Однако, как я узнал, на предложение Алферьева Михаил Сергеевич дал следующий ответ: мол, не время, все в порядке, помощь никакая не нужна, ничего предпринимать не надо».
И. Ермаков все же решил эту информацию перепроверить. Он связался по телефону с командующим ЧФ адмиралом Михаилом Хронопуло, который находился вместе с отдыхающим в Ялте главкомом адмиралом флота Владимиром Чернавиным. Вот что сказал им И. Ермаков: «У вас под Очаковом есть спецподразделение, боевые пловцы, которые могли бы высадиться с моря, преодолеть практически любое сопротивление, но освободить президента!» На что Михаил Николаевич ответил: «Ничего не надо предпринимать, все нормально».
Есть и другие доказательства того, что Горбачев не был изолирован и лишен возможностей связи. Эти доказательства приводит в своей книге Николай Зенькович. После возвращения из Крыма в Москву на пресс-конференции он как бы случайно сказал: «все, что я знаю, я вам не скажу никогда». То, что происходило в августе 1991 года, является загадкой XX века. С этим можно согласиться с определенной оговоркой: мы действительно не знаем, какие именно и с кем имел контакты, в том числе по телефонной связи, генсек в эти три дня, которые некоторые считают его заточением. Николай Зенькович в своей книге рассказывает о беседе со специалистами в области правительственной связи. Один из этих специалистов, характеризуя дачу в Форосе заявил, что это один из пунктов управления страной, в котором расположены многочисленные системы связи, независимые друг от друга. Можно отключить электричество, тогда будет действовать местная динамо-машина. Если выйдет из строя она, можно включить аккумулятор. Если выйдет из строя аккумулятор, то питание можно обеспечить от ручного устройства. По утверждению этого специалиста, есть еще одна сверхсекретная связь. «Но я ответственно заявляю, — сказал этот специалист, — изоляция живого и несвязанного президента от средств связи в Форосе просто невозможна» (газета «Наша версия» № 9, 2020).
Заслуживает внимание публикация в «Московских новостях» информации директора производственного объединения «Сигнал» из Ленинграда Занина. Являясь одним из лучших специалистов связи, Занин заявил, что изолировать президента СССР от связи невозможно, кроме недобровольного выхода на связь. По мнению Занина: «президенту достаточно иметь бумагу и авторучку, чтобы обеспечить связь со страной».
Когда в ноябре 1991 года в Крым хлынули десятки журналистов и провели собственное независимое расследование, газета «Куранты» опубликовала большой материал о происшедшем в Форосе. Журналисты газеты установили, что в период с 19 по 21 августа в Форосе на территории дачи побывали 136 гражданских и военных автомашин, более 70 из которых подъезжали к дому президента. В это же время по морю проследовали 75 гражданских кораблей на расстоянии 2–3 км от побережья и 14 кораблей военно-морского флота на расстоянии 15–16 км. Движение указанного транспорта осуществлялось по утвержденным маршрутам.
В изоляцию президента СССР в Форосе практически никто не поверил.
Любопытным является заявление шефа внутренней охраны дачи президента, полковника Льва Толстого. Л. Толстой недвусмысленно дал понять властям, что если следствие и суд не будут объективными, то власть пожалеет об этом. Охранники дачи заговорят и расскажут народу обо всем, что происходило в Форосе.
По мнению капитана 3-го ранга Игоря Алферьева, следствие велось по чьему-то указанию и в определенном направлении. Чрезвычайно важно в этом случае то, что от ГКЧП не было ни одного приказа о блокировании Горбачева.
Таких свидетельств вполне достаточно, чтобы сделать вывод: никакого ареста Горбачева в Форосе не было, как и болезни, о которой говорил Янаев.
Так зачем же Горбачеву понадобилось Форосская комедия? Ответ на этот вопрос дает ход развития последующих событий.
Надо отдать должное Генеральному секретарю ЦК КПСС, который в Форосе весьма эффективно отгородился от Центрального Комитета партии и умело спрятался от всех коммунистов страны. 21 августа 1991 года состоялась последняя в истории правящей партии пресс-конференция. Председательствовал на ней член Политбюро ЦК КПСС и секретарь ЦК А. С. Дзасохов. В самом начале пресс-конференции он сообщил, что два дня члены Политбюро добивались возможности для встречи с Горбачевым. По словам Дзасохова, заместителю секретаря ЦК КПСС Ивашко все же удалось вылететь в Крым. «Мы сегодня сделали свое первое заявление, суть которого сводится к тому, что немыслимо представить положение коллегиальных органов ЦК КПСС без встреч со своим лидером и получение на этой основе объективной информации, относящейся к начальным этапам сложившегося чрезвычайно сложного положения», — сказал на пресс-конференции А. С. Дзасохов.
То, что сказал Дзасохов, свидетельствовало об одном: Горбачев спрятался от всех, в том числе от ЦК партии, лидером которой он являлся. Таким образом, в центральном партийном органе о планах Горбачева никто ничего не знал. Как повели себя партийные руководители на местах и рядовые коммунисты в это тяжелое время? Как всегда, в таких случаях трагичное соседствует с комичным. Услышав призывы о наведении порядка в стране, 25 сотрудников по УВД Пермской области бросились платить партийные взносы за последние месяцы.
В ЦК коммунистической партии, которая недавно была руководящей в Советском Союзе, так и не была четко определена позиция в отношении ГКЧП. Единственный человек, который остался на подлинных партийных позициях, был член Политбюро и секретарь О. Шенин. От имени ЦК он направил руководителям партийных органов на местах секретную телеграмму с указанием поддержать ГКЧП. Этот человек остался верен своим принципам и пытался едва ли не в одиночку спасти страну.
Расчет Горбачева, что ГКЧП наведет в стране порядок, а от Ельцина он всегда избавится, не оправдался. Ельцин повел себя совсем не так, как предполагали члены ГКЧП и Горбачев. Будучи ярым врагом Горбачева и лидером антисоциалистических сил в СССР, Ельцин не воспользовался отсутствием Горбачева в Москве и не сделал ни одного шага для того, чтобы
