– Кто такой Гил-Гэлад? – спросил Мерри.
Бродяжник не ответил, погрузившись в задумчивость. Внезапно тихий голос произнес:
Гил-Гэлад, светлый государьПоследний всеэльфийский царьХотел навеки превозмочьНависшую над миром ночь.Сиял, как солнце, щит в ночи,Ломались черные мечи.А светлый меч меж темных скалРазящей молнией сверкал.И он сумел развеять ночь!Развеять, но не превозмочь.И закатилась навсегда За край небес его звезда.
Все обернулись с изумлением: это говорил Сэм.
– Дальше, – потребовал Мерри.
– Это все, что я знаю, – покраснев, ответил Сэм. – Я выучил это у мастера Бильбо, когда был мальчишкой. Он часто рассказывал мне такие сказки, зная, как я рад слушать об эльфах. Мастер Бильбо научил меня и читать. Очень большой грамотей был дорогой старый мастер Бильбо. И он писал стихи. То, что я сказал, написал он.
– Нет, не он, – возразил Бродяжник. – Это часть старинного сказания, называемого «Падение Гил-Гэлада». Оно написано на древнем языке. Бильбо только перевел его. Я никогда не знал об этом.
– Там было еще много, – сказал Сэм, – и все о Мордоре. Я не выучил эту часть, она заставляла меня дрожать. Никогда не думал я, что сам отправлюсь этим путем!
– Путь в Мордор! – воскликнул Пин. – Я надеюсь, что до этого не дойдет!
– Не произносите этого названия громко! – опять напомнил Бродяжник.
Был уже почти полдень, когда они вновь подошли к южному концу тропы и увидели перед собой в бледном ясном свете октябрьского солнца серо-зеленую насыпь, которая как мост вела к северному склону холма. Они решили немедленно направиться к вершине, пока еще стоит день. Скрываться дальше уже было невозможно и оставалось лишь надеяться, что никакой враг или шпион не следит за ними. Ничто не двигалось на холме. Если Гэндальф находился где-то поблизости, ничто не выдавало его присутствия.
На западной стороне Заверти они нашли запущенное убежище, на дне которого было бочкообразное углубление с травянистыми стенками. Здесь они оставили под присмотром Сэма и Пина пони и весь багаж. Остальные трое продолжали подъем. Через полчаса Бродяжник достиг края плоской вершины. Фродо и Мерри следовали за ним, устав и тяжело дыша. Последний участок подъема был крутым и каменистым.
На вершине, как и говорил Бродяжник, они обнаружили широкий каменный круг, теперь раскрошившийся и поросший травой. В центре круга была нагромождена груда камней… Они почернели, как от огня. Вокруг них дерн выгорел до камней, и по всему кругу трава съежилась и почернела, как будто пламя гуляло по всей вершине. Но не было видно ни следа живых существ.
Стоя на краю разрушенного круга, они видели внизу под собой местность далеко во все стороны: большая часть ее была пустынной и лишенной всяких особенностей, за исключением нескольких рощиц к югу, за которыми тут и там видны были отблески далекой воды. Под ними с южной стороны, как лента, бежала старая дорога, проходившая с запада, извивающаяся, поднимающаяся и опускающаяся, пока не исчезла за хребтом в темной земле на востоке. по ней ничего не двигалось. Проследив за лентой дороги к востоку, они увидели горы: вначале шли мрачные коричневые подножья, затем высокие серые холмы, а за ними – белые, сверкающие среди обломков пики.
– Вот мы и на месте! – сказал Мерри. – И каким неприветливым оно выглядит. Нет ни воды, ни жилища. И ни следа Гэндальфа. Но я не осуждаю его за то, что он не стал нас ждать, если только он был здесь.
– Не знаю, – ответил Бродяжник, задумчиво осматриваясь. – Если даже он прибыл в Пригорье через день или два после нас, он должен был добраться сюда первым. Он может передвигаться очень быстро, когда это необходимо. – Неожиданно он замолчал и посмотрел на камень сверху груды: он был более плоским, чем остальные, и белым, как будто его не тронул огонь. Бродяжник подобрал его и принялся осматривать, поворачивая в руках. – Кто-то недавно держал его в руках, – сказал он. – Что вы думаете об этих знаках?
На плоской стороне камня Фродо увидел царапины.
– Похоже на черту, точку и еще три черточки, – сказал он.
– Левая черта может означать руническую букву «Г» с такими ответвлениями, – сказал Бродяжник. – Возможно, этот знак оставил и Гэндальф, хотя нельзя быть в этом абсолютно уверенным. Черточки видны совершенно отчетливо. Но они могут обозначать нечто совершенно другое и не иметь никакого отношения к нам. Рейнджеры используют руны и часто приходят сюда.
– Что же они могут значить, если их оставил Гэндальф? – спросил Мерри.
– Мне кажется, – ответил Бродяжник, – они могут означать «Г», то есть Гэндальф был здесь третьего октября, три дня назад. Они так же означают, что он находился в опасности и очень торопился, так что не имел времени или не решился написать что-нибудь более длительное и ясное. Если это так, мы должны быть настороже.
– Хотел бы я быть уверенным, что именно Гэндальф оставил эти знаки, чтобы они не означали, – сказал Фродо. – Очень успокоительно знать, что он тоже в пути, где-то перед нами.
– Возможно, – сказал Бродяжник. – Что же касается меня, то я верю, что он был здесь и находился в опасности. Здесь пылал огонь, и я вспомнил теперь отсветы, что мы видели ночью три дня назад. Я думаю, что на этой вершине на него напали, но чем это кончилось, я не могу сказать. Его здесь больше нет, и мы должны сами заботиться о себе и как можно быстрее добираться до Ривенделла.
– А далеко ли Ривенделл? – спросил Мерри, беспокойно оглядываясь по сторонам. С вершины Заверти местность казалась дикой и пустынной.
– Не знаю, измеряли ли когда-нибудь дорогу в милях за «Покинутой гостиницей», в дневном переходе к востоку от Бри, – ответил Бродяжник. – Некоторые говорят, что далеко, другие – нет. Это странная дорога, и путешественники рады поскорее закончить свою поездку, долгая она или короткая. Но я знаю, за сколько бы я сам проехал ее при хорошей погоде и без неожиданностей в пути – двенадцать дней отсюда до брода Бруинен, где дорога пересекает Лаудвотер, что вытекает из Ривенделла. Перед нами, по крайней мере, двухнедельное путешествие, так как я не думаю, что мы сможем использовать дорогу.
– Две недели! – сказал Фродо. – Да, многое может случиться за это время.
– Возможно, – согласился Бродяжник.
Некоторое время они молча стояли на вершине холма, у южного края его. В этом одиноком месте Фродо впервые по настоящему осознал свою бездомность и ту опасность, которой он подвергался. Он горько пожалел, что судьба увела его из спокойного и любимого Удела. Он смотрел вниз на ненавистную дорогу, ведущую назад, на запад, к дому. Внезапно он понял, что две черные точки медленно движутся по дороге, направились на запад: взглянув еще раз, он заметил еще три такие же точки, движущиеся им навстречу. Он вскрикнул и схватил за руку Бродяжника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
