— В следующий раз я не стану колебаться.
— Следующего раза не будет. И, хотя ты меня разочаровала, я, конечно, радуюсь тому, что жив.
— Ты не живой, — сказала я сквозь стиснутые зубы. Господи, он снова был ужасно близко ко мне! Даже с изменившимися чертами лица, стройное и мускулистое тело осталось тем же самым. — Ты мертвый. Ты — неестественное создание. Когда-то давно ты сказал мне, что предпочел бы умереть, чем стать таким. Вот почему я пришла убить тебя.
— Ты говоришь все это только потому, что мало знаешь. Как и я в те времена.
— Послушай, я говорю то, что думаю. Я не играю в твои игры. Если я не могу выбраться отсюда, тогда просто убей меня.
Неожиданно он вскинул руку и провел пальцем по моей щеке. Я изумленно открыла рот. Его рука была холодна, точно лед, но то, как он прикасался ко мне… да, это снова было то же самое. В точности так, как я помнила. Как это возможно? Такой похожий… и такой другой. Внезапно мне вспомнился другой его урок, о том, что стригои могут казаться очень, очень похожими на тех, кого ты когда-то знал. Вот почему было так легко заколебаться.
— Убить тебя не так-то просто. — Его голос упал до низкого шепота — словно змея, скользящая по моей коже. — Есть и третий вариант. Я могу пробудить тебя.
Я замерла и вовсе перестала дышать.
— Нет. — Это было единственное, что я смогла выдавить — ничего более сложного, умного или тем более остроумного мозг не смог выдать, такой ужас нагнали на меня его слова. — Нет.
— Ты не знаешь, что это такое. Это… изумительно. Необыкновенно. Все ощущения живые, мир ярче…
— Да, но ты-то мертвый.
— В самом деле?
Он взял мою руку и прижал к своей груди. Я почувствовала биение его сердца и удивленно распахнула глаза.
— Мое сердце бьется. Я дышу.
— Да, но… — Я отчаянно пыталась вспомнить все, чему меня учили о стригоях. — Это не значит, что ты по-настоящему жив. Просто… темная магия воскресила тебя. Это иллюзия жизни.
— Это лучше, чем жизнь. — Он вскинул руки и обхватил ладонями мое лицо. Его сердце билось ровно, но мое бешено заколотилось. — Это все равно что быть богом, Роза. Сила. Скорость. Способность воспринимать мир так, как ты даже представить себе не можешь. И… бессмертие. Мы можем быть вместе вечно.
Когда-то это было все, чего я желала. И глубоко внутри это отчаянное желание быть вместе с ним сохранилось. Правда, я представляла себе все несколько иначе.
Я сглотнула.
— Нет… — Чувствуя его прикосновение, такое легкое, такое нежное, я едва ворочала языком. — Не можем.
— Можем. — Его палец заскользил по подбородку и нащупал мою артерию. — Я могу сделать это быстро и безболезненно. Ты даже не поймешь, что происходит.
Скорее всего, он был прав. Чтобы превратить человека в стригоя, нужно выкачать из него всю кровь. Потом стригой обычно делает на себе надрез и подносит кровоточащую рану к твоим губам. Наверняка я отключусь еще до того, как потеряю половину крови.
Вместе навечно.
Мир вокруг слегка расплывался — то ли из-за головной боли, то ли из-за охватившего меня ужаса. Гоняясь за Дмитрием, я мысленно рисовала себе сотню возможных сценариев, но такого — стать стригоем — среди них не было. Смерть — его или моя — вот единственный исход. И это было очень глупо с моей стороны.
Вялые размышления внезапно были прерваны звуком открываемой двери. Дмитрий повернулся и решительно толкнул меня себе за спину. Вошли двое и сразу же закрыли за собой дверь; я не успела разглядеть вошедших. Один был стригой, парень, другая — женщина, человек, с низко склоненной головой и подносом в руках.
Стригоя я узнала сразу, что было совсем нетрудно: он часто являлся мне во сне. Светлые волосы, примерно такой же длины, как у Дмитрия, обрамляли лицо. Похоже, парню было едва за двадцать, когда его обратили. По-видимому, он встречал Лиссу и меня, когда мы были младше, но лично я видела его дважды. Один раз, когда сражалась с ним во время боя в Академии; и второй раз в пещере, которую стригой использовали как место встреч.
Это он укусил Дмитрия.
Едва удостоив меня взглядом, парень набросился на Дмитрия.
— Какого черта ты тут делаешь? — Он был американец, и я, естественно, понимала его. — Нашел себе забаву и держишь ее здесь?
— Тебя это не касается, Натан. — Голос Дмитрия был холоден как лед. Раньше я думала, что его речь лишена эмоций, но теперь поняла, что их просто труднее обнаружить. Сейчас в голосе звучал вызов, предостережение этому парню — дескать, лучше не суйся, куда не следует. — Галина дала мне разрешение.
Взгляд Натана соскользнул на меня, и злость сменилась шоком.
— Это она?
Дмитрий слегка переместился, полностью закрывая меня собой. Прежний бунтарский дух подталкивал меня рявкнуть, что я не нуждаюсь в защите стригоя, вот только сейчас я в ней как раз очень даже нуждалась.
— Она из школы в Монтане… Мы сражались… — Он скривил губы, обнажив клыки. — Я попробовал бы вкус ее крови, если бы там не болтался тот дрянной морой, пользователь огня.
— Не твое дело, — повторил Дмитрий.
Красные глаза Натана широко распахнулись, в них вспыхнул живой интерес.
— Ты шутишь? Она может вывести нас на девчонку Драгомир! Если мы пресечем этот род, наши имена войдут в легенду. Долго ты собираешься держать ее здесь?
— Уходи, — проворчал Дмитрий. — Убирайся.
Натан ткнул в меня пальцем.
— Она дорогого стоит. Если ты собираешься использовать ее как «кровавую шлюху», то, по крайней мере, поделись. Тогда мы вытянем из нее информацию, а потом прикончим.
Дмитрий сделал шаг вперед.
— Вон! Только посмей коснуться ее, и я уничтожу тебя. Оторву голову голыми руками и буду смотреть, как ее опаляет солнце.
Натан разозлился еще сильнее.
— Галина не позволит тебе забавляться дома с этой девицей, несмотря на всю благосклонность.
— Не заставляй меня повторять дважды. Мое терпение кончается.
Натан промолчал. Стригои стояли, вперив друг в друга взгляды. Насколько мне известно, сила и мощь стригоев зависит от времени, которое они уже прожили в новом облике. Очевидно, Натан был обращен раньше. Я не знала, насколько, но при виде этих двоих у меня создалось впечатление, что Дмитрий сильнее или, по крайней мере, нисколько не уступает в мощи. Клянусь, я заметила страх в красных глазах Натана.
— Это не конец. — Он резко развернулся и направился к двери. — Я поговорю с Галиной.
Он ушел, и некоторое время стояла тишина. Потом Дмитрий посмотрел на женщину и сказал что-то по-русски. Она так и стояла, замерев.
После его слов она осторожно поставила поднос на кофейный столик рядом с кушеткой. Подняла серебряную крышку, под которой оказалась пицца «пепперони» с сыром. При других обстоятельствах, если бы в доме стригоя мне принесли пиццу, подобное выглядело бы нелепо и забавно. Сейчас, учитывая угрозы Дмитрия обратить меня в стригоя и стремление Натана с моей помощью добраться до Лиссы, ничто не могло быть забавно. Даже у Розы Хэзевей есть границы, когда дело доходит до шуток. Рядом с пиццей лежало большое шоколадное пирожное с орехами, с толстым слоем глазировки. То, что я люблю, — и Дмитрий знал это.
