волчьей головой, лохматой красно—черной шкурой и непропорционально большими крабовыми клешнями на концах каждой длинной крепкой руки. Заряд силы, который несло слово, сбил Аота и его товарищей с ног.
Аот нашел опору, выкрикнул собственное слово силы и метнул молнию в туловище демона. Джесри, в свою очередь, ответила ему веерообразной вспышкой огня, а Цера — палящим лучом света Амаунатора. По—видимому, пораженный скоростью их реакции, глабрезу взмахнул когтями и отступил на шаг.
Но это была не вся сила ответного удара. Их союзникам нужно было начать сражаться, и снова Аоту пришлось признать, что безумцы Рашемена нашли себе применение. Даже его наемники могли бы заколебаться, хотя бы на один—два удара сердца, если бы такой огромный враг вдруг появился прямо перед ними. Берсерки же нет. Вандар взвизгнул, как грифон, его братья ответили тем же, и все они бросились в атаку.
Что Аот нашел еще более впечатляющим, так это то, что они действовали точно так, как он им приказал. Некоторые бросились на демона, а другие бросились перехватывать врагов, которые, как он был уверен, вот—вот хлынут в зал из других туннелей. Последнее, возможно, было актом еще большего мужества, потому что требовало от берсерков повернуться спиной к глабрезу.
Вандар был одним из воинов, которые бросились на демона. Он вонзил красное копье в левую ногу существа. Глабрезу повернулся к нему, при этом отступил в сторону и рывком сбил берсерка с ног. Вандар выпустил копье и, проворно, будто акробат на карнавале, вскочил на ноги с алым палашом в руке.
Аот направил свое копье в грудь глабрезу и выпалил первые слова заклинания, которое взорвет его радугой разрушительных природных эффектов. Внезапно свет в комнате замерцал и потускнел, а позади закричала Цера.
* * * * *
Вандар был одним из воинов, которые бросились на демона. Он полностью вонзил красное копье. Король—олень догадывался, что Аот Фезим считает, будто он отлынивает, и это то раздражало, то забавляло его. Он мог сразиться с любым врагом, что доказал во дворе. Но для вождя было глупо маршировать в авангарде и попасть в яму—ловушку или стать мишенью для спрятавшегося лазутчика. И если тэец этого не понимал, то он был дураком, независимо от того, сколько личей и драконов он победил, или как остро его горящие голубые глаза видели то, что другие видеть не могли.
Кроме того, кто—то должен был охранять тыл — Аот сам это признал. Так почему бы не Королю—оленю и его слугам? Если он не ошибся в своей догадке, сражение здесь, в конце колонны, должно было оказаться столь же тяжелым и важным, как и сражение на передовой.
Отдающийся эхом рев, крики людей и других существ, а также грохот и треск магии, смешавшиеся вместе, подсказали ему, что битва началась. Он посмотрел в проход позади себя, на арочные проемы, ведущие к другим туннелям, и ждал, когда во мраке появятся враги. Рядом с ним полупрозрачный, слабо светящийся телтор в образе огромного волка нюхал холодный затхлый воздух. Он зарычал, и его мех взъерошился.
Темные фигуры устремились вверх по туннелю и вышли из всех дверных проемов. Запах гниения наполнил нос Короля—оленя — лишний признак того, что он и его товарищи—воины в первую очередь столкнулись с нежитью.
— И это должно меня напугать? — спросил он себя, ухмыляясь. Мыслью он приказал духам противостоять призракам и тому подобному; поскольку телторы также не были сделаны из плоти, они лучше всего подходили для этой задачи. Затем он издал боевой клич, шагнул навстречу существам, шаркающим по тоннелю, и взмахом рогатого топора разрубил иссохшего гуля пополам. Позади него глухо звякнуло оружие, когда его отпрыски — выродившиеся, разочаровывающие животные, но способные воины — тоже начали сражаться. С каждым их движением колокольчики всё звенели, и звенели, и звенели, и звенели.
Король—олень вонзил свое оружие в грудь другого гуля, сломав ему ребра, раздробив гнилые органы и сломав позвоночник. Затем он снес зомби голову. Он уже сбился со счета, скольких врагов он убил, и если он не будет осторожен, то полностью отдаст себя безумию и энергии ближнего боя, будет думать о противнике перед ним и ни о чем более. Это было тем более вероятно с учетом того, что бой начался со всех сторон.
Но он знал, что как лидер своей группы он должен попытаться сохранить благоразумие, отчасти потому, что до сих пор дуртан не давали о себе знать. Когда они начнут плести магию, ему придется противостоять ей.
Возможно, полагая, что отсутствие телесности спасет его, призрак с дрожащим пятном на лице бросился на фейри с протянутыми тонкими руками. Он разрубил его в клочья своим топором. Мертвый гоблин с раздробленной головой ударил скимитаром по почке Короля—оленя — он парировал удар и еще больше разбил его череп. Сразу после этого он развернулся и набросился на существ, зашедших на него сзади.
Сила внезапно задрожала в воздухе. Это не был ни звук, ни свет, ни тепло, ни холод, но любой, обладающий мистическими способностями, почувствовал бы это. Король—олень почувствовал это как покалывание в суставах и мерзкую горечь на языке.
Призрачный медведь дрогнул, когда ведьмы попытались вернуть себе контроль над ним. Призрачный барсук упал в конвульсиях.
Король—олень усмехнулся, сосредоточил всю свою волю, чтобы лишить дуртан силы их бывших фамильяров, и обнаружил, что это не так просто. Очевидно, ведьмы—нежить воспользовались временем между битвами, чтобы выяснить, как оказать сопротивление Королю—оленю.
Только сообща они могли составить ему конкуренцию. Применив прием восприятия, которым он овладел тысячелетия назад, он заглушил для себя эхо рева битвы, и сосредоточился на холодном, замысловатом пении, которое, как он предположил, скрывали более громкие звуки.
Остальной мир замолчал, и он действительно услышал заклинание ведьм. Он ожидал, что они будут работать под защитой многочисленных воинов, и так оно и было. Они были на дальней стороне дверного проема слева, вне хаоса центрального коридора.
Король—олень позволил своему слуху вернуться к норме, и шум битвы ворвался на него. Он рубил рогатым топором и посылал по проходу заряды чистой силы, сбивая некоторых гулей и зомби с ног и отбрасывая других назад. Затем он ринулся вперед, а вместе с ним вперед понеслись и некоторые из его отпрысков, а так же часть еще сильных и послушных его воле телторов, и даже парочка визжащих берсерков.
Как только он, его слуги и нежить столкнулись вместе, Король—олень продолжал набирать силу с каждым ударом, продвигаясь вперед, пока арка не оказалась
