class="p1">Вздохнув, Марина пояснила:
– Вам не нужны подробности, поверьте мне. Мой рассказ не сделает вас счастливым, не успокоит и не поможет в поисках. Сеть пестрит такими историями – можно зачитываться взахлеб перед сном… Не поймите меня неправильно, Дмитрий Сергеевич, но на курсах по психологии нам ясно дали понять: делиться таким опытом можно лишь с теми, для кого все закончилось и кто уже дома и в безопасности. Это касается и родственников пострадавших. И не касается вас пока что, к сожалению. Если примете, могу дать один совет: не думайте об этом! Продолжайте действовать, не отчаивайтесь и не теряйте надежды. А для воспоминаний, плохих и хороших, еще наступит время.
Дмитрий Сергеевич обдумал ее слова и кивнул, соглашаясь.
А Максим восхищенно посмотрел на любимую, полностью разделяя ее точку зрения. Лучше и не скажешь!
На том и расстались.
По дороге в аэропорт Марина попросила жениха переслать ей фото Кристины и выложила их во все возможные группы, в которых состояла вместе с другими девушками. В подписи к фото Марина указала имя и фамилию девушки, ее возраст и дату исчезновения и попросила всех, кто располагает хоть какой-то информацией, связаться с ней лично.
– Он поднял на ноги все власти и все равно не может ничего сделать! – в сердцах бросил Макс. – Жаль его до чертиков! Но знаешь, что я подумал? Раз он обратился к нам за помощью, может, и тебе стоит попросить его об ответной услуге?
– Ты о моем брате? – рассеянно спросила Марина, продолжая листать ленту новостей. – Возможно, ты прав. Но что мы знаем о Тимофее? Нет даже отправной точки… С другой стороны, почему бы и не попробовать. В конце концов, он бывший военный, как и Дмитрий Сергеевич.
Перелет Марину сильно утомил. Все время в самолете и в такси до Краснодара девушка проспала, сладко устроившись на плече своего жениха. У Макса затекла рука, но он не жаловался. Он был счастлив, потому что жутко соскучился по Марине и хотел лишь одного: никогда с ней не разлучаться!
Марина иногда удивлялась, как это возможно, что он так сильно любит ее? Почему не брезгует быть с ней после всего, через что ей пришлось пройти?
Он лишь пожимал плечами, не совсем понимая, о какой брезгливости она говорит.
– Это все равно, что бояться дотронуться до рук садовника. Ведь своими руками он прикасался к удобрениям, к такому вонючему дерьму, что и в страшном сне не приснится, чтобы вырастить свои прекрасные розы! Или помидоры какие-нибудь! – со смехом добавил он. – Мы же не брезгуем есть помидоры, так? Руки можно помыть с мылом и жить дальше!
Марина удивленно кивала и спрашивала, можно ли его цитировать в своей группе или на встречах с пострадавшими девочками.
Самым сложным в ее работе была борьба со страхом, что эти девушки, униженные физически и морально, не смогут уважать себя в мирной жизни, а также не смогут встретить мужчину, который согласится прикоснуться к ним, полюбить, оценить по достоинству. Этот комплекс собственной неполноценности был камнем преткновения на всех ее встречах с пострадавшими. Что и говорить, ведь даже в обычной мирной жизни многие женщины терзаются страхом, что они недостаточно хороши, что их тела слишком толстые или худые, носы широкие, волосы не такие, грудь маленькая и так далее до бесконечности! Эта патологическая неспособность полюбить себя, принять себя такой, какая ты есть, мешает нам обрести собственное счастье.
А для этих искалеченных девушек вера в себя – почти недостижимая цель!
Марина понимала, как сильно ей повезло с Максом, и каждый день благодарила Бога за то, что он свел их вместе.
В большой светлой комнате стулья были расставлены кругом. Девушки входили одна за другой, усталые и озабоченные. В глазах многих из них все еще прятался страх, и их позы напоминали спортсменов, готовых сорваться и побежать, как только прозвучит выстрел.
Пока они рассаживались по стульям, Марина успела присмотреться к каждой из них и с сожалением обнаружить, что Кристины среди них нет. Не было о ней информации и в группах, где Марина размещала ее фото, регулярно обновляя страницу. Марина и сама не заметила, как увлеклась поисками именно этой пропавшей девушки. Встреча с ее отцом никак не шла у нее из головы. Да, он был немного высокомерен, но нашел в себе силы просить о помощи абсолютно незнакомых людей. Он был сломлен и глубоко несчастен, утопая в собственном чувстве вины.
Марине было даже страшно подумать, каково это: попросить помощи у отца и не получить ни жалости, ни поддержки! Где бы ни оказалась Кристина после этого, ей было плохо и очень одиноко, скорее всего! Если бы только она знала, сколько усилий ее отец приложил теперь для поисков, возможно, это придало бы ей сил и изменило ход событий. Но девушка исчезла бесследно…
– Давайте возьмемся за руки и повторим за мной: «Я нахожусь в полной безопасности, и мне не страшно. Что бы ни случилось со мной, все это осталось в прошлом. Теперь мне нужно найти в себе силы и жить дальше».
Девушки хором повторяли заученные, будто молитва, слова. Марина видела: некоторые из них уже верили в это, другим предстоял более долгий путь преодоления.
– А теперь кто хочет поделиться своей историей?
Первой руку подняла худенькая девочка лет пятнадцати.
– Привет, я Аля. Я родилась и выросла в Казахстане… – она говорила неуверенно и очень тихо, но никто не торопил и не перебивал ее. – Моя семья была очень бедной. Трое старших сестер и младший брат. Отец сказал, что девочкам нужно уехать на заработки, чтобы он мог прокормить нашего брата. Мама умерла при родах, а отец пил и мало работал. Не хватало еды, и он продал нас… Ночью приехали люди на большом джипе и увезли нас в другой город. Я не знаю, где мои сестры. Нас разделили, и я их больше не видела… Меня привезли в дом, большой и очень грязный, с тараканами и пауками. Там женщины прямо на полу или на грязных матрасах занимались сексом с мужчинами за деньги… – Аля замолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила уже более твердым голосом: – Меня много били. Я не хотела делать то же, что и другие. Однажды хозяин так сильно избил меня, что сломал мне руку, а в другой раз я неделю ничего не видела правым глазом. Я мыла полы и туалеты. Я очень старалась… Но хозяин всегда был недоволен, потому что я не приносила ему денег. Потом
