— Я не желала вас волновать. Лишь хотела справиться сама, чтобы… чтобы избавиться от всего этого.
— Эмили, почему? — настаивал он, садясь рядом с ней, но пока не прикасаясь. — Ведь я ваш муж. Почему вы решили, что не можете поделиться со мной, попросить меня о помощи? Я думал, вы, возможно, влюблены в Рейберна, и наш брак разлучил вас с тем, кто по-настоящему желанен.
Эмили усмехнулась с какой-то пронзительной болью во взгляде.
— Совсем наоборот. Я никогда не хотела выходить за него замуж, даже когда он казался единственным возможным претендентом. Я и представить себе не могла, что у него ко мне чувства, и он вообще способен на такое. Почему я не сказала вам, Николас… Повторюсь, я обещала себе и вашей семье постараться стать для вас идеальной герцогиней. Быть жертвой шантажа и общаться с бывшими куртизанками — не лучший путь к выполнению этого обещания.
— Ах, Эмили. — «Моя глупая, милая девочка», — подумал он. Она хотела таким образом защитить его. Гнев окончательно исчез, оставив лишь горький осадок. — Вы прекрасно знаете: нашей семье пришлось пережить гораздо более серьезные передряги, чем эта неприятность.
— Мне не хотелось стать для вас очередной передрягой! У вас достаточно забот помимо молодой жены и постыдных слухов о ней. Я хочу быть вам полезной, а не обременять, даже несмотря на то, как мы поженились.
— Ах, моя дорогая! — Он убрал шкатулки и нежно взял ее за руку. — Как вы можете быть обузой? Я не рассматривал бы вас так даже в самом крайнем случае.
— То есть… вы не сердитесь? — неуверенно спросила она, глядя на свою руку в его руке.
— О нет, очень сержусь, я вне себя от ярости! Но не на вас.
Эмили вздохнула и, нахмурившись, устремила взор на озеро, словно пытаясь увидеть там что-то новое и совершенно неожиданное.
Ему было очень знакомо это чувство. Он испытывал его с тех пор, как они поженились, и он открыл этот бесценный дар судьбы.
— Вы не сердитесь ни на мою работу, ни на то, что я скрывала ее даже от родителей? Сможете простить мне и то, что я пыталась продать драгоценности?
— Рейберн горько пожалеет о том, что решил воспользоваться вашей добротой, — пообещал Николас. — Единственное, за что я действительно сержусь, — вы даже не подумали поделиться этим со мной. Я ваш муж. И мы должны справиться с этим вместе, как, впрочем, и со всем остальным, что нам предстоит пережить.
Сказав это, он вдруг осознал, как правдивы и справедливы его слова. С самого начала очень многое было против них, теперь они вместе, не жалея усилий, старались выстроить совместную жизнь. И все-таки по-прежнему во главе угла — учиться доверять друг другу.
Она кивнула, но он видел в ее взгляде тень скрытой тревоги. Теперь он кое-что знал о своей жене — от своего она не отступится, такая же упрямая, как и все члены его семьи.
— Продолжайте работать там, где вам хочется, и общаться с кем хочется, — твердо сказал он. — Вы герцогиня Мэннинг. Эти проклятые титулы стоят нам немалых трудов и доставляют множество хлопот, но, по крайней мере, обеспечивают свободу. Сплетни не могут причинить нам вред. Понимаете?
Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
— Кажется, начинаю понимать. И очень рада, что вы не заставите меня оставить школу миссис Годдард. Она была моей гувернанткой и по сей день остается одной из моих самых близких подруг. Ее школа — благородное дело, она кардинально меняет жизнь этих женщин. Я не могла оказать ей большой помощи, но я делаю все, что могу, чтобы отплатить ей за все то бесценное, что она дала мне.
— Теперь вы сможете помочь ей в полной мере всем, чем только захотите. Может быть, ей нужно более просторное помещение где-нибудь за городом? Или учителя?
Эмили рассмеялась. Чудесный, радостный, искренний и такой свободный смех поразил Николаса, как никогда прежде. Казалось, солнце в холодный серый день вдруг засияло ярче. Он готов был сделать абсолютно все, чтобы она смеялась так всегда.
— Ах, Николас! — воскликнула она и обвила его шею руками — он так любил эти моменты. — Как непростительно глупо было скрывать все это от вас. Салли предупреждала меня об этом, а я ей не поверила, но на этот раз она оказалась права. Я должна была знать, хотя бы почувствовать, что вы все поймете, но я так боялась.
— Не бойтесь, — сказал он, прижимая ее к себе. Он прильнул к ее шее, вдыхая легкий аромат ее сладковатых духов. — Никогда не бойтесь меня. Теперь, дорогая моя, мне осталось узнать одну деталь.
— Что же? — спросила она, уткнувшись в его плечо, отчего голос звучал приглушенно.
— Где вы должны были встретиться с Рейберном, чтобы передать ему его грязные деньги?
Глава 23
— Удивительно, что вы еще не сбежали во Францию, Рейберн, — сказал Николас, скрытый в тени. Он уже несколько часов ждал в своем укрытии на верхних ступенях лестницы этого убогого дома, и гнев медленно, но неуклонно вскипал внутри. — Вы заметно опоздали на встречу.
Рейберн резко обернулся и инстинктивно сжал ладони в кулаки. Даже в полумраке Николас видел дикий страх, потрясение и панику в глазах этого человека. Превосходно, значит, он напуган до смерти за то, что посмел угрожать Эмили. Николас понимал, что Рейберн велел Эмили прийти в это гадкое место, потому что хотел получить от нее не только деньги, хотя она об этом даже не догадывалась. Как низко может пасть человек…
Николас скрестил руки на груди:
— Не ожидали увидеть меня?
Рейберн в мгновение ока овладел собой и улыбнулся насмешливо и ядовито, глядя на герцога:
— Понятно, маленькая мышка сбежала и разболтала обо мне? А она смелее, чем я предполагал.
— А вы глупее, чем я предполагал. Не придумали ничего лучше, чем напасть на мою жену?
— Что вы можете мне сделать, Мэннинг? Моя жизнь разрушена, положение в обществе утрачено навсегда, от моего состояния не осталось и следа, женщина, на которой я мечтал жениться, украдена вами. Даже герцог не в состоянии усугубить мое нынешнее положение. Хуже быть просто не может.
— На вашем месте, Рейберн, я бы не ставил на это. Разъяренный муж гораздо страшнее любого герцога.
— Ах, значит, теперь вы заботитесь о ней! — презрительно усмехнулся Рейберн. — Все знают, что вы были вынуждены жениться. Очередная низость со стороны вашего семейства. А теперь вы спешите ей на помощь, стоило только узнать, что кто-то еще питает к ней чувства. Простите, но вы меня не убедили, ваша светлость.
— Мне совершенно безразлично, убедил я вас или нет, — прорычал Николас. — Я требую лишь одного: чтобы вы оставили в покое мою жену. С этой минуты вы не посмеете даже смотреть в ее сторону, иначе у нас состоится уже совсем другой разговор.
