Между тем нестабильные отношения между Бастико и Роммелем грозили перерасти в открытую вражду. Кавальеро попытался урегулировать этот вопрос на совещании в Арко-Филене в конце ноября 1942 года. Там антагонизм удалось смягчить, но не устранить. Кавальеро изложил точку зрения итальянской стороны, состоявшую в том, что в пределах имеющихся возможностей Триполитанию следует защищать и что нельзя предъявлять чрезмерные требования к стойкости итальянских пехотных дивизий. Эти два условия являлись принципиально важными для создания укрепленной оборонительной линии на южной границе Туниса, где в лихорадочном темпе велись соответствующие работы, и вскоре появилась возможность отправлять через тунисскую территорию больший объем грузов, предназначавшихся для войск Оси.
К концу ноября вражеская группировка вторжения постепенно начала продвигаться вперед. 25 ноября первая, не слишком большой численности, колонна американских войск вышла к Меджес-эль-Баб. Тем временем прибытие в район боевых действий германских и итальянских подкреплений, состоявших из сухопутных и военно-воздушных частей, привело к стабилизации положения на фронте. Переброска эскадрильи истребителей и небольшого количества пехоты в Габес открыла маршрут для снабжения войск Роммеля в Триполитании. Восьмидесяти англо-американо-французским дивизиям противостояли пять дивизий держав Оси, причем около половины от их общей численности составляли итальянцы. Части зенитной артиллерии были сведены в отдельную дивизию под командованием генерала Нейфера. Частями и подразделениями пикирующих бомбардировщиков, истребителей и самолетов-разведчиков, которых было достаточно для решения стоящих перед нашими войсками непосредственных тактических задач, командовал генерал Кош, в прошлом австрийский пилот.
Протяженность Западного фронта составляла более 400 километров. Хотя казалось, что о том, чтобы удержать его столь ограниченными силами и средствами, не могло быть и речи (особенно не хватало артиллерии – поначалу у нас едва-едва набиралось 100 орудий), я все же надеялся не только удержать его, но и продвинуться достаточно далеко вперед, используя партизанские методы ведения боевых действий. Тем самым мы ушли бы из опасного положения, при котором противник мог, проведя успешную наступательную операцию, отбросить нас к морю. Характер местности благоприятствовал моему замыслу – негустая сеть шоссейных и железных дорог имелась лишь в северной трети Западного фронта. В серединной трети местность осложняла маневры противника. Кроме того, этот участок отделяла от прибрежной равнины гряда холмов всего с несколькими проходами между ними, что позволяло занять там выгодную оборонительную позицию. Подходы к южной трети затрудняла пустыня. Я исходил из того, что, не обладая опытом ведения боевых действий в пустынной местности, необстрелянные войска альянса не станут сразу же пытаться быстро продвинуться на большое расстояние. Фронт, обращенный к югу, был выделен для армии Роммеля, и его я не учитывал в своих расчетах, поскольку в тот момент на этом направлении не существовало никакой угрозы. В центральном секторе в качестве охранного гарнизона вполне хватало итальянских дивизий, хотя было ясно, что, если противник прорвется, туда придется перебрасывать немецкие войска. Мой план состоял в том, чтобы, постоянно атакуя противника на разных участках в северном и серединном секторах с использованием разного количества сил и средств, ввести его в заблуждение относительно нашей численности и возможностей, не дать ему почувствовать нашу слабость и затруднить ему процесс концентрации сил для решительного наступления.
Таким образом, 5-я танковая армия под командованием генерала фон Арнима должна была занять основную линию обороны, которая проходила приблизительно по рубежу Аброд – Бежа – Тибурсук и далее вдоль Силианы в направлении линии Сбейтла – Гафса. В качестве отдаленной цели я наметил рубеж Бона-Сук и далее Арас – Тебесса – Фериана – Гафса – Кебили. Это была первая позиция, которая могла позволить нам начать контрнаступление. Она находилась приблизительно в 240 километрах от побережья. Позиция была удачной с точки зрения рельефа и других особенностей местности, давала возможность быстро построить укрепления и имела полезные коммуникации, которых противник был лишен во всех южных районах (впрочем, в этом смысле и на севере районы, занимаемые войсками Оси, были куда более удобными, чем те, которые находились под контролем противника). Насколько упростилась бы наша задача, если бы мы располагали хотя бы одной немецкой дивизией в момент начала вторжения альянса или если бы французы не проявили свой гонор! Имея вдвое меньше сил и средств, мы могли бы добиться вдвое или даже вчетверо больших результатов.
По прошествии первых нескольких недель стремительное продвижение британцев, преследовавших наши войска в Триполитании, замедлилось. Наступлению Монтгомери помешали проливные дожди в Египте, и, когда в конце ноября 1942 года Роммель дошел до горловины в районе Эль-Агейла, наша Африканская армия оказалась вне непосредственной опасности. Безводная пустыня Сирта и надежная линия укреплений в районе Буэра, за которую можно было зацепиться, позволяли взглянуть в будущее с несколько большим оптимизмом. В том, что в войсках люди думают именно так, я имел возможность лично убедиться, слетав туда незадолго до Рождества и еще раз перед наступлением Нового, 1943 года. Я не заметил у солдат ни малейших признаков подавленности – только отвращение по поводу того, что им не давали возможности сражаться так, как они это умели, а также отчаянную и вполне естественную тоску по нормальному снабжению.
15 января нами была отбита вражеская атака на позиции в районе Буэра, в то время как в районе Зем-Зема наша Африканская армия избежала контакта с войсками альянса, двигающимися с юга и пытающимися соединиться с другой группировкой противника. Тот же тактический прием применялся нашими войсками снова и снова до момента взятия противником Триполи. Приведу всего один пример: с 16 по 22 января, то есть за семь дней, наши отступающие части и соединения покрыли расстояние в 350 километров, то есть проходили в среднем по 50 километров в день (иными словами, двигались со скоростью летящей вороны). Не надо обладать подготовкой офицера Генерального штаба, чтобы догадаться, что при таких темпах движения о боях нечего было и думать. Совещание, проведенное 24 ноября 1942 года,, явно не дало никаких практических результатов. Могу прямо сказать, что Кавальеро и я были против вступления в крупномасштабное сражение, которое могло бы привести к уничтожению африканской группировки или значительной ее части. Однако мы оба были убеждены в том, что возможности для контратак, преследующих реальные, достижимые цели, следовало использовать в полной мере. Боевой дух у наших частей присутствовал. При наличии умелого руководства войсками даже того, увы, тоненького ручейка тылового снабжения, которым мы располагали, хватило бы для решения этой ограниченной задачи. Мы везде были вынуждены вести «войну бедных». Оставалось лишь удивляться, как здорово это удавалось Роммелю в 1941 году.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
