К папке с документами мы приложили многочисленные письма-отзывы ведущих специалистов-гинекологов о методе доктора Дик-Рида. Там и письмо лорда-канцлера из Англии, и доктора Томса, главы акушерского отделения университета в Уайолле, письма из Школы Медицины в Бостоне, письма из Канады и многих других мест, где широко известны работы доктора Грантли Дик-Рида и по достоинству оценены, где к нему относятся с большим уважением, потому что понимают важность его работ для развития акушерства.
Так неужели в этой стране его работу считают такой ненужной, что с презрением отмахиваются от его желания работать здесь?
…Достопочтимый председатель, я думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что на Исполнительном Совете доктору Грантли Дик-Риду устроили форменный допрос, хотя на это у Совета не было никакого права. Однако доктор ответил на все поставленные перед ним вопросы и ответил прямо. Разве уже это одно не доказывает, что обвинение его в плохом характере не соответствует истине?"
Вслед за прочтением текста апелляции началось голосование. Из девятнадцати человек лишь один воздержался, восемнадцать же проголосовало против разрешения доктору Грантли Дик-Риду практиковать в Южной Африке! Остался только один способ обратиться за помощью – апелляция в Верховный Суд Южной Африки. В результате состоялось три слушания дела и, наконец, 23 июня 1941 года Верховный Суд постановил, что Грантли Дик-Риду должно быть выдано свидетельство о регистрации без всякого промедления.
Тем временем планы строительства новой больницы были давно заброшены. Но все же доктору Дик-Риду была предоставлена возможность практиковать в Меримаунте в небольшом, но хорошо оснащенном госпитале, руководимом монахинями Доминиканского Ордена. Монахини пригласили его приезжать, обещая всяческую поддержку. Он ответил им: "Я думаю, у нас не будет проблем с пациентками. Скорее, у нас появится проблема, как расшириться, чтобы удовлетворить всех желающих попасть в наш госпиталь". Его предсказания сбылись.
Глава 17. Путешествие в Африку
В Африке моя жена Джессика сразу же организовала дородовые занятия для будущих матерей. Занятия проводились один раз в две недели для всех желающих. Обычно в каждом классе было по десять человек, не больше. Женщины начинали посещать занятия на восемнадцатой неделе беременности. Любопытно было увидеть разницу между занятиями, которые проводила моя жена, и теми, которые до этого проводил я сам. Я не хочу умалить способностей мужчин, и все же, по-моему, женщин в данном случае должны учить женщины, так как они лучше разбираются в загадках женской психологии.
На этих занятиях беременных учили многим вещам, включая даже то, как заботиться о ребенке после его рождения. Занятия очень быстро обнаружили похожесть во многом всех женщин, несмотря на различия в общественном положении. Женщины обычно быстро становились подругами. У них был общий интерес: узнать о родах как можно больше, чтобы впоследствии применить свои знания. Однажды я появился на этих занятиях, чтобы подсмотреть, до какой степени они научились расслабляться, велико ли у них остаточное напряжение. В комнате было темно и тихо. Я вошел, стараясь не шуметь, инструктор поприветствовал меня негромким голосом. Я прошелся меж женщин. Некоторые из них лежали на левом боку, некоторые на правом. В течение десяти-пятнадцати минут они оставались в расслабленном состоянии. Я сел на стул и внимательно присмотрелся к каждой из женщин. И хотя у некоторых из них были налицо доказательства неполного расслабления, все же я был поражен тем, что женщины за такой короткий срок (это было по счету только четвертое занятие) уже могли достигать такого кажущегося сонливого состояния, хотя на самом деле не спали. Я подумал, что если бы сейчас в комнату вошел кто-нибудь посторонний, то он наверняка подумал бы, что женщины находятся под гипнозом. Я недолго поговорил с инструктором и покинул комнату. Позднее я узнал, что только две пациентки заметили мое появление.
В результате такой подготовки женщин практика дородовых занятий, начатая в маленьком госпитале в Южной Африке, теперь продолжается во многих роддомах мира. Правда, она еще не стала такой обширной, как мне хотелось бы, но я думаю, что все впереди.
Я работал в Йоханнесбурге почти четыре года. В этом космополитическом обществе я окружал заботой пациенток всех слоев общества. Я присутствовал при рождении шестисот детей почти всех наций, существующих в мире. Здесь были англичанки, американки, бельгийки, чешки, француженки, латышки, норвежки, итальянки, испанки, еврейки, русские, полячки, болгарки. Я обратил внимание на национальность, потому что бросались в глаза физиологические и психологические особенности каждой нации. Разительно отличались от других женщины-беженки, женщины-узницы концентрационных лагерей. Они видели ужас кровопролития, становились свидетелями чужих смертей. Некоторые попрощались со своими родителями и другими родственниками, которые были депортированы в далекие страны или, хуже того, были сожжены в газовых камерах.
Там были женщины старой бурской закалки – физически сильные, умственно невозмутимые, встречающие роды без страха и сомнений. Это были женщины из семей времен "золотой лихорадки", чьи дедушки и бабушки освоили обширные пастбища. Эти женщины попросили дать им мою книгу, чтобы перевести на африкаанс.
В самом деле, это была посланная Богом возможность наблюдать за… хотите называйте это естественными родами, хотите – физиологическими, ничего от этого не меняется. А вот женщины – все разные. Они отличаются друг от друга не только строением тела, но, что более важно учитывать, психологией. Я посещал женщин с неврозами, истерией, охваченных тревогой, с подлинным страхом смерти, с психологическими конфликтами различного уровня и интенсивности. В некоторых происходил внутренний конфликт, появлялась некая раздвоенность: борьба «за» и «против» ребенка, мужа, замужества, дома, жизни общества, сексуальных отношений. Все они приходили к нам на дородовые занятия, чтобы раскрыть в себе лучшее, проявить все свои способности, и в этом им помогала моя жена.
Все женщины, по крайней мере, 96–97 %, за исключением тех немногих, кому из-за болезней и диспропорций требовалось некоторое оперативное вмешательство, по своей собственной воле отказывались от обезболивания, предпочитая быть в ясном сознании, чтобы ощущать рождение ребенка.
Чуть позже появилась возможность снять цветной звуковой фильм на шестнадцатимиллиметровую пленку о трех естественных родах. Долго мы выбирали какой-нибудь идеальный вариант прохождения родов, но все закончилось тем, что оператор заснял просто роды, следующие друг за другом.
Но я все еще не осуществил свою мечту: исследовать традиции родов у женщин, живущих ближе всего к природе, дальше всего от преимуществ и недостатков современной науки. В течение нескольких месяцев мы обсуждали с женой возможности осуществления этого проекта. В джунглях и горах, в болотистой местности и засыпанных песком равнинах все еще сохранялись селения племен африканцев, где очень редко появлялся белый человек. Мы решили отправиться именно туда, чтобы самим понаблюдать обычаи этих племен.
В течение сорока лет у меня были подозрения, что мои коллеги-медики неверно истолковывают законы природы. Я чувствовал, что они используют современные научные методы с такой охотой не только потому, что хотят избавить женщин от боли при родах, но и для того, чтобы спрятать свою неспособность понять истинные причины ее возникновения. Я был убежден, что Создатель с божественной гениальностью сотворил женщин идеально приспособленными для родов. Дальнейшие наблюдения были нужны, чтобы поддержать эту веру. Но уже сказывались мои годы. Я с трудом работал по ночам, меня одолевала усталость, которой я не знал раньше. Мне вдруг в голову пришла мысль о том, что многие мои сверстники уже давно отказались от практической деятельности и вышли на пенсию.
Но, несмотря на это, план был составлен, мы продали дом и приобрели передвижной на колесах. Мы собирались посетить не одно-два племени, а по возможности, как можно больше – сотню-две. Мы хотели наблюдать естественные роды и опровергнуть бытовавшее повсеместно мнение об ужасах рождения детей среди людей, не подвергнувшихся влиянию Запада, о невероятных страданиях женщин и о высоком уровне смертей младенцев. В глубине души мы не верили этим слухам, нас могли убедить только факты.
Во время нашего путешествия по Африке мы встречались с врачами, священниками и другими людьми, увлеченно принявшими участие в нашем проекте, они старались помочь нам, прибегая к своему опыту жизни среди племен. Они приводили в мой госпиталь африканцев из разных племен, чтобы пополнить мою информацию об их жизни и переводили для меня их слова с африканского на английский. Все, что я смог узнать, лишь подтвердило то, что роды в африканских племенах заслужили дурную славу только из-за относительно небольшого числа сложных случаев, виденных медиками, которые при естественных родах и не присутствовали. Позже я убедился в том, что если возникают случаи сложных родов в племенах, то они становятся действительно более сложными, чем у европейцев, потому что туземцы очень долго не посылают за врачом, надеясь, что все само собой разрешится.
