Сегодня в бассейне было тесновато, да и шезлонги, расставленные ближе к носу корабля, и на солнце, и под навесом оккупировали пассажиры.
Я тоже позагорала, искупалась, поплавала наперегонки с Леонардом (и обогнала его! Ну, сантиметра на три, но обогнала же!) и снова уселась в шезлонг. Перед глазами, куда ни посмотри, был океан, синий, серый, а совсем рядом с нашим кораблем — зеленоватый. Раскрыв книгу, я попыталась читать, но через короткое время обнаружила, что книга лежит у меня на носу, а я сама бессовестно сплю.
Внезапно я увидела, что мы проходим мимо небольшого островка, сплошь покрытого изумрудной зеленью. Только посередине острова торчала голая серая скала.
— Это последний из островов Азурского архипелага, — сообщил сидящий в соседнем шезлонге Леонард. — Необитаемый, тут живут только попугаи и дикие козы.
— Красиво…
Я набросила парео и пошла вдоль борта, глядя на проплывающий мимо остров. Внезапно мне показалось, что среди зелени мелькнула человеческая фигура в чем-то белом. Или это коза? Стоя почти на корме, я вглядывалась в зеленое растительное буйство, когда толчок в спину перебросил меня через поручни.
К счастью, я сумела войти в воду рыбкой, а не плюхнулась животом или спиной, а то при падении с такой высоты переломалось бы все на свете.
«Точно, как в том сне! А очки сейчас соскочат с носа…» — подумала я, и пошла ко дну следом за очками…
Где-то я читала, что в момент смертельной опасности любого может накрыть неожиданное озарение. Ну, к примеру, вдруг во всей своей стройности возникнет в мозгу доказательство теоремы Ферма. В другой книге перед глазами главной героини за краткие мгновения перед смертью проносилась вся ее жизнь.
Ну, видимо, я недостойна. В моей голове крутились в произвольном порядке три мысли: я не могу утонуть, я же только что прекрасно плавала; никто не видел, что меня столкнули за борт; как жаль дорогущие солнечные очки — рыбам они ни к чему, лучше бы их украли.
Ко дну я пошла медленно, даже с некоторым неспешным достоинством. Из моего рта вырвался огромный пузырь воздуха, и это каким-то образом привело меня в чувство. Я зацепилась за первую мысль: «Я умею плавать. Я отлично умею плавать», зашевелила руками и ногами, и — ура! — стала медленно подниматься к зеленоватой поверхности воды.
Сильная рука подхватила меня под животом, я сразу перестала бояться и словно пробка из бутылки игристого вина, выскочила на поверхность воды. Солнце, Светлые боги, солнце! Рядом со мной фыркнул, выныривая, Джон.
Джон, не Леонард. Тот, видимо, даже не заметил моего ухода.
— Ты как? — он продолжал поддерживать меня, теперь обхватив под мышками.
— Ох…
— Ты умеешь плавать на спине? Ляг на воду, тебе будет легче держаться. И постарайся расслабиться, тебе надо чуть передохнуть. Нам еще до острова надо будет доплыть. Тут рядом, не волнуйся.
Последовав его совету, я легла на спину. Вода перестала быть врагом, который все время подстерегал меня. Теперь океан меня поддерживал и укачивал, удивительное ощущение.
— Ну что, немножко пришла в себя? — выдернул меня из этой нирваны вопрос Джона.
— Да, вполне.
— Тогда вперед!
До острова мы действительно доплыли быстро. К счастью, там оказался довольно пологий выход из воды — на крутую скалу я бы, пожалуй, сейчас не вскарабкалась.
Только ощутив под ногами твердую землю, я позволила себе уткнуться в мокрую рубашку Джона и расплакаться. Он молчал и не пытался меня утешать, только гладил по мокрым волосам. Наконец, я отодвинулась, отжала край парео и более или менее протерла им глаза.
— Не буду извиняться, рубашка у тебя и так была мокрая, — шмыгнула я носом для убедительности.
— И соленая…
— И соленая, да. Наш корабль уплыл?
— Да. У «Гордости» хороший ход, она сейчас где-то вон за тем мысом, — он рассеянно ткнул рукой в поросший пальмами берег, что-то вычерчивая на черном вулканическом песке.
— Так что, нам нужно начинать строить хижину из пальмовых листьев? Это ты ее рисуешь?
— Минутку подожди, пожалуйста. Не отвлекай меня.
Я замолчала и решила воспользоваться случаем, чтобы осмотреть хотя бы этот кусочек берега. В самом деле, неизвестно, сколько мы тут проторчим? Слева небольшой пляж, куда мы выбрались, упирался в высокую скалу; по зрелом размышлении, я решила туда не карабкаться. Справа «наш» кусочек берега был ограничен густыми кустами, а вот за спиной Джона, метрах в двухстах, росли пальмы. Туда я и отправилась.
Пальмы давали не слишком густую тень, но все же под ними было приятнее, чем на палящем солнце. Пройдя метров сто, я услышала справа от себя замечательный звук, а еще через пару шагов и увидела. Ручеек! Ох, как же я хочу смыть с себя соль!
Умывшись и слегка промыв волосы, я напилась воды и сорвала лист какого-то растения, вроде фикуса — плотный, кожистый, он мог послужить этакой первобытной чашкой. А судя по тому, что ствол этого фикуса радостно клевали птицы, ядовитым оно не было.
Когда я вернулась к месту нашей высадки с водой в кулечке, Джон продолжал рисовать. Вернее, он уже закончил рисунок и теперь критически его обозревал с высоты своего роста. Рисунок был большой, метр на метр примерно, и напоминал…
— Темный, так это ж гексаграмма!
— Ну да, что ж еще. Вроде, все правильно. Сейчас передохну и проверю еще раз.
— Ты хочешь сказать, что ты тоже маг? — подозрение в моем голосе можно было собирать и намазывать на скалы.
— Ну, до архимага мне далеко, но кое-что мне доступно, — Джон пожал плечами.
Все интереснее и интереснее! Мои спутники раскрываются с новых и новых сторон. Ладно. Не будем торопить события.
— Пить хочешь? — я протянула ему свою добычу.
— А ты знаешь, хочу, — ответил он с удивлением, и в два глотка выхлебал все. — Здорово, ты молодец. Сразу воду нашла…
— Ладно, теперь скажи мне, эта прекрасная графика для чего?
— А вот тут у нас с тобой есть варианты, — Джон огляделся и потянул меня за руку. — Пойдем, расположимся вон там под пальмой, чтобы не стереть что-то ненароком.
Подстелив под себя все тот же фикусный лист (между прочим, сухие пальмовые листья колются!), я уселась и выжидательно уставилась на него.
— Мы можем отсюда выбраться?
— Можем. У нас есть два варианта. Меня начнут искать минут через тридцать. Еще минут тридцать понадобится Лео, чтобы достать из капитанского сейфа… — тут он замялся и скомкано закончил, — ну, то, что поможет убедить капитана Гаскелла немедленно повернуть. То есть, через два с половиной — три часа «Гордость Бритвальда» вернется на то место, где мы ее покинули.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
