Кто знает, какая между хранителями леса и растениями связь.
И вот им-то и удалось задержать вредителя.
— Ты кто такой? Почему к нашему дому подобрался с огнём? – Ренгель тут же заломил кричащему мужику руки за спину. Факел был погашен, засыпан землёй, не зря я прихватила лопату.
— Ты куда его? – спросила у мужа, видя, как тот потащил поджигателя к воротам.
— Ты был один? Отвечай! – впервые видела Ренгеля настолько злым. – Кто приказал поджечь мой дом? – он словно тряпочку тряхнул мужика.
— Я… я… я… не знаю! — совладав со своим страхом, провыл мужик. – Какой-то господин из городских. Впервые видел его. Три серебряных за работу…
Ренгель замахнулся для удара, но тот поднял руки и закричал:
— Я бы не дал вам умереть, обязательно бы разбудил! Мне семью кормить, налоги платить, а тут три серебряных! Пощадите…
— Рен, успокойся, не нужно самосуда, — не выпуская лопаты из рук, сделала шаг вперёд. – Нам утром уезжать, лучше его старосте отдать.
— Лили, ты понимаешь, что это было? Если бы он поджёг дом, то именно мы могли бы оказаться под подозрением. Дом-то твоему дядьке принадлежит.
— Сестра, выпусти, мы быстро к старосте и обратно! – не успела я и слова сказать, как Орлан, выскочив из дома, скрылся за воротами.
— Совсем распоясался, пусть только вернётся, отхватит у меня, — пробурчала под нос. – Свон, вынеси воды, — попросила мальчика, тот тут же выполнил просьбу. – Не будь таким непослушным, как брат. Не дождался разрешения и убежал.
Не прошло и десяти минут, как зазвенел колокол. Да он же сейчас всю деревню перебудит! Мысленно схватилась за голову.
Так и случилось, народ от испуга повыскакивал из домов, потому что колокол сообщал о пожаре.
Ещё через время двор заполнился недовольными жителями.
— А что я мог сделать, уж и долбил, и стучал в ворота старосты, они будто и не слышат, — виновато огрызался на недовольных односельчан мальчик.
— Так никакого пожара и нет! Зачем нас будили?
— Потому и нет, что поджигатель пойман! — громко крикнул Рен, и все притихли.
Наконец прибыл запыхавшийся Олден, которому тут же предъявили мужика и факел.
— Ты в своём уме? Засуха, дождей нет, решил всю деревню спалить?! – кто-то кричал из толпы, пока староста выслушивал запуганного мужичка. – Да гнать его вместе с семьёй из нашей деревни. Если простить, то ещё раз подожжёт, может, у него голова от жары помутилась.
— Если деньги взял, то тогда не от жары, а от жадности! — выкрикнул другой.
— Что, где пожар? Что с моим имуществом? – в ворота вбежал запыхавшийся дядюшка. – Ах ты подлец! Решил хороший дом спалить?! Да ты же будешь всю жизнь на меня в поле работать! – он вцепился поджигателю в рубаху. – Кто-то мне завидует?
— Нет, только гнать подлеца продажного из деревни! — вразнобой стали требовать жители. Их можно было понять, в такую засуху и жару поджигатель появился.
— Заберите его, — устало приказал двум слугам староста. – Ренгель, вы будете выдвигать обвинения?
— Не буду, дом господина Роттена, если он хочет, то пусть пишет. А мы утром уезжаем, как и обещали.
— Хочу! – чувствуя наживу, воскликнул родственник.
— За ключами не забудьте на рассвете прийти, господин Роттен, — усмехнулся Рен, выпроваживая народ со двора.
Ворота закрылись, а меня затрясло от холода, адреналин отпустил, захотелось плакать.
— Лили, дорогая, всё хорошо, — Рен подхватил меня на руки и занёс в дом. – Сейчас чай горячий с малиной выпьешь, — пока братья ставили воду, муж растирал мои плечи и руки.
— Как мне с вами повезло, — улыбнулась сквозь слёзы. – Орлан, ещё раз убежишь, не дождавшись разрешения, будешь наказан, пока не прочитаешь книгу об этикете и послушании, из дома не выйдешь.
Свон был более усидчивый, и чтение ему давалось легче, чем Орлану, тот всё ещё с трудом складывал слоги.
— Не буду, сестра. Не наказывай, — братец попытался упасть на колени, но был остановлен мужем.
— Актёр в тебе погибает, — усмехнулась я, отпивая из кружки ароматный чай. – Идите спать, утром рано вставать.
Братья по очереди ополовинили мою кружку, улыбнулись, поцеловали меня в щёки и ушли спать.
Допив чай, нежно поцеловала Рена. Недолго было слышно, как муж ходит по кухне, но через время он тоже лёг, оставалось несколько часов до первых петухов.
Глава 52. В пути
Дядюшка прибыл к своему новому дому рано утром, стоило солнышку показать свои лучи. Пришёл не один, с женой и слугами. Каждый уголок излазил родственник, под каждый кустик заглянул, подёргал листья у хлебного дерева. Судя по притихшей тётке, пара не развелась, но женщина, думаю, что на время, передала бразды управления семьёй мужу. Тот командовал, только уши затыкай. Слуги то, слуги сё.
-- У вас была холодильная комната? – дядя прибежал с огорода. – Куда кристаллы дели? Я чувствую остатки холода, в углу лёд.
-- Купите кристаллы и пользуйтесь комнатой на здоровье, -- усмехнулся в ответ Ренгель. – В подарок вам оставляем магическую сушильную печь. Вызовите из города мага огня, он её настроит.
Роттен нахмурился, но промолчал.
Наконец-то, мы тронулись в путь. Моё сердце ликовало, было и страшно, и волнительно. Налоги уплачены, соответствующие документы от старосты получены. Чувствовала внутреннюю свободу, хотелось петь, всех обнять.
По словам Ренгеля, который накануне был у старосты, тот прибывал в плохом расположении духа. Всё выспрашивал, какой дорогой поедем, где собираемся остановиться и конечную цель. Муж не собирался раскрывать главе деревни свои планы, соврал, что едем стандартным путём через все города в сторону столицы на лечение и новое место жительства.
Обоз состоял из четырёх телег, условно говоря, так как две из них таковыми не являлись. Две телеги, две кибитки.
Хромоногий Най Найвин смог сторговаться со старостой, практически за копейки продал тому дом и небольшой кусок земли, размером с огород. На эти деньги да те, то у него оставались, купил простенькую кибитку и старенькую лошадь. Его семья
