видом, он подался вперед, вцепившись в ручки стула.
— Я не помню.
— Имельда, — предостерегающе протянул. — Рассказывай, что помнишь.
— Это допрос?
— Можно сказать и так. Я сам решу, что включать в записи.
— Он каким-то образом сумел изолировать дом вообще от всякой энергии. Нельзя было пользоваться своими силами.
— Этот факт мы уже изучаем. Очень интересная магия… Только я думал, что это ты постаралась.
— Почему это?
Инквизитор молча вынул зеленую книжку с золотым корешком из нутра своего наряда и потряс ею в воздухе. Книжка была восстановлена от последствий воды. Имельда подалась вперед, зазвенела цепь и не дала ей уйти дальше кровати. Девушка раздраженно замерла на краю своей постели. Инквизитор скупо дернул уголками губ.
— Тебе нельзя доверять такие важные сведения. Все разрушаешь. Чуть не сгубила столь ценные материалы. Я долго искал этот дневник после смерти Матильды. Буквально все самолично перерыл. Почему он был у тебя?
— Отдайте дневник. Он вам не принадлежит.
— Отвечай на вопрос, — холодно отозвался мужчина.
Имельда неохотно ответила.
— Мне отдал его Теддор. Он забрал его из личных вещей мамы, что оставались в школе, когда она умерла.
— Ясно. С этим разобрались. Что дальше? Что еще ты помнишь?
— Сначала мы говорили, потом он притворился, что сдался, а на самом деле ударил меня по голове, когда я пыталась освободить девочку.
Инквизитор молчал, смотрел на нее испытующе.
— Это все?
— Да. Это все, что я помню.
— Ну, судя по всему, он недостаточно сильно ударил тебя, чтобы убить. Из Веи удалось вытянуть только то, что ты очнулась и кинулась на него, — судя по виду инквизитора, он сам сильно сомневался в этой информации; что-то смущало его. — Друг господина Вельта сказал, что когда забежал в комнату, ты уже была без сознания, а Маэстро мертв.
— Он сам сказал? — с сомнением протянула Имельда.
— Нет, Абрахан переводил, — по лицу инквизитора не было видно, что он сейчас испытывает очень странное чувство. Судя по словам, вырисовывалась вполне понятная картина произошедшего, и оснований подозревать мэра во лжи не было. Зачем бы ему это… Но все равно интуиция тонким мерзким голоском все же настаивала, что есть что-то еще, о чем все умалчивают. И девочка была напугана некроманткой. Именно о ней она говорила со страхом в голосе, а не о своем дяде.
— Черт, я ничего не помню из этого… Постойте, а почему душу Теддора не допросили? Это ведь может устроить любой некромант.
— Абрахан отказался от этого.
— Как отказался? Почему?
— Да. По его словам, он больше не хочет ничего ни слышать, ни знать о своем брате. Тело Теддора сожгли и не стали хоронить в склепе по обычаям.
Имельда погрузилась в свои мысли и перестала замечать инквизитора. Перебирала покрывало, уставившись куда-то в свои ноги. Она прекрасно понимала, что последовало после удара по голове. Она и вправду отключилась. И он убил Маэстро Вельта, но почему пощадил девочку? Вряд ли бы он оставил ее в живых, расправившись с некромантом. Или это вмешался Мару? Скорее всего. Мару видел ее. Уже второй раз. И второй раз последствия обходят ее стороной. Рассказал ли он Абрахану? А если нет, то почему смолчал?
Девушка очнулась, когда инквизитор уже уходил.
— Что будет со мной, господин Васлид?
— Ты пробудешь под надзором, пока не закончится официальное расследование, и твоя судьба не решится окончательно. Во всяком случае, твоя жизнь сейчас зависит от господина Вельта. Ему решать, выдвигать тебе обвинения или нет.
— А школа? Мне разрешат вернуться в нее? — инквизитор не ответил. Он даже не повернулся, скрывшись за ширмой. — Верните дневник!
Тихо хлопнула дверь. Имельда, потеряв всякое самообладание, откинулась на подушки и зарычала, стиснув руками лицо. Ей нужен был этот дневник. В нем могли содержаться подсказки о Митрише и о гибели родителей… И вообще это была памятная ей вещь! Вроде бы все закончилось, но ситуация не стала лучше. И Имельда совсем забыла спросить, сколько времени она здесь пробыла.
К вечеру этого пустого дня к некромантке прибыли еще посетители. До этого к ней не пускали даже обычных сестричек. Еще один раз заходил тот лекарь с кустистыми бровями, осматривал голову, которая, кстати, заживала весьма быстро, как и остальные повреждения на теле Имельды. Это очень возбуждало мужчину. Он восторженно шевелил своими мясистыми губами, осматривая аккуратный шов на левой стороне лба. Лекари потрудились на славу, зашили очень аккуратно. Но все же столь быстрое заживление не поддавалось никаким объяснениям, и лекарь то и дело что-то анализировал. Но, к сожалению, как бы он ни старался, не мог пробиться к ауре, чтобы выяснить точно источник феноменальных способностей этой юной пациентки. Он задавал много вопросов, на некоторые из которых она отвечала правдой, а на некоторые врала. После таких допросов Имельда снова оставалась одна.
Услышав звук открываемой двери, девушка повернулась в сторону ширмы, от окна.
— Приветствую вас, господин Вельт, господин Мару.
— Добрый вечер, Маэстро Пешет.
— Вряд ли, — отозвалась девушка, приподнимаясь на руках и усаживаясь удобнее.
На господине Вельте был серый наряд на правом запахе с длинными полами до колен. Он был подпоясан кожаным даже на вид дорогим ремнем с выдавленными узорами. К нему был приторочен кинжал. Раньше Имельда не замечала этот кинжал. На дорогой плотной ткани были вышиты серебряными нитями узоры вдоль всех краев наряда. Мару был одет более скромно, его верхняя рубаха отличалась короткой длиной и не такими просторными рукавами. Хотя штаны были такие же широкие, обмотанные почти до колен добротными лотами. В руках он держал бумажный сверток. Он предпочел отойти к окну, чтобы видеть и вход, и друга, и некромантку.
— Вряд ли добрый? Вы так не рады меня видеть.
— Нет, вряд ли я еще Маэстро.
— Ох, — мужчина, приметив стул, который так никто и не унес, присел в него. — Значит, вы все же рады мне? — он улыбнулся.
— По большей части да. Хоть от одиночества я и не страдаю, но сидеть без дела мне все же наскучило. Здесь абсолютно нечем заняться. А тот странный врач пугает меня своей навязчивой «заботой».
— Не думал, что вас может напугать врач. Что ж, это вынужденные меры.
— Это тоже вынужденные меры? — она подняла руку, закованную в цепь, и опустила ее обратно на кровать. Метал мерзко зазвенел о каменные плиты пола.
— Об этом я и хотел поговорить, — мужчина посерьезнел и, совсем как инквизитор недавно, закинул ногу на ногу, откинув полы своего наряда по двум сторонам от себя. Имельда склонила голову на бок, задумавшись: эта привычка есть у всех
