Ольга сердито плюхнула в тазик последнюю рубашку и торжественно вручила миротворцу.
— А я вот решила, что их, наоборот, хоть раз надо свести, чтобы полаялись в свое удовольствие, отвели душу и сказали друг о друге все, что думают, в глаза. А я послушаю. Мне тут подкинули чудесную идею, как это организовать без жертв, так что передай Артуро, чтоб готовился.
— Мне что-то кажется, он не захочет.
— Не захочет — его дело. Только он должен понимать, что я устраиваю это безобразие специально, чтобы выяснить, кто из них сколько лапши мне навешал и о чем именно. И если кто-то откажется, то сам понимаешь, какой я из этого сделаю вывод. Раз Артуро рассчитывает, что его позовут обратно, значит, он все же хочет вернуть все как было. Так вот, это единственный путь.
— Ой, не знаю… — Юст с видимым сомнением покрутил головой. — Может и обидеться, что ты ему условия ставишь. В самом деле, что это за любовь, которая нуждается в проверках и уточнениях?
— И это мне говорит человек, который влюблялся несчетное число раз и столько же разочаровывался, когда его бросали из-за денег!
— При чем тут мои сердечные проблемы, у вас-то дело не в деньгах!
Ольга устало прислонилась к буфету, медленно вытирая руки так и не постиранным полотенцем:
— Ну, я еще понимаю, Артуро не может этого постичь, но ты-то должен бы соображать! Их ведь двое, и они оба мне не чужие, обоих я по-своему люблю. Почему я должна разрываться пополам из-за того, что они грызутся между собой и требуют от меня такой же бессмысленной ненависти? Я тогда тоже могу сказать: что это за любовь, когда человек переживает только за себя? Когда любимая женщина потихоньку с ума сходит, а ему начхать?
Драматург задумчиво полюбовался на тазик, который держал в руках, и очень серьезно спросил:
— А ты не боишься потерять обоих?
— Знаешь, — вздохнула Ольга, — честно говоря, мне будет легче расстаться с обоими, чем служить вечной помойкой для их ненависти. Всему есть границы, и вчера эти два параноика их перешли. Только я тебя умоляю, не делай такое лицо!
— Какое? — не понял Юст.
— Такое, какое ты всегда делаешь, когда тебя посещает гениальная идея для новой пьесы. Попробуешь об этом написать, я тебя сама убью, не дожидаясь Диего.
Выпроводив участливого соседа, Ольга накрепко заперла дверь, чтобы никто не побеспокоил, и осторожно присела к зеркалу. Коробочка с бирюзовой помадой стояла там же, где и всегда, среди прочей косметики, и даже немного припала пылью — столь ценный подарок Ольга использовала только в особенных случаях, а особенного случая давно не выпадало. Как он говорил? Взять в руки, подержать, пока согреется, и направленно подумать. Что такое «направленно думать», она, разумеется, не имела понятия, а спросить постеснялась. Но он же видел, что перед ним обычная девушка, не наделенная Силой, значит, такое «думанье» должно быть доступно любому и магом для этого быть не надо. Может, сама коробочка волшебная или он собственной Силой чувствует, когда о нем «направленно думают»… Король говорил, что этот красавчик «мощнейший менталист», так, может, он как-то телепатически на расстоянии умеет связаться… Ну в конце концов, сам же сказал! И сам предложил обращаться, если что.
Причины столь странной симпатии могущественного эльфа к неэстетичной растрепе-человеку остались для Ольги загадкой. Вряд ли эльфа можно соблазнить ее сомнительными прелестями. Неужели только из-за помады? Эльфы, конечно, чудаки, это все говорят, но неужели настолько? Или все гораздо проще — увидев столь убогое существо, великодушный эльф преисполнился сострадания и пожелал оказать бедняжке какую-нибудь гуманитарную помощь? Ой, до сих пор неловко вспоминать — сонная, помятая, непричесанная, в одних трусах (причем мужских!), да еще несла всякую чушь и даже додумалась кокетничать, телефончик попросила… А он возьми да и вправду дай — ну не телефончик, а некий магический аналог пейджера, что ли… Решив, что «направленно думать», скорее всего, должно означать мысленный зов, Ольга честно трудилась минут десять, призывая златокудрого эльфа в различных выражениях с различными интонациями. Она уж начала склоняться к мысли, что над ней бессовестно подшутили, как вдруг из-под потолка раздался негромкий мелодичный голос:
— Извини, ты могла бы не кричать так оглушительно?
— Ой, простите… — пролепетала Ольга. — Я же мысленно…
— Вы, люди, даже мысленно ухитряетесь орать дурным голосом. Я слышал с первого раза. Что ты хотела?
— Мне нужен… совет, — торопливо подбирая светские выражения, принялась объяснять Ольга. — Вернее нужно, чтобы кто-то мудрый и беспристрастный рассудил одну неприятную ситуацию… А мы можем это как-нибудь лично обсудить? Тут долго объяснять…
— Где ты?
— Я… Как вам объяснить… Может, лучше вы скажете, где находитесь, да я вас найду?
— Я нахожусь у зеркала в твоей комнате во дворце.
— Ой-ой! — испугалась Ольга. — Уходите оттуда скорее! Это давно не моя комната, там живет другая девушка, если она войдет и увидит вас…
— То-то я смотрю — косметика совершенно иных цветов, — невозмутимо констатировал господин Раэл. — И духи совсем другие… отвратительные духи, должен заметить… И зеркало чистое. Так где?
— В Лоскутном квартале… Ой, вы же не знаете города!
— Я учился в этом городе триста восемьдесят лет назад. Улица Трех Кистей еще находится на прежнем месте?
— Да… — растерянно выдохнула Ольга.
— Кафе «Веселая корова» знаешь?
— Знаю, только… Там сейчас не кафе, а дешевенький такой кабачок, в который не рекомендуется заходить приличным девушкам. И вам там тоже не понравится.
— Встретимся у входа, потом решим.
— Ой, подождите! — закричала Ольга, вспомнив, что именно у входа в «Веселую корову» находится основная съемная точка квартала и ждать там — еще хуже, чем внутри.
Но проворный эльф уже отключил зеркало. Оставалось только надеяться, что он придет туда первым…
Его величество Орландо II занимался важными государственными делами. В этом были свято уверены верные охранники и секретарь, которым его величество лично приказал никого не пускать и вообще не беспокоить занятого короля.
«Государственными делами» у любимого вождя сегодня считалось одно небольшое мероприятие, достаточно серьезное и полезное, но весьма далекое от вопросов управления королевством. Не так давно, а точнее, в тот самый день, когда они с Кантором сочиняли издевательские песенки о всяких врагах короны, зашел у них с Мафеем занятный разговор. Любознательный мальчишка вычитал в каких-то старых книгах о «светоче жизни». Это небольшое магическое устройство в давние времена часто оставляли дома воины, уходя в далекий поход, или купцы, отправляясь в долгое путешествие, чтобы в случае пропажи без вести близкие могли хотя бы знать, жив человек или мертв. Прочитав об этом, принц сразу вспомнил, как уже дважды все друзья и знакомые сбивались с ног, разыскивая пропавшего Кантора, и подумал, что вещица-то полезная, надо бы уточнить, как это делается. Увы, технология в книге не приводилась. Заинтересованный ученик засел в библиотеке, зарылся в справочники и, к своему разочарованию, обнаружил, что для создания «светочей жизни» требовалась квалификация магистра некромантии. Стало понятно, почему столь полезные вещицы исчезли из обихода (по крайней мере, легального), и предельно ясно, что лично Мафею никто не объяснит, как это делается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
