Три залпа стрелометов и более двухсот стрел практически покончили с существованием номадского табора.
Но табор не прекратил своего существования, стрелы скорпионов так и не покончили со всеми обывателями этого табора. Но, согласно древним верованиям и законам кочевых племен Южной Степи, номадские воины, не сумевшие защитить свой родной табор или сохранить жизни своим старикам родителям, матерям, женам и детям, теряли право называться воинами. Они должны были покинуть этот табор, чтобы безродными бродягами скитаться по дорогам Тринидада, а родичей они должны были передать под защиту воинов другого племени или табора.
Майор Якоб Форенкульт стоял, скрестив руки на груди, у самого края возвышенности и наблюдал за тем, как тягловые животные вывозят повозки со скорпионами и их боевыми расчетами, а его морские пехотинцы, перестроившись в колонну по двое, покидают поле боя.
Их никто не преследовал, да и некому было преследовать.
Бывшие воины орды табора слезали с верховых ящеров и садились прямо на дорогу, скрестив и поджав под себя ноги. Все, что им осталось сделать в этой жизни, так это дожидаться, когда один из старейшин племени придет и острым кинжалом отрежет им правое ухо, что станет их пожизненным клеймом срама и позора.
После этого сражения морские пехотинцы стали между собой майора Якоба Форенкульта называть "Мясником Якобом".
3
Две ночи и три дня в таборе круглые сутки горели погребальные костры, на которых сжигали трупы погибших, раздавались вопли и рыдания родственников. Живые оплакивали и поминали павших. За это время табор не покинул ни один человек, ни один человек не вошел и не вышел из круга крытых повозок и кибиток. Разведчики наблюдатели Якоба Форенкульта, ни на секунду не отрывая своих взглядов от этого круга позора воинов орды этого табора, наблюдая за происходящими событиями в таборе.
Майор Форенкульт и его молодые парни были полностью уверены в том, что после такого обстрела табор не сможет оправиться от потерь и морального воздействия, после погребения погибших, он двинется в обратную от Валенсии сторону.
Но каково же было их удивление, когда на третье утро номады, свернув временный лагерь, по прибрежной дороге вновь двинулись в сторону Валенсии.
Но это уже был другой табор, вернее сказать, табор-то остался прежним, но изменились его люди, которые стали ничем не похожими на тех прежних степняков, которые на своих верховых ящерах постоянно носились вокруг табора. В этот день номадские всадники медленно и мрачно двигались по дороге, понурив голову и не смотря по сторонам, кочевники и их верховые ящеры почему-то очень походили на оживших мертвецов. Верховые ящеры, словно роботы, механически переставляли лапы, а степные наездники неуклюже и не в такт движения ящеров покачивались в их седлах. Вслед за этим боевым охранением, больше похожим на похоронную процессию, двигался и сам табор, но его движение осуществлялось в сплошной тишине, нарушаемой лишь скрипом колес повозок и кибиток, не было слышно ни единого человеческого голоса.
Якоб Форенкульт был сильно удивлен тому обстоятельству, что в таборе появились какие-то вооруженные люди, одетые в черное платье. Эти люди в черном передвигались отдельной колонной и несколько в стороне от табора, они не перемешивались со степняками табора. Они не разговаривали и держали язык за зубами во время движения колонны, шли себе пыльной обочиной дороги, уставившись глазами в дорогу и тупо переставляя ноги. Один из парней, наблюдавших за табором, принес очень важную информацию о том, что среди новоприбывших в табор заметил пару человек в цветных плащах.
Майор Якоб Форенкульт не пропустил мимо ушей это замечание наблюдателя и. проанализировав ситуацию, пришел к печальному выводу, что в таборе у номадов появились боевые маги. Это маленькое, в несколько слов сделанное замечание в значительной мере повлияло на осознание и понимание майором новой расстановки сил. Если ранее недисциплинированность и разобщенность действий номадских всадников позволяла небольшому отряду морских пехотинцев майора Форенкульта успешно оказывать им противодействие, то сейчас ситуация изменилась к худшему. Появление в таборе людей черном и боевых магов, прежде всего, говорило о том, что за намерениями детей южных степей захватить припортовый городок стояли другие люди, маги, обладавшие достаточными силами и влиянием на номадов. Боевые маги всегда слыли очень серьезными людьми, с которыми лучше было бы не, так как они обладали разнообразным арсеналом боевого магического оружия, а также большим опытом его применения на поле боя.
В бою таким магам не могла противостоять самая современная армия. Поэтому сейчас перед майором Якобом Форенкультом возникла дилемма: проводить или не проводить очередную запланированную засаду. Глубоко вздохнув и, подумав еще немного, майор Якоб Форенкульт решил все-таки провести скоротечное столкновение с противником. Ему хотелось выяснить, что же собой представляют люди в черном и как к ним в дальнейшем относиться. В нескольких словах майор Форенкульт разъяснил морским пехотинцам создавшуюся ситуацию и объявил о принятом им решении.
Морпехи тут же приступили к устройству артиллерийских позиций засады, расставляя по позициям повозки со скорпионами.
4
И этим утром номады продвигались по дороге на Валенсию, подобно механическим куклам, ни на что не обращая внимания. Но приблизившись к позициям засады, головные всадники неожиданно, словно по команде, попридержали верховых ящеров и остановились, застыв неподвижными манекенами, низко опустив головы и безвольно вытянув руки вдоль тела.
Майор Якоб Форенкульт был уверен, что они не видели его артиллерийских позиций и не могли знать, что именно в этом месте устроена очередная засада, но он нутром опытного вояки ощутил, что с номадами происходят непонятные вещи, которые находятся вне его понимания. Боевое охранение вражеской кавалерии остановилось или было остановлено именно на таком расстоянии от скорпионов, на котором стрелы, выпущенные орудиями, не достигали целей. Вслед за авангардом замерли на месте повозки и кибитки всего табора, вражеская колонна и колонна людей в черном прекратили продвижение вперед по дороге. Над колонной повисла мертвая, всепоглощающая тишина. Затихли слабые порывы утреннего ветерка, перестали петь и щебетать птицы в небе. Над скоплением людей, верховых ящеров и кибиток начала формироваться атмосфера отчуждения и злобной воли, в которой не ощущалось ничего человеческого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
