— Я все об этом знаю, — зловеще произнес Эллери. Том Арчер, согнувшийся над письменным столом в тусклом и безупречно аккуратном кабинете покойного Роберта Йорка, резко вздрогнул и проглотил слюну; при этом его кадык подпрыгнул, словно кот из засады.
— О чем? — осведомился он, потерпев неудачу в попытке задать этот вопрос тоном оскорбленной добродетели.
— Вот о чем, — охотно откликнулся Эллери. — Когда Роберт Йорк послал за вами Уолта в тот вечер, он был очень сердит.
— В какой вечер?
— В вечер истории с «Сибеками», — напыщенно пояснил Эллери.
Это сработало! Арчер закусил губу; его руки зашарили по поверхности стола, пока не нашли друг друга.
— Ну? — рявкнул Квин-младший, решив, что молодой человек уже достаточно долго варится в собственном соку.
— Проклятие! — пробормотал Арчер, поднимая глаза и криво усмехаясь. — Что бы вы сделали, если бы я ни с того ни с сего рассказал вам об этом?
— Потащил бы вас в город, — сразу же отозвался Эллери. — Хотите поехать?
— Нет, не хочу.
— Тогда выкладывайте все с самого начала.
— Вы же сказали, что все об этом знаете.
Эллери поднялся с моррисовского кресла.[26]
— Пошли, Арчер.
Том вцепился в собственный скальп.
— О, черт! Простите, мистер Квин! Я был вне себя от волнения, не сомневаясь, что рано или поздно вы так или иначе обо всем узнаете. Но я не мог заставить себя все вам рассказать. Вы понимаете, как бы это выглядело… — Вытащив из правого ящика одну из бумажных салфеток Роберта Йорка, Арчер вытер пот с лица. — Как я понимаю, вы побывали у Дженкса и Донахью.
Эллери издал звук, который обеспокоенные люди обычно принимают за подтверждение их тревожных мыслей.
— Роберт Йорк заявил, что эти марки — ничего не стоящие копии, — продолжал Арчер, — а я разозлился, так как был уверен в обратном. Ну, как вам известно, я отнес марки Дженксу и Донахью, где их проверили всевозможными способами — ультрафиолетовыми лучами, колориметром, с помощью исследования водяных знаков и клея — и выяснили то, что мистер Йорк мог определить невооруженным глазом! У него в отношении марок было сверхъестественное чутье. Конечно, он оказался прав, а я — нет! Марки были копиями Сибека. — Том умоляюще посмотрел на Эллери. — Что мне оставалось?
— Ну и как вы поступили?
— Разумеется, пошел и купил подлинники. Пришлось доплатить семьдесят процентов. В результате я остался без гроша.
Эллери начал понимать, что к чему.
— Таким образом, вы вернулись к Дженксу и Донахью с подлинными марками, подвергли их анализу, получили письменное подтверждение и показали его Роберту Йорку, который так и не узнал о том, что был прав относительно своих марок. Это так, Арчер?
— Я не мог сказать ему правду, — признался Том. — Я поссорился с Йорком, усомнившись в его мнении, а он заявил, что если Дженкс и Донахью докажут, что я не прав насчет «Сибеков», то он меня уволит. Я не мог позволить ему сделать это, мистер Квин! Дело не в работе — я в состоянии найти место и получше. Но мне не нужна другая работа, понимаете?
Эллери отлично понимал, так как недавно обедал с причиной странного поведения Арчера. Но он ограничился одним словом:
— Продолжайте.
— Я чувствовал себя подлецом, — простонал Арчер. — Мистер Йорк так раскаивался из-за того, что он считал своей ошибкой, что повысил мне жалованье и сделал своим поверенным в вопросах управления четырьмя домами. Но чем больше мистер Йорк для меня делал, тем меньше я мог заставить себя все ему рассказать.
— Но он когда-нибудь узнал бы правду.
Арчер облизнул губы.
— Я рад, что он ее не узнал.
— И вы на многое пошли бы, чтобы этого не допустить?
— О боже! На все, что угодно!
Эллери помолчал, позволяя словам Арчера как бы наполнить собой тусклую комнату. Том обратил внимание на затянувшуюся паузу.
— Нет! — воскликнул он. — Когда я сказал «все, что угодно», я не имел в виду это… Неужели я кажусь вам похожим на убийцу?
— Очень немногие убийцы похожи на убийц, — печально констатировал Эллери.
— Но зачем мне было его убивать? Если бы Роберт узнал о «Сибеках», самое худшее, что могло случиться, — это мое увольнение.
— Опасаясь его, вы не сказали правду Роберту Йорку. Но почему, Арчер, вы утаивали ее от меня?
— Поставьте себя на мое место, мистер Квин, — взмолился Арчер. — Вы стали бы кому-нибудь рассказывать о том, что поссорились с вашим боссом незадолго до того, как кто-то столкнул на его голову каменную глыбу?
— Знакомый аргумент, — усмехнулся Эллери. — Но его порочность в том, что, когда о ссоре становится известно, вы оказываетесь в еще худшем положении. Неужели вы и впрямь думали, что об этом никогда не узнают?
— Во всяком случае, я и помыслить не мог, что это выйдет наружу благодаря Энн.
— Мистер Арчер, — Эллери поднялся, — я ни на момент не предполагал, что вы тот, кого мы ищем, и меня не заботит, что вы натворили с этими «Сибеками». Однако прислушайтесь к моему совету: постарайтесь ничего не скрывать.
— Хорошо, мистер Квин, — с горечью промолвил Арчер.
«Я не стану тебе говорить, — подумал Эллери, — что у тебя нет вероятного мотива, что если бы ты замышлял убийство Роберта, то едва ли стал бы перед этим с ним ссориться, и что, как бы то ни было, у тебя прочное алиби».
— Что касается Энн Дру, — продолжал он вслух, — могу вас утешить. Она рассказала мне о вас, сама того не желая. Как говорится в детективных романах, у меня свои методы. — Помолчав, Эллери добавил: — Будь я проклят, если понимаю, зачем я вам все это говорю. Я ведь очень легко мог сам влюбиться в Энн Дру.
Арчер впервые улыбнулся, и Эллери, улыбнувшись в ответ, удалился.
* * *
— Я все об этом знаю, — холодно произнес Эллери, встретившись с Уолтом, идущим по дорожке от дома Майры Йорк.
Уолт смотрел на него абсолютно невыразительными глазами, слегка шевеля дряблыми полными губами. Если он был удивлен, испуган или рассержен, то никак этого не проявил.
— Да? — промолвил Уолт после паузы.
— Мистер Арчер и Роберт Йорк ссорились незадолго до убийства мистера Йорка? — продолжил Эллери.
— Да.
— Мистер Йорк послал вас найти мистера Арчера?
— Да.
— Что сказал мистер Арчер, когда вы нашли его?
Круглые глаза медленно закрылись и открылись вновь.
— Увидев меня, он сказал: «Боже!»
— А вы?..
— Я объяснил, что мистер Роберт послал меня разыскать его и сообщить, что у него оказались «Сибеки».
— Почему вы не рассказали об этом полиции?
— Они меня не спрашивали.
— А вы сами не знали, что это может оказаться важным?
Веки Уолта снова опустились.
— Нет.
«Я верю тебе», — подумал Эллери.
— Что вы здесь делали? — Он указал на дом Майры Йорк.
Слуга вынул что-то из бокового кармана и протянул Эллери. Это был пятидолларовый пакет с кусочками жести.
— На крыльце жесть кое-где заржавела. Нужно было исправить.
— Это все, чем вы занимались в доме мисс Майры?
— Нет. — Уолт показал пластмассовую фляжку с раствором соляной кислоты. — Я счистил пятно в ванной на втором этаже.
Эллери внимательно посмотрел на него. Уолт ответил ему терпеливым взглядом. Эллери понимал, что он может до бесконечности задавать вопросы и получать ответы, но в итоге ничего не узнать.
— Любая вещь — даже самая незначительная — может оказаться важной для полиции. Так что если вы припомните что-нибудь, о чем забыли рассказать, Уолт, сразу же все выкладывайте. Понятно?
— Да, понятно.
Оставшись по неизвестной причине неудовлетворенным, Эллери подошел к дому и позвонил. Когда миссис Шривер открыла дверь, он был настолько поглощен своими мыслями, что забыл магическое «я знаю все об этом» и с ходу задал вопрос:
— Что он здесь делал?
— Заделывал дыры в жести и выводил пятно в ванной наверху. — Экономка укоризненно посмотрела на посетителя. — Добрый день, мистер Квин.
— О, добрый день, миссис Шривер! Как дела?
— Мисс Майра отдыхает, — сообщила миссис Шривер, — если только ваш звонок ее не потревожил.
— Простите, — извинился Эллери. — Могу я видеть мисс Дру? — Он знал, что сотрудница полиции также дежурит наверху.
— Она сидит с мисс Майрой, — ответила экономка. О женщине из полиции она не упомянула.
— Вы не могли бы вызвать ее сюда так, чтобы не беспокоить мисс Майру?
— Зачем?
— По очень важному делу — честное слово, миссис Шривер! — Экономка всегда заставляла его ощущать себя надоедливым мальчишкой.
Фыркнув, миссис Шривер начала подниматься по лестнице. Она делала это совершенно бесшумно, но Эллери чудилось, что он слышит негодующий топот.
