его был темен.
— Это у меня были чувства. Помешательство. А Триса Неро никогда не скрывала, что ее цель — блестящая карьера в составе самой известной исследовательской группы по Краю. Ей было интересно со мной ровно до получения предложения перевода в Байоп. Она собрала вещи одним днем, написала мне письмо и уехала. И я даже не могу ее винить, потому что она честно об этом предупреждала. Так что нет. Я должен был сделать шаг назад и позволить моему другу хотя бы открыть свои чувства. И уже если бы она отвергла его ухаживания — предложить свои. Я не имел права так резко обрывать все связи с Миликой, даже не смотря на то, что ничего официально не обещал. Я же знаю, что подразумевалось неофициально. И я не возражал. Кейсо имел полное право свернуть мне голову, но он просто сломал мне нос.
Когда с Лейно случилась беда, я пытался встретиться с ним, но он не пустил меня. Так что, я сделал единственное, что мог. Я занял его место. В обход всех списков, и меня не могли не взять. Отец рвал и метал, но… мне было все равно.
У Тайлин начали болеть виски.
— И все же, Кейсо здесь, — заметила она. Эйс едва заметно улыбнулся.
— Потому, что он оказался лучшим другом, чем я. Не бросил меня, узнав, что что-то не так. И потому, что у трисы Милики в итоге все сложилось хорошо.
— Ты скучал по нему?
Маг внимательно посмотрел на диа.
— Каждый день.
А по ней ты скучаешь?
Но этот вопрос Тайлин, конечно же, не задала.
— Я предлагаю пожертвовать еще парой зарядов моего портала. Все равно скоро придется заполнять заявку на новый, — неожиданно резко сменил тему маг. Вот только что он сидел, хмурый, напряженный, и вот уже он снова сдержан, спокоен и расслаблен, словно и не было никакого разговора.
Тайлин непонимающе смотрела на триса.
— Думаю, нам пора навестить Арвора и узнать, как у него дела, — пояснил Эйс. — И, честно говоря, мне не хочется наносить этот визит через временный портал в Рохах, объясняя охране назначение своего визита. Меня, конечно, пропустят, но до этого отправят запрос в Департамент.
У Тайлин радостно ёкнуло сердце.
— Это чудесная идея, Эйс! Я так хочу увидеть своими глазами, что Арвору ничего не угрожает!
Скрипнула дверь, толкаемая большой, проголодавшейся крысой.
— Крыс в целильню не берут, — отрезал маг.
Пока Тайлин кормила во дворе Дичку, почесывая ей холку и что-то нежно приговаривая, Эйс ждал у ворот, наблюдая за невестой и крысой. Зрелище было, конечно, необычным, но в последнее время обычности в жизни мага было все меньше и меньше. Волосы, выбившись из прически, падали Тайлин на лицо, а очередная заколка, на сей раз с бабочкой, поблескивала темно-синими камушками. Эйс уже заметил, что диа почти не носит украшения, но питает слабость к разным заколкам и подумал, что можно будет написать знакомому ювелиру, попросить что-то подобрать…
Маг прервал свой поток мысленных рассуждений. Ювелир? Заколка? Зачем?
«А почему нет». Что такого в том, чтобы сделать Тайлин небольшой приятный сюрприз? За все это время она была разной: скромной, тихой, злой, испуганной, задумчивой, но ни разу не подвела его. Ничем и ни в чем. Так чем же будет плохо проявить немного внимания?
Маг зябко повел плечами.
Он, конечно, не мог рассказать никаких деталей, это было бы слишком неприлично и по отношению к Тайлин, и по отношению к Нере. Он не мог передать словами, насколько триса Нера действительно была для него кем-то… особенным. Она вышибла из него дух и завладела его вниманием при первой же встрече. Когда трис впервые увидел ее, она, ничуть не стесняясь, отчитывала одного из приглашенных, указывая на его незнание теории Крома. Той самой теории, на которую он, трис Эйс, потратил несколько ночей. Она была яркой, уверенной в себе и точно знающей, чего хочет. Умной, амбициозной, жадной до знаний и ощущений. Эйс был готов бросить к ее ногам весь мир, ему отчаянно хотелось поразить ее, но, к счастью, даже тогда ему хватило ума понять, что он не сможет этого сделать. Нера жарко спорила с ним и так же жарко мирилась, она могла поглотить все его время, а потом выплюнуть и забыть о нем на несколько дней. С ней он постоянно был как в сумасшедшем танце, пытаясь не потерять себя, удержать ее и понимая, что время неумолимо и она вот-вот ускользнет. И все же, он был ее магом. Как никто она сумела внушить ему чувство своей необходимости, нужности. Именно к нему в объятия Нера падала каждый раз, когда у нее заканчивались силы пробивать себе дорогу. И из его объятий она воскресала, чтобы продолжить свой путь.
…Первым, что Эйс почувствовал, прочтя ее письмо было, как ни странно, облегчение. Словно ему дали противоядие и его разум наконец-то начал проясняться. Худшее уже случилось и теперь можно было трезвым и спокойным взглядом окинуть руины своих планов, надежд и чувств и, собрав их по кирпичику, оценить, насколько устойчивым изначально было все это сооружение. Выходило, что все это время он принимал за настоящий дом детскую палатку из простыни и палок. А тоска пришла потом. Тоска по их диспутам, их шуткам, их непристойностям и редким моментам, когда она замирала, положив голову ему на плечо и вздыхала:
— Знаешь, Эйс. Если кому и удастся уговорить меня остановить мой бег вперед, так это тебе. Это ужасно, никто не должен иметь надо мной такой власти.
А потом она смеялась, и было совершенно не ясно, была ли она хоть насколько-то серьезна или опять ускользала от него, прячась за брошенной ему картинкой возможного будущего. Эйсу казалось, что доля правды в ее признании была, но, если уж быть честным до конца, даже в самые счастливые их дни он, в глубине души, не был так уж уверен, что готов следующие годы жонглировать углями, чтобы Нера продолжала класть голову ему на плечо. Впрочем, уж что, а брать себя в руки Эйс умел. Поэтому ему удалось и запереть Неру в своем прошлом, и выполнять свои обязанности Наблюдателя, не проваливаясь в воспоминания в самые темные ночи.
Дичка, наконец, доела и, укоризненно взглянув на опять куда-то уходящую хозяйку, утопала к дальней стене дворика. Из-за кустов взвился потревоженный Бафо и, вздыбив шерсть, замер напротив крысы, утробно подвывая. Дичка, подумав, тоже встала горбиком и зашипела. Какое-то время воздух наполняли шипение и
